Он ждал чего-то, игнорируя постепенно возрастающий шум во дворе, несмелые возгласы Анселя, доносящиеся с высоты третьего этажа, и напряжение в воздухе. Он глубоко дышал, будто никак не мог поймать нужный ему запах, и изучал Пайпер на манер хищника, не обращая внимания на Джинна подобравшегося максимально близко. Один удар — и Катон вновь станет его противником.
— Что за напасть… — проворчал Катон, снимая с пояса рог. — Ты вся пропахла им, и это скрыло твой настоящий запах. Я разочарован.
— Я не…
Её перебил громоподобный сигнал рога, обрушившийся на всех, кто был во дворе. Несколько рыцарей, уже подступивших ближе, неестественно застыли. Джинн в ужасе округлил глаза и вскинул руку, вспыхнувшую жёлтым, но наткнулся на преграду — вытянутую тень, формировавшуюся во что-то.
Таких теней было около дюжины, и они окружили её и Катона, отрезав пути к отступлению. Пайпер испугано озиралась, видя, как тени быстро приобретают человеческие черты. Всего через несколько секунд вокруг стояли мужчины и совсем ещё молодые парни в точно такой же одежде, как и Катон, с пустыми лицами и оружием, с которым Пайпер уж точно не смогла бы справиться. Они скалились, переводя удивительно живые глаза с Джинна на Пайпер, но мгновением спустя застыли в ожидании.
— Несите весть по всем территориям! — прокричал Катон, вскидывая руки. — Трубите не только об ошибках Третьего, пробудивших чернь и скверну, но и о сальваторе, что он от нас утаил!
У Пайпер подкосились ноги. Рядом совсем неожиданно появился Джинн, подставивший плечо. Никто его не остановил.
— Я бы спросил, кто ты вообще такая, — сквозь зубы процедил он, сверля взглядом Катона, — но теперь понимаю.
Катон хищно улыбнулся и затрубил в рог. Окружавшие его люди растворились в тенях, из которых появились, и оставили после себя лишь многочисленное эхо сигнала, с которого всё началось.
Тени, сигнальный рог, Катон… Пайпер точно говорили об этом, но из-за шума крови в ушах, боли во всём теле и гула множества голосов в голове она никак не могла сосредоточиться.
— А ты слабее, чем я себе представлял, — направившись к ним вальяжной походкой, заявил Катон. — Сдалась после первого же удара. И это хвалённая Сила Лерайе?
— Закрой свой рот, — потребовал Джинн звенящим голосом. — Ты забываешь, в чьём присутствии находишься.
— Я не боюсь тебя, Каслана.
— А я и не про себя говорю.
Пайпер не понимала, что с ней, но с плеч, и без того нывших, будто сняли непосильную ношу. Тепло Силы разливалось внутри, не только удерживая её на ногах, но и облегчая боль. Джинн, которого она совсем не знала, сейчас казался самым надёжным и верным человеком во всех мирах.
Катон, вздёрнув брови, обернулся и столкнулся с Третьим, мгновенно прижавшим лезвие меча к его шее. Все во дворе затихли, один только Джинн злорадно усмехнулся. Пайпер же ощутила разочарование: Сила просто среагировала на Третьего, а не на её внутренние призывы подчиниться.
— Ты пересёк черту, — холодно произнёс Третий, смотря в глаза Катону.
— А ты пробудил то, что спало многие годы, — парировал Катон, расправив плечи.
Пайпер показалось, что воздух потяжелел и стал прижимать её к земле. Кровь, выступившая из раны на шее, перестала течь, но теперь неприятным липким слоем покрывала кожу и пропитывала одежду.
«Ты хорошо справилась», — шёпотом похвалила Лерайе, но, судя по тихому тону и ощущению эха внутри черепной коробки, сакри думала совсем иначе.
«Он едва не убил меня!»
«Я знаю, но ты оказала достойное сопротивление. Потерпи ещё немного, а после мы поможем тебе».
Она наверняка говорила о себе и Арне, который через Третьего мог помочь с улучшением её состояния, но от одной мысли об этом Пайпер становилось паршиво. Её будут латать заново, а она едва ужилась с мыслью, что совсем недавно её по-настоящему ранили.
