Она честно пыталась подражать манере Третьего. Его спокойному, уверенному взгляду, словно весь мир лежал у его ног и мог дышать только с его разрешения; его прямой осанке, непринуждённому шагу и вежливой улыбке, которой он награждал каждого, кто смотрел на них. Некоторые улыбались ему в ответ, некоторые кривили губы. Другие и вовсе цедили сквозь зубы что-то, чего Пайпер не понимала. Одна эльфийка радостно послала ему воздушный поцелуй. Он не отреагировал, словно ничего не произошло. Эльфийка не сдавалась.
Пайпер её не винила: Третий выглядел в разы лучше неё, всё ещё с синяками и ссадинами на лице. Третий воплощал собой царственность, величественность и силу — всё то, о чём она могла только мечтать. Один взгляд на него подтверждал, что он был настоящим сальватором, в совершенстве владеющим своей магией. Пайпер не представляла, как можно было понять это с одного взгляда, но, косясь на Третьего, только об этом и думала.
На его фоне она — катастрофа.
Но людей всегда тянуло к катастрофам.
Обилие ярких залов и коридоров путало Пайпер. Она не представляла, в какой части дворца они уже оказались, но предположила, что от укромного уголка, выбранного ею, они отдалились на приличное расстояние. Каждый метр их кто-то сопровождал: поначалу Эйкен торопливо рассказывал, как караульные заметили первых небесных китов, а Ансель жаловался, что Третьего было невозможно найти. Он также добавил, что Киллиан грозился придушить его, если тот сию же секунду не появится на людях. Третий только кивнул, давая понять, что услышал Анселя, после чего юноша исчез. Эйкен спрашивал, почему киты появились так рано, а потом объяснял Пайпер (причём таким тоном, словно она очень хотела услышать ответ), что обычно небесные киты если и появляются, то где-то в середине празднования. Спустя пару минут их оставил и Эйкен, сказав, что кто-то из рыцарей обещал научить его обращаться с мечом из артизарской стали. Третий невозмутимо взял с него обещание об осторожности и больше не произнёс ни слова.
С ним пытались заговорить десятки гостей: феи, эльфы, великаны и люди, коих было больше, чем Пайпер ожидала. Сдержанность в нарядах сочеталась с пёстростью и дикостью, закрытость — с откровенностью. У некоторых гостей открытые участки кожи на руках, плечах и груди были покрыты вязью сигилов, часть из которых Пайпер не могла прочитать. У других были диковинные рисунки: ветви, животные, дворцы и башни, складывающиеся в целые города. Но ни у кого не было оружия, если не считать чар фей и эльфов, которыми они без остановки сыпали направо и налево. Пайпер видела, как одна фея чарами пыталась удержать Магнуса рядом, но он, с улыбкой пообещав найти её потом, быстро догнал сальваторов.
— И куда это мы так грозно идём?
— Небесные киты, — коротко ответил Третий.
Создавалось впечатление, что эти небесные киты — жуткие существа, пожирающие сигридцев живьём. Иначе Пайпер не понимала, почему Магнус застыл, как вкопанный, и оставил сальваторов. Те, кто услышал слова Третьего, взволнованно зашептались.
— Почему все так напуганы? — тихо спросила Пайпер, посмотрев на Третьего.
— Они не напуганы, — легко возразил Третий. — Небесные киты — редкие существа. К тому же, они ни с кем, кроме меня, не разговаривают.
— Тогда почему ты хочешь познакомить меня с ними?
— Потому что ты сальватор.
О, отлично. Ей следовало подумать об этом раньше, чем задавать такой глупый вопрос.
Они покинули один из последних залов и направились к башне, противоположной башне Джинна. В этой части дворца она была лишь раз, когда Третий показал ей разрушенный зал, стены которого были исписаны сигридскими именами. Стелла и Эйкен не водили её сюда, а она сама не проявляла инициативы. Обитаемая часть дворца нравилась ей куда больше, пусть даже она ещё не изучила её вдоль и поперёк.
Становилось холоднее. На лестнице, устланной пылью и снегом, виднелись несколько дорожек следов, очень маленьких, явно не принадлежащих человеку. Присмотревшись, Пайпер увидела и кошачьи следы. Она надеялась, что это настоящая кошка, а не ещё одна тень Эйкена. Впечатлений от знакомства с Мышью ей хватило.
