Будущий «некоронованный властитель России» и его супруга Екатерина Александровна (1848–1932), урожденная Энгельгардт, по происхождению принадлежали к разным мирам. Победоносцев вышел из разночинства, а Екатерина Александровна могла похвастаться весьма знатным родством. Ее предки еще в XIV веке переселились из Швейцарии в Силезию, оттуда в Прибалтику, а во второй половине XVI века и в XVII столетии оказались втянуты в водоворот событий, связанных с Ливонской войной и перипетиями Смутного времени в России. Один из Энгельгардтов, Роберт, был во время войны пленен русскими войсками и увезен в Московию. Его сын Вернер во время Смуты поступил на польскую службу, получил поместья на Смоленщине, а после возвращения этих территорий России присягнул царю и принял православие с именем Еремей. Потомки Вернера-Еремея особенно возвысились во второй половине XVIII века благодаря тому, что родная сестра всесильного фаворита Екатерины II Григория Александровича Потемкина (который был родом со Смоленщины) Елена вышла замуж за Василия Андреевича Энгельгардта. Их дети, племянники Потемкина, стали главными наследниками огромного состояния светлейшего князя{63}.
Разумеется, предки Екатерины Александровны обрели известность не только благодаря богатству и знатному родству — многие из них прославились заслугами на самых разных поприщах: военном, государственном, общественном. Так, сын Василия Андреевича, Василий (1755–1828) командовал крупными соединениями войск в ходе Русско-турецкой войны 1787–1791 годов, дослужился до чина генерал-поручика, а на статской службе — до действительного тайного советника, закончил карьеру сенатором. Его сын Андрей Васильевич (1785–1834) получил чин полковника, участвовал во всех военных кампаниях первой четверти XIX века, включая главные сражения Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов русской армии. Бравый офицер приходился Екатерине Александровне дедом. Отец же будущей жены Победоносцева, Александр Андреевич (1822–1887), хотя и начал службу офицером, но рано вышел в отставку и занимал пост мирового посредника[6] в Смоленской губернии, полтавского вице-губернатора, а в начале 1880-х годов благодаря протекции зятя получил должность в таможенном ведомстве.
Хотя к середине XIX века огромное состояние Потемкина, унаследованное его племянниками, в значительной степени было раздроблено, разделено между многочисленными представителями разветвившегося рода Энгельгардтов, Александр Андреевич всё же был весьма состоятельным помещиком. Он владел (лично или совместно с родственниками) имениями в Смоленской, Черниговской и Калужской губерниях, в его собственности находилось свыше двух тысяч крестьян. Однако отмена крепостного права нанесла благосостоянию семейства непоправимый удар. «Мой отец нас совсем разорил», — сетовала в воспоминаниях Екатерина Александровна. По ее мнению, виной тому было чрезмерное народолюбие Александра Андреевича: желая помочь крестьянам, он размежевался с ними на максимально выгодных для них и, соответственно, невыгодных для себя условиях{64}. Впрочем, причина материального упадка могла быть и гораздо более прозаической: тесть Победоносцева, как и многие русские баре, явно не отличался деловой хваткой и, по словам Константина Петровича, «проведя свою молодость в богатстве и роскоши в широкой помещичьей обстановке, он нажил себе совершенную беспечность характера»{65}. Так или иначе, к середине 1860-х годов материальное положение семьи Энгельгардт заметно ухудшилось. В этих условиях отец семейства вполне мог счесть не слишком родовитого, но перспективного, успешно делавшего карьеру и близкого ко двору чиновника удачной партией для дочери.
Став супругом Екатерины, Константин Петрович, по сути, взвалил на свои плечи многочисленные проблемы ее родственников, и решать эти проблемы ему пришлось на протяжении десятилетий. Так, глава семейства, пристроенный им в таможенное ведомство, оказался по беспечности втянут в мошеннические махинации, попал под суд и был помилован только благодаря слезному прошению, с которым Победоносцев обратился к Александру III. Сестра Екатерины Александровны Софья (1863–1896) во время Русско-турецкой войны 1877–1878 годов по собственному почину отправилась в качестве медсестры на театр военных действий, переболела тифом и, по словам жены обер-прокурора, «на всю жизнь потеряла здоровье». Не сложилась и семейная жизнь Софьи Александровны — она вышла замуж за полковника Алексея Андреевича Боголюбова, которого вылечила во время войны, однако в 1881 году тот всё же умер от последствий ранения. Оставшись одна, сестра до конца жизни жила в семействе Победоносцевых.
