Воздух был полон крови, хаоса и магии, такой знакомой и родной. Он почти поверил, что Пайпер где-то рядом, но застави себя смотреть только на Розалию.
— Пожалуйста, — дрогнувшим голосом произнёс он, приблизившись к ней ещё на шаг. — Моя маленькая принцесса. Ты убиваешь меня.
Он ненавидел себя за эти слова, но должен был произнести их. Арне прав: Розалия умерла и не должна жить. Она умерла ещё до Вторжения и никогда не должна была узнать, как опасны хаос и твари, что контролируют его. Может быть, такова была воля Фасанвест — чтобы Розалия умерла, не познав этих мучений, на которые твари всё же обрекли её вопреки судьбе.
Может быть, поэтому Фройтер и ушёл со службы сразу после того, как королевская семья похоронила Розалию.
— Пожалуйста, моя маленькая принцесса, — повторил Третий, осторожно беря её хрупкую ладонь в свою обожжённую. — Ты никогда не должна была дожить до этого.
— Я н-не… — запнувшись, выдавила Розалия. — Я не… Нет, неправда, я не…
Она мотала головой, и корона лишь чудом не упала — так продолжалось секунды, растянувшиеся в вечность, в течение которой сердце Третьего болело только сильнее, пока Розалия, остановив на нём пустой взгляд, не прошептала:
— Я умерла… Я видела их лица, когда они были рядом со мной в последние минуты. Я помню маму и папу, я помню дядю Киллиана… Я помню их всех.
— Они ждут тебя там, на далёком севере, — вторил ей Третий, почти поверив, что его искалеченные ладони чувствуют тепло её тела. — Они будут ждать тебя среди снегов и льдов.
— Но дядя Киллиан и Гилберт…
— А они будут ждать меня, — ещё тише произнёс Третий. — Я расскажу им о том, как храбро ты сражалась, моя маленькая принцесса.
— Я не хочу умирать! — яростно замотала головой Розалия. — Я не хочу, не хочу, не хочу!
Третий мог бы закончить это прямо сейчас. Его пальцы почти коснулись короны, магия почувствовала, сколь много хаоса было задействовано, чтобы осквернить её. Он был уверен, что справится, особенно теперь, когда Розалия отступала. Она продолжала говорить, как не хочет умирать, но давление на Третьего ослабевало.
Розалия не хотела умирать, но умирала, отказываясь от хаоса, что удерживал её в столь ужасном состоянии. Она могла делать это неосознанно, могла использовать его магию, но это не отменяло того факта, что она умирала.
— Я не хочу умирать! — охрипшим от слёз и криков голосом повторила Розалия. — Я не хочу, но я… я умираю?
Третий знал, как опасно позволять себе лишнего, но всё-таки опустился ниже, встав на одно колено, чтобы смотреть на Розалию снизу вверх, и взял её лицо в свои ладони, кончиками пальцев касаясь короны.
— Ты умираешь, — подтвердил он. — Но ты и не должна была жить вот так.
— Я умираю… — глухо вторила она дрожащими губами. — Я умираю… Карстарс, Уалтар… Они сказали, что я вновь буду со своей семьёй…
Третий почти вздрогнул, — почти, лишь в последнюю долю секунды одёрнул себя, — услышав имя Уалтара.
— Семья ждёт на дальнем севере, — терпеливо повторил Третий. — За морями и океанами, среди снегов и льдов. Ты слышишь, как они зовут тебя?
Не обязательно использовать рокот, чтобы слышать зов предков, но на грани смерти такое вполне возможно — когда душа великана застревала между миром живых и миром мёртвых, где властвовала Мерула. Третий не знал, может ли Розалия слышать зов предков сейчас, но надеялся убедить её в этом. Может быть, так будет легче.
— Я слышу, — тихо согласилась она. — Они говорят, что ждут меня.
— Иди к ним, моя маленькая принцесса. Я расскажу Киллиану и Гилберту о том, как храбро ты сражалась.
Розалия всхлипнула и провела руками по лицу, размазывая слёзы.
— Пожалуйста, моя маленькая принцесса. Тебе нужно идти на их зов.
— Он-ни говорят, — заикнувшись, продолжила она, — что свидетельство связи — священно. Я умираю, но я умираю принцессой, которая владеет короной великанов.
Розалия, с трудом отняв руки от лица, подняла их к короне. Когда её совсем белые хрупкие пальцы коснулись её, Третий ощутил, как вздрогнула сама Башня.
