Конечно, в ее словах был смысл, и я вдруг обнаружила, что рассказываю о реакции Джима и о том, как она меня обескуражила. Может, я наговорила больше, чем следовало, но зато дала выход бурлившему во мне негодованию. Призналась, что с тех пор, как Джим заступил на новую должность, он порой заставляет меня почувствовать себя несколько… как бы сказать-то… обесцененной. Слово, конечно, не совсем точное, но явно из нужной оперы.

Не знаю, с чего я все это наболтала, потому что на самом деле наши отношения с мужем были совсем иными. Мы замечательно жили, я чувствовала, что люблю и любима, но все-таки меня что-то грызло изнутри. Может, мне хотелось попытаться обсудить эту тему, высказаться, понять, как это прозвучит и что выйдет в итоге.

— Прости, Эмма, но он тебе завидует, — заявила Беатрис, и я расхохоталась.

— Вот уж вряд ли. Можешь не сомневаться, завидовать тут нечему.

— Ты удивишься, но завидует. Мужчины вроде Джима склонны к соперничеству. Просто поверь на слово: я знаю, что так оно и есть.

«Мужчины вроде Джима». Я понимала, что намерения у Беатрис самые добрые, но меня все равно кольнуло чувство вины.

— Слушай, Беатрис, мне вообще не следовало все это говорить. И я совершенно неправильно обрисовала тебе Джима. На самом деле он совсем не такой.

— Доверься мне, милочка. Ты красивая, состоявшаяся, умная деловая женщина, которая прокладывает свой путь в жизни. Ты замечательная, и с тобой следует считаться. Он просто пытается не отстать.

По идее, ее слова должны были бы меня порадовать, как и то, что такая незаурядная женщина горой стоит за меня, серую мышку, но она совершенно не знала Джима, и мне показалось, что с ее стороны слишком самонадеянно судить мужчину, с которым я живу столько лет. Как будто Беатрис понимает его лучше, чем я! Мне подумалось, что своим рассказом я оказала Джиму медвежью услугу. Он придет в ярость, если об этом узнает. И я уж всяко не была красивой — тогда уж точно, — но меня это не беспокоило. Особо состоявшейся я тоже себя не чувствовала, и назвать меня деловой женщиной можно было лишь с натяжкой. Незачем мне слушать вранье.

— Беатрис, я описала тебе всего одну ситуацию, а не картину в целом. Мне жаль, что я наговорила столько всего. Не надо было, это несправедливо с моей стороны. Забрать свои слова я не могу, но жалею, что сказала их.

— Ой, да не бери в голову, это же между нами, девочками. И я понимаю тебя, на самом деле понимаю. Но вот что я тебе скажу: повезло ему с тобой.

— О’кей, и давай уже оставим эту тему.

— Конечно. Только не думай, что сорвалась с крючка. Мы заключили договор, ты и я, к тому же я не требую, чтобы ты мне «Войну и мир» принесла, хватит и пары листов. А там посмотрим.

Я почувствовала облегчение, расслабилась и снова стала получать удовольствие от беседы.

— Ладно, решено. Значит, две страницы.

— Плотное заполнение, одиннадцатый размер шрифта. Не жульничать.

— Понятно.

— Этот твой мужчина, когда он возвращается? Потому что сегодня вечером я хочу тебя похитить. Не возражаешь?

— Он вернется только завтра, но…

— Отлично! Пойдем вместе на маленький званый вечер к Крейгу Барнсу. Это мой друг, он тебе понравится. И ты познакомишься там со всевозможными очаровательными людьми, которые пишут очаровательные истории. Пожалуйста, соглашайся.

На миг я заколебалась, но всего лишь на миг, а потом сказала себе: «Сделай что-нибудь новое, Эмма. Знакомься с новыми людьми, вкладывайся в новую дружбу с этой потрясающей женщиной».

— С удовольствием.

— Чудесно! Как же я рада! Встретимся у меня? А потом вместе поедем в гости.

Весь остаток дня голова у меня кружилась от восторга.

— Эмма, дорогая, только посмотри на себя! Выглядишь просто замечательно.

Я надела платье до колен с короткими рукавами, красное, в больших маках. Оно мне очень нравилось. Я получила его в подарок от одного из поставщиков, который выпускал великолепные ткани с рисунком. Беатрис в черно-белом платье выглядела потрясающе. Пожалуй, на мой вкус, на ней было многовато драгоценностей вроде золотых браслетов и прочего, но ей шло.