На самом верху оказались большие резные двери. Цепочка следов обрывалась возле них, но Третьего это словно не волновало. Он остановился, прислушался и лишь после легко толкнул двери. Ветер мгновенно ворвался на лестницу и едва не сбил Пайпер с ног. Оказавшаяся перед ними широкая площадка была самой обычной: камень, припорошённый снегом, зубчатые ограждения, перевалиться за которые было очень сложно. Было видно, как внизу, во дворах и залах, находящихся под открытым небом, горели яркие огни и редко что-то вспыхивало. Лёгкая музыка, на которую Пайпер старалась не обращать внимания, пока, читала, разливалась в морозном воздухе.
И над всем этим, насколько хватало глаз, парили полупрозрачные киты, издававшие потрясающие звуки, похожие на песню.
Пайпер сделала шаг вперёд и задрала голову. Это были самые настоящие киты: гигантские тела, мощные хвосты, плавно поднимающиеся и опускающиеся, мерцающие в полутьме шкуры. За всё время Пайпер не видела ни звёзд, ни солнца, ни луны, и точки на телах небесных китов напоминали уменьшенные копии светил. Ближе всего мерцали те, что были на телах детёнышей: они медленно плыли в каких-то десяти метрах от Пайпер, переворачиваясь в воздухе и подталкивая друг друга хвостами и плавниками. Пока что ни один из них не подлетел ближе.
Третий оказался рядом. Пайпер пыталась скрыть идиотскую радостную улыбку, появившуюся на её лице, но никак не могла справиться с эмоциями. Китов она видела только в документальных фильмах или новостях, когда какого-нибудь беднягу вновь выбрасывало на берег. И издаваемые ими звуки тоже были только в документальных фильмах, где их редко называли красивым словом «пение». Обычно были какие-то сухие факты, которые Эйс отказывался принимать, но потом всё равно пересказывал ей.
А здесь — иные существа, чёртовы небесные киты, полупрозрачные, парящие в воздухе. Почему никто в коалиции не сказал ей, что существуют не только жестокие ирау и мелкие драу, любящие жить бок о бок с людьми?
Третий что-то громко сказал. Пайпер едва не подскочила от неожиданности. Великан улыбался, смотря на неё, и лишь спустя несколько секунд до Пайпер дошло, что говорил он на ребнезарском. Этот язык она почти не изучала, но чары помогли понять общий смысл: она не кусается.
— Я не зверь, — возразила Пайпер.
— Они хотят подплыть поближе, — пояснил Третий, продолжая улыбаться, — но боятся. Раньше ведь я всегда был один. Вот я и сказал им, что ты их не обидишь.
— Они хотят… что?
Пайпер услышала громкое гудение, эхом разнёсшееся внутри черепной коробки. Удивительно, как это Лерайе не отреагировала на посторонний шум. Гудящие, вернее, поющие небесные киты осторожно подплывали ближе. Пайпер застыла на месте, сжав кулаки. Только детёныши были не меньше десяти метров в длину. Они без проблем проходили сквозь стены и камень дворцовой площадки, будто были призраками, но это ничуть не успокоило Пайпер. Они все были такими огромными и…
— Не бойся, — произнёс Третий. — Они не навредят.
— Откуда они? — едва разлепив губы, спросила Пайпер.
— Не знаю. Впервые они появились, когда мы с Клаудией и Магнусом странствовали втроём. Мы случайно наткнулись на них ночью. С тех пор они периодически навещают города и поселения. Но говорят только со мной.
— Они понимают сигридский?
— Не знаю, — неожиданно рассмеявшись, повторил Третий. — Я просто понимаю, что они говорят, и всё. Возможно, благодаря Арне. А вот как они понимают меня — загадка.
— Что они говорят сейчас?
Пение продолжалось, ни на секунду не стихая. Иногда оно становилось громче и яростнее, иногда тише и мелодичнее, но не прерывалось. Детёныши небесных китов оказались совсем близко — если бы Пайпер протянула руку, она бы смогла коснуться их. Всё внутри неё кричало, что это может быть опасно, ведь она толком ничего не знает об этих полупрозрачных существах, общающихся каким-то неведомым способом. Но их тёмные тела светились скоплением маленьких звёзд, а пронзительные глаза всех оттенков сияли не хуже только что зажжённых свечей. От них веяло приятным теплом, постепенно отгоняющим холод.