В доме обер-прокурора жил и брат Екатерины Владимир (1862–1910) с женой. Сделавший вполне успешную карьеру (он, как и шурин, окончил Училище правоведения, а затем Академию Генерального штаба, служил в Кавалергардском полку, а к 1905 году состоял чиновником особых поручений при министре внутренних дел), он тем не менее не спешил обзаводиться собственным хозяйством, видимо, предпочитая пребывать под крылом могущественного зятя. Победоносцевы поселили в своем доме и мать Екатерины Александровны Софью Никаноровну, урожденную Огонь-Догановскую (1822—?), заботились о ней во время ее многочисленных болезней. Судя по письмам Победоносцева, не отличалась крепким здоровьем и сама Екатерина Александровна. Однако, несмотря на все тяготы, вызванные проблемами в жизни близких, семья, безусловно, воспринималась Константином Петровичем как важнейшая опора всего жизненного уклада, играла для него роль отдушины, убежища от волнений окружающего мира. Особое значение имели для него отношения с женой.
История брака Победоносцева весьма примечательна и заслуживает того, чтобы рассказать о ней подробнее. С будущей женой молодой чиновник познакомился в 1855 году, когда гостил в имении ее дяди и своего товарища по Училищу правоведения Диодора Андреевича Энгельгардта[7]. Будущей супруге обер-прокурора было в то время всего семь лет. Константин Петрович привязался к девочке, стал руководить ее чтением, помогать в учебе, подолгу беседовать с ней и, по его собственному выражению, «на своем сердце взрастил»{66}. Когда девочка подросла, привязанность наставника переросла в любовь. Для будущего обер-прокурора такой поворот событий не был случайностью. Всё сильнее сторонившийся людей, к середине 1860-х годов он, видимо, только и мог до конца доверять человеку, чей внутренний мир, склонности, пристрастия были почти целиком созданы им самим. Екатерина Александровна, в свою очередь, испытывала к нему искреннюю привязанность, ставшую залогом прочного брака. Несмотря на значительную разницу в возрасте (22 года), супругов связывало искреннее чувство, ярко отразившееся в воспоминаниях жены обер-прокурора.
Надо сказать, что в глазах современников Екатерина Александровна и Константин Петрович были необычной парой. По воспоминаниям очевидцев, жена обер-прокурора отличалась яркой красотой, а ее муж, как отмечалось выше, даже не достигнув преклонного возраста, производил впечатление мертвенности, «засушенности». Так, журналисту Г. К. Градовскому, встречавшему чету Победоносцевых в 1870-е годы, Екатерина Александровна — «молодая, красивая, статная дама» — показалась «чуть не втрое моложе своего благоверного»{67}. На волне популярности романа «Анна Каренина», впервые опубликованного в «Русском вестнике» в 1875–1877 годах, у современников даже возникло предположение, что именно Екатерина Александровна и ее муж послужили Толстому прототипами супругов Карениных. Называли и кандидата на роль Вронского — им, по мнению знатоков светской жизни, был блестящий морской офицер Николай Михайлович Баранов (1837–1901), в конце 1870-х годов получивший известность благодаря своим смелым выступлениям против ошибочной, с его точки зрения, политики морского министерства и сблизившийся на этой почве с Победоносцевым. Баранов, по воспоминаниям современников, пользовался успехом у женщин, молва приписывала ему роман с женой будущего обер-прокурора. Впрочем, такой адюльтер едва ли имел место в реальности; во всяком случае, сама Екатерина Александровна в воспоминаниях решительно отрицала ходившие слухи, как и свое сходство с Анной Карениной[8].
