А там Яся стояла и что-то говорила Хвату, и даже ветер донёс до меня её голосок.

— Хват, эту возьмём…

— Да, Ясина…

Всё такая же легкая, воздушная и голосок её, такой нежный и певучий. Любимая моя, как же я хочу увидеть твои глаза и улыбку.

Смотрю и глаз не могу оторвать и вдруг вижу, как она поворачивает в мою сторону голову, и смотрит. Я дернулся и даже руку поднял, потянулся к ней. Ясина, отвернулась, сделала несколько шагов к своей лошади, и прислонилась лбом к её брюху.

Мне подумалось ей плохо, я помню, как на мою худенькую былинку нападала слабость. Но Ясина вновь отошла от коня, взяв себя в руки, запрыгнула на коня и громко, поражая меня, прокричала:

— Уходим.

Я смотрел, как они уходят и тут же направился за ними, провожая до кромки леса.

Яся возвращалась в город, и находилась у ворот, только в этот момент я повернулся к сыну Хвата.

— Благодарю, передай и отцу благодарность.

Малец махнул головой, принимая мою благодарность, развернул коня и направился в город. А я остался, смотрел на ворота, и думал. Думал о Ясе, мне было важно, что она счастлива. А я только буду рад её счастью и ничем не наврежу.

Вечером этого дня я встретился с Рёриком, тот известил меня, что из-за свадьбы хочет перенести нападение на словен на весну. Он удивил меня, ведь ему не терпелось быстрее завоевать Новый город. Но я не против, если он так решил, так тому и быть.

Свадьба Рерика и княжны кривичей состоится в последние дни, листопада[1] в Ладоге, и я конечно поеду, уважить друга и подтвердить союз с кривичами.

[1] Листопад- месяц октябрь.

Последние дни серпеня, Плесков — поселение гётов.

ЯСИНА

День, а потом и второй прошли, как Рерик вошел в город. Как я не пыталась принять, что он станет моим мужем, но таки не смогла. Для меня не существовало других мужчин, окромя Сверра, я с трудом сдерживала себя. Мне хотелось упасть на колени и выть, рвать на себе волосы. Оказалось, это сильнее меня, воли уж совсем не хватало.

Со мной случилось страшное, я больше ничего не хотела, в этом мире. Просыпаться утром и знать, что каждый день приближает меня к свадьбе, к тому, что Рёрик станет моим мужем, и овладеет мной в первую нашу ночь. Мне стало настолько невмоготу, что это отвернуло меня от жизни. Потухла я, как внутренне, так и внешне. Никаких прекрас мне не нужно было, ни рассветов, ни закатов.

Я подолгу сидела в своей комнате, и почти перестала есть. Хват решил немного расшевелить меня, запросил сделать для своих детей, той самой натирки, что давал нам Эльрик в походе. Я рассказала ему, что смогу такую сделать.

— Ясина, ты потом в Ладогу уйдёшь, когда ещё сделаешь.

— В лес надо идти за кореньями, может потом Хват?

— Нет, потом не до этого будет, подготовка к свадьбе пойдёт.

— Хорошо, сейчас соберусь, — отказать я не могла, близким людям.

Мы направились в лес, не выбирала, лишь последовала за Хватом. Я смотрела в сторону приближающегося леса, боль разливалась в груди. Медленно проехав по лугу, мы направились дальше.

Там спустившись с коня, на опушке, взялась выбирать нужные кусты, для выкопки кореньев.

— Хват, эту возьмём, и вот эти два. И вот тот куст под калиной.

— Да, Ясина…

Почему, я не знаю. Но внезапно на меня опустилось тепло и спокойствие. Я стала всматриваться в лесную чащу, будто там кто есть. Меня тянула пойти в ту сторону, будто там что-то важное, главное даже в моей жизни.

Чтобы сдержать себя, я отошла к своей лошади, и прислонилась лбом к её боку.

— Не могу, не могу…

Повторяла я про себя, пытаясь совладать с собой.

— Больно, как же больно.

Сжав зубы, я запрыгнула на коня и громко прокричала:

— Уходим.

Подъезжая к воротам в город, вновь обернулась и посмотрела на оставшийся за спиной лес.

Я приняла решение, и отступать не буду. Да, мне придётся нелегко и я дорого заплачу за него. Но по другому, жить дальше не смогу, не получится у меня.

