Улица встречает легкой прохладой. Всего лишь начало лета. Ночью иногда бывает прохладно.

— Ромочка, здравствуй! — Раздается голос главной "шпионки" подъезда.

Галина Семеновна всегда знала, кто здесь наркоман, а кто представительница древнейшей профессии. Ее товарки во всем с ней соглашались. Именно они решали, кого в этом доме "не любить".

А со мной здороваются. Первыми. Успех, однако.

— Здравствуйте! — Делаю взмах рукой я, приветствуя сразу ее саму и соседок по лавочке.

Все Агентство ОБС в сборе.

Мне улыбаются. Ну еще бы! В моей работе главный залог долгой и счастливой жизни — умение найти общий язык со всеми, а вовсе не вот это все, что в голливудских фильмах показывают.

— Эти твои… Опять сидят! — "Понизив" голос до слышного всей округе шепота, указала мне головная боль всего дома на припаркованный "Ниссан".

— Ну… Пусть сидят, — привычно отмахиваюсь я. — Работа, может, такая!

— Здоровенные лбы, а весь день бездельничают! — Посетовала собеседница, неодобрительно нахмурившись и погрозив в их сторону узловатым пальцем. — Их бы всех на заводы!

Пожимаю плечами и с широкой улыбкой демонстрирую бутылку воды властительницам лавочки.

— Да беги, беги! — Добродушно улыбается Галина Семеновна. — Вижу, невтерпеж!

Путь мой не долог. В соседний двор. Там как раз по очередной в тысячу раз новой программе "Городская среда" целый комплекс для уличных тренировок возвели. А вот пройти мне предстоит как раз мимо того грязноватого "Ниссана", что так не понравился бабушкам. Ничего примечательного в нем не было. Не самая новая "Альмера" с парой лбов внутри. Поначалу те же бдительные старушки даже полицию вызывали, но на третий раз участковый подошел уже к ним и сердечно попросил больше так не делать.

Бабки пофыркали, но перешли к тактике игнорирования тех самых ребятушек. Парней в машине это устраивало более чем полностью.

Кстати, машины менялись, и даже их экипажи. Иногда странные ребятишки и вовсе "пропадали". Но затем все возвращалось на круги своя. Местные уже привыкли. Не первый год. Да и соседи у меня не дураки. Через некоторое время сопоставили, что чаще всего детинушки присутствуют в дни моих приездов домой.

Я, кстати, человек вежливый. Помахал рукой и им, но лбы привычно сделали вид, что меня в упор не видят.

Настаивать не стал — каждый играет в свою игру.

— Фу такими быть! — Назидательно пробормотал я, продолжая свой путь к турникам и брусьям.

И дело не в том, что я чего-то боялся. Мог бы подойти и сказать им это лично. Одно время даже дети игрались, показывая им неприличные жесты и убегая… Ровно до того момента, пока не поняли, что гнаться за ними никто не будет. Интерес к "травле" моментально угас. Только зачем людям мешать? Они и впрямь на работе.

И есть у меня подозрение, что с моей уборщицей они вполне себе знакомы. Возможно, даже отдают честь друг другу при встрече. Любопытно было бы посмотреть кто кому.

А вот мне не повезло. Я больше люблю заниматься в одиночестве. Сегодня же спортивная площадка была уже занята. Человек пять агрессивных "местных" под еще не выветрившимися после пятничного вечера парами алкоголя разбирались "кто есть ху".

— Коммон, ребята! Шесть утра субботы. Вот делать вам не хер. — Негромко бурчу под нос, не слишком, впрочем, заботясь о том, чтобы меня не услышали.

Хотя и вмешиваться в их спор у меня отчего-то желания совсем не было. А потому я просто поставил бутылку возле одной из стоек турника и приступил к разогреву.

— Эй, ты что, спортсмен, что ли?! — Очень оригинально поинтересовался хамоватый голос, едва я закончил разминку локтей и перешел к кистям.

"О, чужой среди своих!", — мысленно усмехнулся я, продолжая разминку. Залетный, не иначе. "Местные" себе такого давно не позволяют. Большинство вопросов мы с ними решили еще в первые месяцы после моего переезда сюда. Вполне себе мирно, кстати. Я ведь уже говорил, что умение договариваться — одна из самых сильных моих сторон?

