— Клаудия, если ты не хочешь помочь, то лучше уйди.

Магнус улыбался, но уголки его губ нервно подрагивали, словно сохранять беззаботный настрой для него было очень трудно.

— Я слышу голоса, — сказала Клаудия, смотря на рыцаря.

— Ты всегда их слышишь, — вздохнул Магнус.

— Верно, но я слышала кого-то, кто не пытался зацепиться за живых. Я не могу понять, кому близки эти мёртвые.

Магнус нервно рассмеялся.

— А такое возможно?

Никто не знал, даже Третий. Проклятие Клаудии — уникальное и неповторимое. Они даже не знали, спадёт ли оно, если убить породившую её тварь.

— Если бы у нас было больше времени… — жалостливо продолжила женщина.

Клаудия обернулась в сторону, откуда, предположительно, звучал голос. Собеседник женщины ответил из какого-то другого места:

— Прекрати. Хочешь, чтобы другие засомневались?

— Они с самого начала сомневаются, — с нотками обиды произнесла женщина. — Лучше бы им всё сделать правильно, иначе я не знаю, как ещё сдерживать недовольство остальных.

Клаудия остановилось. Те, кто должны были всё сделать правильно, и те, кто были недовольны — разные люди. Осталось лишь понять, кем именно они были.

— Надеюсь, когда-нибудь мы сможем…

Женщина не закончила предложение. Клаудия ждала дольше, чем было нужно, хотя подсознательно уже знала — голоса затихли и вряд ли вернутся.

— Есть новости от Охоты?

Магнус удивлённо вскинул голову, махнул Пайпер, чтобы она подождала ещё немного, и подошёл ближе.

— Что ты слышишь?

— Есть новости от Охоты? — нетерпеливее переспросила она.

— Нет, Третий мне ничего не сообщал. Хотя я знаю одну очень хорошую новость, которая тебе точно понравится.

Клаудии не понравился его тон. Карие глаза Магнуса блестели в предвкушении, словно перед ними открывалась дорога, сулившая не столкновения с тварями, холод и боль, а увлекательное приключение, приправленное интересными знакомствами, непристойными песнями и реками вина — всем, что он любил.

— Не-ет, — протянула Клаудия, когда в её голове мелькнула ужасающая мысль.

— Да-а, — с улыбкой возразил Магнус, оборачиваясь к Пайпер.

— Не смей! — попыталась остановить его девушка, но Магнус, со смехом отмахиваясь от её неуклюжих, но яростных попытках закрыть ему рот, громко спросил:

— Золотце, скажи, как ты относишься к шёлку? Или, может быть, атлас?

Топчущаяся на месте Пайпер удивлённо уставилась на него. Клаудия раздражённо выдохнула, заметив, как две леди из Тоноака, до этого обсуждавшие ограниченную силу некоторых чар, подхватили вопрос Магнуса.

— Атлас географический или держащий небо? — невинно спросила Пайпер, подойдя к ним.

Магнус озадаченно похлопал глазами.

— Что?

— Карта или титан?

На губах Пайпер очень медленно расцветала улыбка. Издевательская. Пожалуй, в это мгновение Клаудия даже немного зауважала её. Но только немного.

— Платье, — кое-как выдавил Магнус, возмущённо вскидывая подбородок. — Вино, песни, танцы. Возможно, парочку поцелуев где-нибудь, где никто не видит. Или даже на глазах у всех. Хочешь поцеловать меня, Золотце?

Уважение Клаудии исчезло, когда Пайпер поперхнулась воздухом, покраснев, и с силой треснула рассмеявшегося Магнуса по плечу. Насколько же наивной нужно быть, чтобы не понимать, что Магнус вовсе не флиртует с ней?

— Брось, — он перехватил кулак девушки и улыбнулся ещё шире. — Разве я не очарователен? Клаудия, милая, скажи, что я очарователен.

Она без промедлений сказала:

— Ты отвратителен.

Магнус остановился, притворно схватившись за сердце, и опустил голову.