— Я есть скверна, убивающая тебя, — колеблющимся голосом произнесла Розалия, снимая корону со своей головы. — Я есть принцесса Ребнезара, и я есть свидетельница твоей связи с Арне, сакрификиумом Времени.
Третий почти не дышал, когда Розалия трясущимися пальцами возложила корону ему на голову.
— Пожалуйста, — выдавила она сквозь улыбку и слёзы, льющиеся по лицу, — позаботься о Гилберте.
И рассыпалась подобно пеплу.
***
Пайпер не смогла бы объяснить, как она почувствовала Клаудию или Стеллу. Она просто шла, следуя за своими инстинктами, обострёнными магией и хаосом, и не ошиблась, когда они действительно привели её к обеим девушкам.
Они же привели её к бесчувственному Эйкену, которого Клаудия закрыла от твари собственным телом. Острые зубы впились ей в плечо, и она закричала, но не позволила твари подобраться к Эйкену. Ещё до этого Магнус сказал, что Пайпер следует отдать его кинжал Клаудии, и ведьма мёртвых рубила морду твари этим самым кинжалом до тех пор, пока Магнус не снёс ей голову.
Инстинкты, обострённые магией и хаосом, привели её в тронный зал, который она видела, когда Иснан утянул её в карман между мирами. Здесь всё было точно таким же, как и тогда, даже семь разрушенных тронов. Но тогда твари пытались разорвать кого-то на части, сейчас же они нападали на них и на Стеллу, которая терзала Карстарса, но не могли подобраться к Третьему и Розалии.
Они были почти в самом центре, и вокруг них в диаметре полутора метров было почти пусто, если не считать откуда-то взявшихся обломков камня всех размеров. «Арне никого к ним не подпускает», — сказала ей Лерайе, но Пайпер не успела понять, как именно Арне удаётся удерживать невидимый барьер так долго и так хорошо. Здесь было слишком много тварей, которые хотели убить их. К счастью, Пайпер была готова убить их в ответ.
В тронном зале Омаги, стены которого были исписаны именами павших, Пайпер думала, что её будет воротить от одной мысли об убийстве. И неважно, демон это или человек. Сам факт того, что она отнимет жизнь живого существа, был ей противен.
Но вот она здесь, в немного другом тронном зале, в окружении демонов и рядом с людьми, которые были ей слишком дороги, чтобы пытаться соблюсти какой-то там моральный кодекс. По наитию Лерайе она уже убила не одну тварь и знала, что справится. Она и справлялась, Нотунгом и магией, но при этом одна её часть умирала за барьером, который удерживал Арне — та часть, которая была связана с Третьим.
Она видела, что он что-то говорил Розалии, и могла догадаться, в чём был смысл этих слов. Пайпер лишь надеялась, что Третий достаточно силён, чтобы не поддаться соблазну предпринять ещё одну попытку по спасению Розалии. Пусть она и выглядела как совсем юная девочка, толком не успевшая узнать жизнь, сейчас она была концентрацией хаоса.
У этой концентрации хаоса были знакомые голубые глаза, скулы и чёрные волосы, на которых лежала сверкающая корона.
Если бы Пайпер не пытались убить, она бы остановилась и напрягла все свои немногочисленные извилины мозга, чтобы решить загадку.
Вместо этого она старалась сохранить жизнь себе и остальным.
Стелла, поддерживаемая её Силой, терзала Карстарса. Пайпер успела заметить, что правый рог у него сломан, а лицо залито чёрной кровью. Магнус делал всё от себя зависящее, чтобы помочь и ей, и Клаудии с Эйкеном, приходившем в себя слишком медленно. Ведомая знаниями Лерайе и той частью обычной силы, которую она постепенно крала у Магнуса на тренировках, Пайпер делала то же самое.
Делала до тех пор, пока вместо головы твари Нотунг не столкнулся с другим мечом, состоящим из теней.
Уалтар произнёс что-то на языке, которого она не понимала, — должно быть, язык демонов, который Ансель знал из-за своего проклятия, — и бросился в атаку. Пайпер ни за что не назвала бы себя мастером фехтования или хотя бы приличной ученицей, но она старалась изо всех сил, отражала атаки демона, избегала их и подавляла болезненный крик, когда острое лезвие касалось её тела. Порез, оставленный на правом виске и пересекавший уголок глаза, который лишь чудом не пострадал, кровоточил — рана едва успела покрыться корочкой.
