В лежащем на боку автомобиле от травм спины или шеи меня спас ремень безопасности, на котором я повис в неудобной позе. Руки тряслись, тело давило на крепёж и мне никак не удавалось освободиться от крепко держащей меня лямки.

А подо мной, скрючившись на окне, стонал несчастный пёс. Находясь в узком пространстве, охваченный дикой паникой и болью, он пытался подняться на лапы, с каждой попыткой издавая такие жалостливые звуки, что моё сердце сжалось, и на глазах невольно выступили слёзы.

— Лежать Лордерон! Лежать! — заорал я, испугавшись, что он ещё больше покалечиться сам, и меня покалечит. Но пёс, словно с ума сошел, пытаюсь вскочить.

И тогда впервые в жизни я увидел, как выглядит открытый перелом. Из передней лапы собаки наружу торчала порвавшая кожу сломанная кость. От увиденного волосы на голове зашевелились, мне стало дурно, и я начал задыхаться.

Самка Тауруса продолжала нападать, бодая гигантскими рогами дно машины, и пытаясь вскрыть её, как консервную банку. Мы болтались на ремнях и единственное, что осталось, это орать и надеяться на бронированный корпус и простое человеческое везение.

— Ребята! Все живы? — пришла в себя мать. — Если повезёт, то она до нас не доберётся!

— Угу! — с трудом, но мне удалось отцепить крепёж. — Но существует и другой вариант: машина может загореться, и тогда на обед у коровы будет жареная человечина!

— О, Боже! — испугалась мать, — Нужно срочно выбираться из машины! — Одной рукой она схватилась за руль и, повиснув на нём, принялась отстёгивать свой ремень. Весит она намного меньше меня, но руки не менее мускулистые, чем мои. Легко освободившись, она упёрлась ногами в панель приборов и в спинку нижнего сидения и осторожно опустилась вниз, пытаясь помочь детям.

Всё это мы проделывали под безостановочные удары сотрясающие броневик.

«Чёрт возьми! Бронированная преграда, стоящая между тварью и нами скоро станет нашим камнем преткновения!» — успел подумать я, и тут же приложился головой о крышу машины.

Короткий вскрик матери заглушил резкий скрипящий звук, возникший при сильном трении металлического каркаса об асфальт и заставивший нас зажать руками уши.

Самке Тауруса удалось сдвинуть броневик с места.

В гневе корова начала толкать двух тонную машину вперёд перед собой, пока не прижала крышей к растущему на обочине дереву. Ударившись об него с отвратительным металлическим скрежетом, машина остановилась, но тварь это не остановило.

Слыша крики, а возможно и, чуя наш запах, она с сокрушительной силой обрушила новые удары в днище автомобиля. Стойки надрывно заскрипели, и металл медленно, но неумолимо начал сдавать свои позиции.

«Всё дальше двигать не куда!» — промелькнула паническая мысль и от представленной картины, где нас расплющивает внутри, предательски затряслись ноги. «Хорошо если помрём сразу, а если останемся зажатыми, словно колбаса в сэндвиче, то избежать страшной и медленной смерти от обезвоживания нам не удастся. Брр…» — меня передёрнуло, и один страх вытолкнул другой.

Да, мне страшно, но страх заставляет не только сжиматься и трястись, он заставляет защищаться.

С трудом просунув ноги за тело пса, я опустился на стекло и быстро огляделся. — Как думаешь мам, нам удастся выбраться наружу через люк в крыше?

— А какой у нас выбор? — откликнулась она, с трудом отстегнув детей. Они пострадали больше всего. Девочка ударилась виском и потеряла сознание, это спасло её от происходящего кошмара, а Кирилл придавил её сверху своим весом. Заглянув за кресло, я увидел окровавленное лицо братишки, и на фоне белой, как снег кожи выглядело это жутко.

— Тише, тише сынок! — успокаивала его мать, поддерживая одной рукой, а второй сразу исцеляя. Светловолосая голова девчушки тоже была вся в крови, как и лицо брата. По всей видимости, при атаке твари Кирилл ударился подбородком о голову девочки, разбив в себе рот до крови, а возможно и покалечил зубами голову ребёнка.