Тошнота подступила к горлу. Впервые Пайпер увидела кровь в ночь, когда тёмные создания открыли брешь в доме дяди Джона, а один из демонов напал на него. Тогда она думала, что всё это страшный сон, и желала только одного — как можно скорее проснуться. Затем Лерайе, не спросив её, захватила её тело и уничтожила едва не всех демонов, что хотели напасть на Эйса. Пайпер помнила кровь, тошнотворный запах и ошмётки, остающиеся от тел тёмных созданий. Позже, буквально через день или два, демоны попытались прорваться в особняк, а Пайпер столкнулась с Иснаном. Рана, полученная тогда, будто снова заныла, хотя Арне залечил её так аккуратно, что даже шрама не осталось. Но всё это не шло ни в какое сравнение с хаосом, учинённым демонами внутри особняка, когда Стефан стал вратами. Пайпер казалось, что она до сих пор чувствует металлический запах его крови.
Она думала, что уже как-то свыклась с мыслью о боли, крови и постоянных ранениях, но поняла, что это не так. Всё это пугало её до ужаса, истерического желания смеяться и рыдать одновременно. Она не сделала ничего по-настоящему опасного, — да и важного, если так подумать, — но Катону что-то не понравилось в ней, и он решил напасть. Оставил синяки на шее, вспорол рану, полученную от Маракса, едва не повозил её по морю острых осколков, дырявивших одежду, но, к счастью, ещё не успевших навредить её спине.
Пайпер смотрела на Катона, возле шеи которого Третий до сих пор держал меч, и тряслась от страха.
— Ох, мамочки, — простонал Джинн, когда Пайпер, не сумев перебороть дрожь во всём теле, осела на землю и обняла себя за плечи.
Если раны, оставшиеся от когтей демона-перевёртыша и Маракса, и открылись, то крови успело натечь не так много. Должно быть, Сила вовремя остановила кровотечение и незаметно срастила кожу, но, едва подумав об этом, Пайпер вновь затряслась.
Она просто хотела вернуться домой. Без шрамов, лечебных повязок и запахов травяных отваров, что она пила каждый день. Её не волновало, что Катон на весь двор объявил о её связи с Лерайе, что теперь каждый знал, кем она является на самом деле, и что, стоит только этому знанию укрепиться в людских мыслях, как они потребуют её участия в чём бы то ни было.
Пайпер ничего, кроме ненависти и жалости к самой себе, из-за которой ненависти становилось ещё больше, не волновало.
— Миледи, — проворковал Джинн достаточно громко, чтобы их услышали все, кто был достаточно близко, — так бы и сказали, что голова немного кружится.
Пайпер его почти не слышала. Джинн помог ей подняться, не замечая её дрожи, и с силой закрепил её руки на своём предплечье.
— Подыграй мне, — прошипел он с уверенной улыбкой, адресованной рыцарям, окруживших Катона, и советникам, в стороне обсуждающих произошедшее.
Пайпер не ответила. Джинн, вздохнув, пробормотал ещё тише:
— Мы не можем просто бросить Катона в тюрьму, но Третий придумает, как он ответит за свою ошибку.
Пайпер не ослышалась? Он назвал это нападение, фактически избиение, ошибкой?
— Подыграй мне, — требовательнее повторил он, но Пайпер, сжав челюсти, освободила свои руки из его хватки и, поколебавшись секунду, подошла к Катону и Третьему.
На лезвии меча алели капли крови и сияла цепь светло-голубых сигилов, тянущихся от эфеса к острию. Третий сжимал рукоятку так сильно, что Пайпер слышала скрип тёмной кожи, используемой для обмётки, и даже хруст костяшек пальцев. Впервые ей показалось, что пальцы Третьего не такие уж и тонкие и легко могут что-нибудь сломать.
— Пайпер, — его голос был стальным, ровным, а глаза пылали магией — Пайпер невольно выпрямилась, а Сила будто в противовес расслабилась. — Не могла бы ты повторить, что Катон сказал перед тем, как напал на тебя?
Пайпер перевела загнанный взгляд на Катона. Он стоял, собрав руки на груди, и широко улыбался. Его не волновала тонкая полоса на шее, оставшаяся от меча Третьего, и рыцари, готовые в любую секунду атаковать. Среди них Пайпер слишком поздно заметила Магнуса, сначала обнадёживающе улыбнувшегося ей, а потом вновь ставшего серьёзным и собранным. Катона ничего, кроме неё, не волновало. А ведь с высоты его роста она, должно быть, выглядела совсем крохотной и незначительной.