Мне подумалось, что мы обе выглядим хорошо, но она — на порядок лучше меня.

Никогда раньше я не бывала в такой красивой и богатой квартире. Она была даже лучше того идеального дома, который придумали мы с мамой.

— Проходи, дорогуша, нам сюда. — Беатрис взяла меня под руку и повлекла по длинному светлому коридору.

— Вот это да, я смотрю, у тебя тут просто нечто! Наверняка где-то есть малая приемная, утренняя комната и зеркальный зал?

— Утренняя комната? Ну уж нет, зачем она мне? По утрам я всегда сплю. А зеркальный зал есть, он во-он там.

Мы расхохотались, Беатрис обняла меня за плечи и привела в очень просторную и современную гостиную — красивую комнату с полами из шлифованного камня и цветастыми коврами, обозначающими разные зоны. Но в первую очередь глаз цепляли окна: громадные, высокие, скругленные сверху. Доминантой помещения служила широкая изогнутая лестница, укрытая синей ковровой дорожкой.

— Ничего себе, так квартира двухуровневая!

— Да, дорогая. Наверху находятся спальни и мой кабинет, я там пишу. А кабинет Джорджа внизу, вместе с… — она неопределенно помахала рукой в воздухе, — ну, знаешь, со всем остальным.

В дальнем конце гостиной располагалась просторная зона отдыха, а слева была ниша, и, дойдя до нее, я ахнула от изумления и восторга. Там по медной стене в каменное русло каскадом стекала вода, она журчала тихо и умиротворяюще.

— Ах да, это мой водопадик.

Водопадик завораживал. Я протянула руку сквозь воду и коснулась ладонью медного листа.

— Просто волшебно.

— Правда же? И знаешь, летом от него прохладнее.

Я глазела на водные струи, пока Беатрис не коснулась моей руки.

— Идем, я тебе выпить сделала.

Мы подошли к бару. Я не переставала удивляться всему вокруг — высоким потолкам, красивым коврам, цветовой палитре. В голове промелькнуло: «А что она подумает о моем куда более скромном доме?» Свой дом я всегда любила. Я обставила и украсила его по своему вкусу, стараясь сделать удобным, светлым, теплым и приветливым. И сейчас впервые подумала, не получился ли он заурядным.

Беатрис вручила мне бокал:

— На, попробуй. Специально для тебя приготовила.

Я глотнула немного и тут же выплюнула остаток обратно в бокал и вытерла губы тыльной стороной ладони:

— Фу, гадость какая!

— Правда? — Беатрис с несколько показным вздохом забрала у меня напиток. — Мне, честно говоря, показалось, что в этот раз все получилось. Я пытаюсь изобретать коктейли, это мое новое хобби. Недавно с вермутом экспериментировала. В наше время еще пьют вермут? Ладно, не бери в голову. Вот тебе лучше пино-гри. — Она достала из барного холодильника бутылку и налила мне вина.

— А Джорджа нет? — Мне очень хотелось познакомиться с ее мужем.

— Почему, он дома… где-то. Наверное, у себя в кабинете, сидит с трубкой возле уха и смотрит на монитор, где мелькают цифры. — Беатрис сделала неопределенный жест в сторону остальных комнат.

Я знала от нее, что Джордж — финансист, у него собственный инвестиционный фонд, которым он успешно руководит.

— Он, наверное, очень умный, — сказала я. — Не могу представить, как работать с вещами настолько… неосязаемыми: то ли они материализуются и принесут прибыль, то ли нет.

— Да, я отлично понимаю, о чем ты. Мне нравится думать, что Джордж торгует надеждой.

— Хотелось бы верить, что я все-таки ловец мечты, — раздалось за спиной.

— Ах вот ты где, дорогой! Иди, я вас познакомлю. — Беатрис протянула руку, приглашая мужа присоединиться к нам.

Я знала об их разнице в возрасте — Беатрис была старше лет на десять, — но ни за что не догадалось бы о ней, просто увидев их вместе. Джордж был весьма недурен собой и очень… представительный, вот правильное слово. Они идеально подходили друг другу, а в прекрасных интерьерах казались прямо-таки царственными особами.