Ответить было нечего. Харука права. К тому же лишняя пара глаз да голова не бывают лишними, особенно рядом с Шаманами Ночи, где каждый себе на уме.

– Продолжаем в том же духе, – наконец-то сказала я. – Потому что как только Юичи разберутся со своими делами, они вернутся. Рё не захочет отступать.

Харука сказала что-то нецензурное в адрес среднего сына главы вражеского клана. Я молча кивнула, поддерживая её. Всё верно, всё правильно говоришь, подруга.

– Но сначала – Шичиро. Я достану его хоть из-под земли.

– Ты говоришь с такой уверенностью…

Говорю. Ещё бы её чувствовала – вообще было бы прекрасно.

– Аска, а что ты задумала?

Но тут я услышала крик Тайдзю:

– Молодая госпожа! Всё готово.

Я собиралась с такой тщательностью, что теперь не отпускало чувство, будто я что-то забыла. Что-то незначительное, но всё же.

Вот кайкэн, вот перстень Сузуму Юичи, вот… спица Сакура-онны. Вразумительно не объяснить, зачем я беру две последние вещи, но есть чувство, что они необходимы. Думать о том, что чувство – ещё тот аргумент, я просто не хотела.

Без мечей, ибо тогда меня бы точно никуда не пустили одну.

У меня есть разделённый на части артефакт. Одна половина висит на шее на тоненькой цепочке, вторая лежит под подушкой моей кровати. Уж если куда мне и захочется вернуться после всех приключений, то именно сюда.

С одной стороны, жутко странный набор. С другой… я буду делать жутко странные вещи. Поэтому всё в порядке. Главное, чтобы всё шло по плану. Плевать, что это самый дурацкий план, который мне мог прийти в голову. Если всё случится как надо, то я не просто выиграю, но ещё и получу подарочек от сказочного места за Вратами. Если же пойдет наперекосяк… то важно не теряться и всё равно повернуть ситуацию в свою сторону.

О провале я запретила себе даже думать. Умные люди говорят, что, продумав самый худший исход в любом деле, ты обретаешь душевный покой, понимая, как действовать в такой ситуации. Но я… Мне не нужен душевный покой, мне нужна сносящая всё на своем пути жажда победы. Только тогда я смогу сделать то, что задумала.

Отвар Тайдзю получился горьким. Но я мужественно выпила его, стараясь кривиться как можно меньше. Ведь сама же попросила. Поэтому надо быть благодарной духовнику, а не строить ему рожи, что питье не очень вкусное.

Выпила и… ушла к себе в комнату, велев не будить, ибо молодая госпожа изволит отдыхать. Ичиго мне не поверил, но промолчал. Кажется, прекрасно понимал, что спор ни к чему не приведет. Его сестренка упрямее осла на узкой горной дороге.

Поначалу ничего не происходило. Только начали затекать ноги, цуми бы побрал эту позу лотоса. Я даже заподозрила, что Тайдзю перестарался, и отвар полностью перекрыл все мои шаманские способности с перемещением, но внезапно в ушах что-то зашипело. На глаза опустилась тьма, а тело начало покалывать.

Горло сдавило, воздух выдавился из лёгких. Из горла вылетел слабый стон, лёгкие словно вспыхнули огнем. Тело вдруг стало легче пушинки, меня закрутило на невероятной скорости, оторвало от пола и швырнуло прямо в небо.

…что рядом нет никакого неба, я поняла только спустя несколько минут.

Голова гудела так, будто там поселился пчелиный рой во время скандала матки и всех трутней.

Я поморщилась, машинально выставила руку, чтобы опереться на оказавшуюся рядом стену.

Стоять, Аска.

Стена.

Нет, не так.

Здесь-есть-стена.

Раньше за Вратами ничего подобного не было. Меня вечно вышвыривало куда-то в лес, на тропу, на обрыв… Куда угодно! Да, я видела храм Ошаршу, но так и не смогла в него попасть!

А тут…

Я быстро посмотрела по сторонам, пытаясь понять, куда угодила на этот раз.

Поверхность стен словно клубилась перламутрово-серым туманом, за которым угадывались смоляные нити просто огромной… нереальной паутины. Под ногами разбегались серебристые круги, будто я была тяжелыми каплями дождя, которые падают на ровную гладь озера. И совершенно неважно, что я стою, даже не смея шелохнуться. В воздухе витал сладкий и свежий аромат, чем-то отдалённо напоминавший смесь лотоса и можжевельника.