Он не забыл, что она только что слышала какие-то незнакомые голоса. Но тренировочный зал не был создан для обсуждений тайн, которые раскрывало её проклятие, и потому он не слишком умело увёл разговор в другое русло — к приближающейся череде праздников. Клаудия бы предпочла, чтобы ей не напоминали об этих шумных гуляниях, во время которых она постоянно следила то за Магнусом, то за Джинном, а иногда даже за Стеллой. Раньше она ещё могла пережить радостное предвкушения Магнуса, обожавшего всякие торжества, и стойко перенести само торжество, но только не теперь. Теперь здесь была Пайпер из какой-то там семьи Сандерсон, и, если уж Магнус заговорил про ткани, это означало, что в ближайшее время Третий отправит к Пайпер слуг, чтобы они сняли с неё мерки, помогли выбрать ткань и создали для неё платье, которое она захотела бы надеть.

Клаудия была бы совсем не против, если бы Пайпер отказалась надевать платье. Хотя бы ради того, чтобы Магнус вспомнил, что жизнь далеко не сахар.

***

— Я выясню, что это было.

Клаудия невесело усмехнулась. Третий не мог взвалить на себя ещё одну проблему, потому что уже давно прогибался под неподъёмным весом всех остальных. Должно быть, он уже и не помнил, какая проблема стала первой, потянувшей его вниз. И не помнил, что разбираться с голосами мёртвых — задача Клаудии.

— Мне лишь нужно понять, за кого цеплялись эти мёртвые.

— А если они не цеплялись? — отозвался Джинн с другого конца комнаты. — Если твоё проклятие развивается?

— Что за прелесть… Два века не развивалось, а теперь решило наверстать упущенное?

— Возможно, дело в Силе. Моё существо тоже интересно реагирует на неё.

Клаудия не считала, что её проклятие реагирует на Силу Пайпер, но Джинна уже было не остановить. Он поднялся с кресла, быстро подошёл к ним и, небрежно зачесав назад волосы, возбуждённо заговорил:

— Это совершенно не похоже на ощущение чужой магии, которое я испытывал раньше! Вот ты, например, — он обернулся и указал на Третьего, мгновенно застывшего на диване, как изваяние. Клаудия почувствовала это, потому что сидела рядом, положив голову ему на плечо, и наслаждалась хотя бы подобием спокойствия. Которое, разумеется, разрушилось, стоило ей рассказать о незнакомых голосах.

— Я, например, — медленно повторил Третий, с прищуром смотря на Джинна. Голубые глаза вспыхнули на тон ярче.

— Я привык к ощущению твоей магии и знаю, как она реагирует на моё существо. Но вот Сила… — взгляд Джинна изменился, став более увлечённым, и Третий недоверчиво прищурился. — Сколько раз вы общались с людьми из другого мира?

— Я постоянно говорю с тобой, — со вздохом ответила Клаудия, тогда как Третий невозмутимо отчеканил:

— Шестьсот семьдесят пять раз.

Джинн и Клаудия недоумённо уставились на него.

— Я исключил тебя, — пояснил Третий, — иначе число вышло бы очень большим.

— Обожаю быть в центре внимания. Так вот, — Джинн хлопнул в ладоши и продолжил следовать своему незамысловатому маршруту: от дивана к дальней стене, затем к камину, вокруг стола, по краю ковра, по стыку мраморных плит и с самого начала. — Леди Сандерсон оказывает на меня до странного приятное влияние. И моему существу, кажется, нравится её внимание.

Клаудия почувствовала, что Третий напрягся ещё сильнее. Она подняла голову и посмотрела на него, неподвижно сидящего с пустым взглядом, и втянула воздух сквозь зубы.

— Поясни, — только и произнёс Третий.

— Мне даже не нужно показывать ей какие-то чары или просить нарисовать сигилы, чтобы почувствовать Силу в действии. Наши с ней занятия совершенно не похожи на ваши, но этого достаточно, чтобы я изредка чувствовал звёздный свет в своих жилах.

Клаудия нахмурилась. Они не знали, кем был Джинн, даже Арне не мог рассказать этого. Память Джинна пострадала то ли незадолго до того, как он оказался в Сигриде, то ли после Вторжения. Единственное, в чём они были уверены, так это в том, что Джинн не был человеком, феей, эльфом или великаном. Он был иной сущностью, пришедшей из другого мира, на которую богиня Геирисандра обратила свой взор. Из-за этого его природная сила, которую он упорно постигал заново в течении двухсот лет, давал труднее, чем он рассчитывал. Хотя как он мог рассчитывать что-то, особенно с потерянной памятью, Клаудия не представляла.

— Звёздный свет, — медленно повторил Третий, выделив каждое из слов. — Но твоя кровь красная.