— Не понял, блин, ты че молчишь?! — По моему плечу неприятно ударила чья-то ладонь.

А вот это очень зря!

— Стой, дурак, б***ь! — Довольно нервно выкрикнул один из местных.

Так я вроде и не двигаюсь… Хм. Вот я стою, чего же боле, у вас еще хочу спросить.

— Ваще не шевелись, на! — Продолжил он же.

Знакомый, однако, голосок! Ну, насколько можно таким словом обозначить грубый прокуренный мужской бас.

Нетвердые, но тяжелые шаги приближаются. Пусть я глаза на затылке пока и не отрастил, но слух-то при мне. А направление и расстояние до цели я всегда определяю очень четко.

— Даже дышать не вздумай! — Проникновенно предупредил беспокойный парнишка, замедляя шаг.

Ну как парнишка. Мужик уже. Судя по внешнему виду, лет на пять старше моего собственного "четвертака". А на само заявление лишь фыркаю. Ну, посмотрим как оно все обернется. Мне правда любопытно. Нет, я надолго способен задержать его, конечно. Две-три минуты — точно. Но нафига?

Грубиян подошел. Совсем близко. Аккуратно взял запястье своего "товарища" и аккуратно снял его с плеча, отводя в сторону… Вместе с самим "залетным", подхватив того за шиворот. Ладно хоть с направлением определиться не помог пинками. Тот и не сопротивлялся особо. Да и попробуй тут подергайся! Ваня же богатырь от природы. Да и профессия соответствует — наладчик штамповой оснастки на местном заводе. А там силушки-то нужно ого-го. Попробуй позакидывай на пресса эти "дуры", что в лучшем случае несколько десятков килограмм весят!

— Привет, Ромыч!

— Даров и жертвоприношений, Вань! — Вот теперь и обернуться можно.

Картина открывается живописная. Тощий мужичок лет сорока червем извивается в лапищах все еще удерживающего его за шкирку богатыря. Но возмущаться особо не смеет. Ванюша — человек-медведь. Вроде спокоен и демонстрирует довольство жизнью, но достанешь, так "лапой" своей головушку буйную снесет быстрее чем пикнуть успеешь.

Лично видел, как он непонимающих новичков лет пять назад "за станком" прямо на участке воспитывал.

— Угомонись, на! — Потребовал здоровяк, встряхнув рукой практически болтающееся в воздухе тело, и "залетный" притих. — Перепил. Бывает. Ты как, без претензий?

Последнее уже мне.

Развожу руками — чего права качать? Ничего мне этот задохлик сделать и не успел. Ненависть же — всего лишь месть труса за испытанный им страх. Я не испугался.

Иван выдыхает. Ссориться со мной ему было бы очень… Неприятно. Я ведь когда-то помог ему сильно. Вернее, сестре его. Лекарства нужны были, какие у нас не враз и достанешь. Полгорода деньги собирали. Вот только совершенно разные вещи — найти нужную сумму и смочь купить этот самый препарат с непроизносимым названием. Как говорится, "А мы право имеем?" — "Да, имеете!", "А можем?" — "Нет, не можете!". Я тогда… Попросил помочь. Бери добро, как говорится, и отпускай его в воду. Особенно если тебе это ничего особенного не стоит. Вроде и пытался не слишком афишировать свое участие, но вот разузнал как-то парень.

Теперь он отчего-то считает, что сильно должен. А неудобно от этого почему-то мне.

— Пьешь с утра? — меняю не слишком приятную тему.

— Не с утра, а до утра! — Не слишком весело подтвердил он. — Премию неплохую выдали. Вот и отмечаем.

Не понял. Ладно, готов допустить тот невероятный факт, что одно из местных "градообразующих предприятий" действительно расщедрилось. Так с чего грусть-тоска такая? Примерно в таком ключе и интересуюсь вслух.

Ваня криво усмехнулся.

— У нас в цехе объявили еще полгода назад, что если сдаем госзаказ раньше, то докинут рубликов, — начал поучительную историю он. — Большинство отнеслись так… Ну, сам представляешь.