Я подняла голову, глядя на потолок. Какой-то он странный… Немного овальный, тонущий в густой тьме. Проведя рукой по стене, невольно тут же отдернула пальцы.

Одновременно гладко и в то же время как-то… очень хрупко. Словно я прикасаюсь к очень тонкой бумаге. Я нахмурилась и вгляделась в то, что было под ногами. Сквозь серебристые круги удалось рассмотреть дно. Тоже странно овальное.

От озарившей меня догадки стало не по себе. Горло перехватило невидимой рукой.

Если соединить странную форму места, где я нахожусь, паутину за прозрачными стенами и то и дело временами вспыхивающие алые огни, до отвращения напоминающие чьи-то глаза, то я… я…

Я в коконе паука.

К горлу подкатила дурнота. Что за тварь могла отложить кокон такого размера?

Дыши, Аска, дыши.

Глубже, ещё глубже. Никакой паники, думаем холодной головой.

И тут же поняла, что если буду спокойна и невозмутима, как покрытая снегом вершина горы Фуджи, просто ничего не добьюсь.

Потому что меня… не почувствуют.

Дым, из которого состояли стены, начал медленно рассеиваться. Паутина стала видна четче. Как и создания, которые медленно передвигались по ней. Длинные суставчатые лапы, нелепые и настолько жуткие, что хочется орать. Нессиметричная головогрудь. Вспыхивающие ярким красным пламенем узкие глаза. В них было столько злобы, что можно залить всю Тайоганори, и ещё останется.

Несмотря на всю решимость, мои руки и ноги холодели от ужаса.

Я видела мадо-норои, которые хотели полакомиться молодой плотью. Я убегала от Сакура-онны, голова которой держалась на шее на одном лоскуте кожи вопреки всем законам природы. Я дралась с цуми, которые, кроме жажды крови, больше ни о чем не думали. Но…

Но никогда я не испытывала такого ужаса.

Потому что те, кто неторопливо приближался ко мне, были отвратительно… разумны. Они прекрасно видели мой страх и упивались им. Словно влезли мне в голову, вскрыв черепную коробку, и увидели всё, ради чего я сюда пришла.

Страх за Шичиро. Безысходность, толкнувшую на приход сюда. Смерти клана Шенгай. Желание Юичи сожрать нас, не подавившись.

Мою неуверенность, которую я так надёжно прячу за щитом безалаберности и лёгкой придури.

Паутина натянулась, задрожала. Донесся звон, будто кто-то вообразил её струной сямисена и захотел сыграть. Сыграть мою погребальную песнь.

Красные глаза вспыхнули, будто угли в объятиях пламени костра.

Глупая девчонка.

Недоучка.

Посмевшая вообразить себя шаманкой. Без единой капли крови тех, кто впускает в вены ночь.

Ты просто корм, девочка. Наш корм.

Сердце заколотилось, едва не прыгнуло в горло.

Отлично. Всё идет, как надо.

Главное, не думать, что челка уже липнет к взмокшему лбу, пальцы просто заледенели, а вдоль позвоночника проносятся мурашки. Даже дышать тяжелее стало.

Пауки медленно приближались. Или, правильнее сказать, цути-гумо.

Я быстро соображала: действовать надо быстро. Вырваться из кокона и рвануть вперед, подальше от жуткой вибрации паутины и звона невидимого сямисена.

Беда, что я не знаю, куда бежать, чтобы отыскать Шичиро. Было бы идеально, если бы я смогла дотянуться до него.

Чем дольше я стояла, тем четче осознавала, что тянуть не стоит. Потому, выхватив кайкэн из рукава, с криком кинулась на дымную стену, полоснув по ней острым лезвием.

Глаза кобры вспыхнули живыми аметистами. Из маленькой пасти донеслось шипение, скользнул раздвоенный язычок. Я кинулась в сторону, цути-гумо почему-то замешкались.

– С дороги шаманки клана Шенгай! Всех порежу к шиматтовой бабушке! – заорала я и стрелой кинулась вперед по толстенной, раскачивающейся в разные стороны паутинной нити.