Мне нужно встретиться со Сверром, в последний раз. Посмотреть на него, прикоснуться, попросить его хоть иногда приходить в Ладогу. Мне нужно знать, что он счастлив и здоров.

Минуло ещё три дня и Плесков опустел, варяги и Рёрик ушли в Ладогу.

То что я задумала было невероятным, никто и никогда наверно не поймёт меня. Ну и пусть, разве это важно когда любишь. Для меня главное, чтобы понял он, главное, чтобы он не осудил.

Через восемь дней после ухода Рёрика из города, и я ушла из Плескова. В этот раз я ускользнула не замеченная ни кем, ни отцом, ни Хватом, даже стражники на воротах не заметили моего ухода.

Я шла по лесу, держа одной рукой коня за уздечку. Совсем недалеко мне осталось до поселения гётов, уже завтра по утру буду стоять под воротами. А сейчас я шла по знакомым местам, вот ручей возле которого я бежала тогда, испытывая страх, быть осуждённой Сверром. Перед глазами вновь лицо конунга, тогда давно…

Намочив ладонь в прохладной воде журчавшего ручья, протираю лицо.

Медленно иду по лесу, под ногами шелестят жёлтые и красные листья, теплый серпень в этом году. Я думаю о предстоящей встрече, не могу себе представить, как войду к нему в дом, что скажу и как к этому отнесётся жена Сверра. Как на меня посмотрит сам конунг, волосы мои за лето и осень отросли немного, и я заплела их в короткую косу, подвязав кожаным ремешком.

Перед глазами. старая ветхая избушка, та самая…

Глаза начинают слезится, когда вспоминаю, как когда-то давно моя голова лежала на груди Сверра. Сколько мне было тогда, пять, пять лет всего…

Стреножив коня, отпускаю его пастись на маленькой опушке поблизости. А сама захожу в старую избушку, осмотревшись вижу в темноте лежанку, пытаюсь обойти её. В углу сажусь на корточки, молча сижу, опустив голову.

Сколько так проходит времени я не знаю, оно для меня видимо замерло.

Но вдруг дверь скрипнула и я резко вскинула голову, пытаясь увидеть кто там.

На пороге в светлом пятне проёма, стоял он.

Мне показалось, что это моё виденье, и его нет там на самом деле.

Он стоял не шевелился, а я уже не сомневалась, мне это кажется.

И тут вдруг из его руки упало две подстреленные птицы, вызвав шум, в этой оглушающей тишине.

Я моргнула, а Сверр дёрнулся всем телом.

— Яся…

— Сверр…

Это было тихо, на выдохе.

Я поднялась на ноги, смотрела не моргая на него.

Он сделал шаг ко мне, и я ему навстречу. А потом мы, оба сорвались на бег, и в следующий миг, уж стояли рядом.

Мои глаза встретились с его глазами, и я не могла оторваться. Тонула в этой теплоте, его омуты затягивали меня в свою бездну и не отпускали. Глубоко вздохнув утонула в любимом, в голове помутилось и я схватилась за его руку, зажав в кулаке рукав его рубахи.

— Сверр, — вырывается у меня.

— Ясина, моя Ясина, — отвечает он мне.

От этого моя, у меня теряются все ориентиры, и я качнувшись прижимаюсь к нему. И чувствую, как в его груди грохочет сердце. Он одной рукой проводит по моему лицу и замирает, прижав ладонь к моей щеке, нежно её поглаживая.

Мои руки сами тянутся к нему, и я обнимаю его, и не могу отпустить.

— Ясечка моя, девочка моя…

Он шепчет мне в висок, и от этого теплого дыхания, у меня начинает всё трястись внутри. Руки трясутся, и Сверр берёт одну в свою большую и горячую руку.

— Тебе холодно? — любимый прижимает мою ладошку к губам.

Я молчу, мне страшно, ведь не знаю, что Сверр думает.

Рука конунга, ложится мне на спину, и прижимает меня к нему. А я теряюсь, плавлюсь…

Ещё никогда я не была так близко с мужчиной, не было у меня таких объятий и никогда у меня не было таких ощущений. Ноги перестали меня слушаться, они тряслись. Сердечко в груди трепетало, а голова совсем перестала думать, будто морок на меня нашёл. Я даже не почувствовала, как с головы упал покров.

Вновь смотрю в любимые глаза, Сверр тоже смотрит на меня.