Пока мать возилась с детьми я открыл крепёжные элементы держащие затворы люка и пинком ноги выдавил его наружу. В багажном отделении пришёл в себя кот и душераздирающе заорал.

Не успел я выбраться наружу, как очередной мощный удар твари пришёлся уже в зад перевёрнутой машины. От удара корпус деформировался, багажная дверь распахнулась и с грохотом упала на асфальт.

«Всё, нам конец!» — успел подумать я. Кроме меня никто не успеет выбраться, а я родных — не брошу.

Внутрь багажника сунулась зубастая морда с семью красными глазами. Хлопнули челюсти, и тварь пыталась схватить кота зубами, но огромные рога не позволили монстру забраться внутрь.

Яростно зашипев, Айсберг увернулся от зубов Самки Тауруса и нанёс по не защищенному носу твари несколько молниеносных ударов когтистыми лапами. Корова взвыла, похлеще паровозного гудка, но от боли резко отпрянула, освободив проход, и пока я соображал, как спасти Айса, он спас себя сам.

Подловив момент, когда она трясла рогатой башкой и облизывала длинным языком текущую из порезов кровь, кот с немыслимой скоростью, буквально вылетел из багажника и приземлился точно между рогов твари, напугав её и заставив отступить.

— Роман, хватит пялиться! — рявкнула мать. — Вот наш шанс на спасение! — быстро сориентировалась мать, подталкивая исцелённого брата в мою сторону.

— Давай братишка, лезть за мной следом! — забыв о коте, я первым выбрался из машины и протянул ему руку. Сначала Кира, а за ним и пришедшая в себя малышка с моей помощью выбрались на свободу, а мать перебралась назад и занялась плачущим от боли псом.

Мы же втроём, спрятавшись за броневиком, с широко распахнутыми глазами наблюдали за битвой кота, выглядящего мелким по сравнению с гигантской тварью. Вцепившись когтями задних ног между рогов, а передние глубоко вонзив в горб самки, котяра утробно рыча вырывал из её спины куски мяса.

Несколько раз я порывался выскочить из-за машины и подсобить смелому и совершенно безбашенному кошаку, но ответственность, возложенная на меня матерью за жизни двух детей, взяла верх. Окинув изучающим взглядом обстановку вокруг и не обнаружив новых тварей, я вернулся к жестокой схватке между Айсбергом и Самкой Тауруса.

Неожиданно сердце в груди сжало тисками, пришло осознание надвигающейся опасности. Какое-то шестое чувство заставило меня посмотреть за спину дерущимся противникам.

Именно это чувство сопричастности с чужой мыслью, позволило мне увидеть, что недалеко от нас затаился грозный враг.

На короткий миг я ощутил во рту привкус горькой крови и увидел перед глазами спину самки, но затем мой взгляд переместился в бок и сконцентрировался на бульдозере, стоящем в паре десятков метров от нас.

На оранжевом фоне машины мне почудилось какое-то движение, но вроде бы живых тварей или людей там не было. И тогда я вырвал зубы из пришедшегося мне по вкусу мяса и широко раздув ноздри глубоко втянул воздух.

В носу дико защекотало, и я даже попытался поднять руку, чтобы почесать его. Вот только вместо рук у меня появились две белых лапы, и отодрав одну из них от твари под собой я чуть не потерял равновесие.

Втянутый мной запах принёс терпкий аромат пота давно нечищеной лошади, к которому примешивался мерзкий запах бензина, мешающий точно определить уровень опасности, и приятный аромат начавшейся разлагаться туши бычка.

— Ой, мамочка моя! Я, кажется, схожу с ума, — прошептал я, схватившись за плечо брата и напрягая зрение, — но при этом могу точно сказать — за бульдозером прячется очередная жуткая тварь!

На звук моего голоса повернулся Кирилл. Его глаза медленно вылезли из орбит, а отвисшая челюсть мелко задрожала. — Ро — ро — маха, что с тобой такое твориться? — испугался братишка.

В голове раздался молчавший всё последнее время женский голос, заставивший меня подпрыгнуть от неожиданности:

— Молодец Безымянный!

— Ты приобрёл седьмую специализацию: Животновод.