— Что будешь с этим делать?

Вопрос был ненужным, ведь ими всеми двигало одно желание — убить тварь, контролирующую Башню, и выбраться отсюда. Но Магнус всегда был чуть более справедливым и внимательным.

— Найду тварь, ответственную за это, и буду очень медленно отсекать ей голову.

***

— Прости, — вновь повторил Эйкен так тихо, что это можно было принять за самый обычный вздох.

— Ничего страшного, — старясь звучать убедительно, ответил Третий. — Смотри, уже почти всё прошло.

Он показал ему свои ладони, обожжённые неестественным огнём, и улыбнулся, показывая, что совсем не испытывает боли. Это было ложью, ведь он всё ещё чувствовал, как огонь плавит перчатки и его кожу, как обугливается плоть, но терпел, не желая пугать Эйкена ещё сильнее.

— Надо показать их Амалер, — пробормотал он, крепко обхватывая прижатые к груди колени. — Она придумает, как быстро залечить все ожоги.

— Конечно, — согласился Третий.

Они не говорили о том, что сейчас его магия была нестабильной и оттого не могла сразу залечить все ожоги. К тому же, создавалось впечатление, что они наслаивались друг на друга и не исчезали даже после попыток Третьего вернуть рукам чувствительность.

Как только он вырвался за пределы тронного зала, как только Арне вновь затаился, возвращая ему контроль над телом, Третий почувствовал, как Башня двигается. Он словно оказался внутри огромного организма, способного управлять собой вне зависимости от обстоятельств. Двери появлялись из пустоты и вели в странные комнаты: музыкальные, танцевальные, тренировочные, складские, купальные, мёртвые. Чаще всего Третий натыкался именно на такие комнаты — там весь пол был устлан мёртвыми, чьи лица он узнавал. Каждый раз ему хотелось рвануть к ним, проверить, действительно ли они мертвы, но Арне напоминал ему, что это лишь иллюзорное порождение Башни, и потому Третий бежал дальше, пытаясь отыскать хоть кого-нибудь. Если попадались твари, он убивал их. Если помещение изменялось за считанные секунды, он начинал искать выход. Если ему казалось, что кто-то зовёт его, он позволял Арне определить, взаправду ли это. И он честно пытался отследить ход времени, но сосредоточиться было так трудно. Мыслями он всё ещё был в тронном зале, где его ждала Розалия, и хотел вернуться, чтобы спасти её.

Но знал, что сейчас это невозможно, и потому только удалялся от тронного зала. Так он и нашёл Эйкена — Башня начала меняться на дом, которого Третий никогда не видел, не сумевший устоять перед тварями, сгоравший в огне, который медленно убивал Эйкена, не способного должны образом сопротивляться.

Поэтому Третий каждый раз вытаскивал его. Всё вокруг сгорало до пепла и начиналось заново, но Третий, в первый раз сумев начертить на коже Эйкена нужный сигил, находил его и спасал от огня. С каждым разом он получал всё больше ожогов, с которыми успешно справлялся, и только руки не желали поддаваться магии.

Третий и сейчас сидел рядом с Эйкеном на белоснежном полу, прислонившись к такого же цвета стене, в огромном пустом коридоре, и смотрел на свои обожжённые руки. Кожаные перчатки давно расплавились, мех с воротника был содран, сам плащ где-то утерян, но ничего из этого не волновало Третьего так, как ожоги на руках и отсутствие Нотунга. С такими руками он бы не смог удержать меч, но всё равно хотел, чтобы он был у него, а не потерялся в этом ужасном месте. Легендарный Нотунг, выкованный Варгом и украшенный эфесом из костей священного белого оленя Инглинг, которого Лайне убил во время Матагара, не заслуживал быть затерянным в обители тварей.

— А Сила могла бы помочь? — тихо спросил Эйкен.

Он сидел, привалившись к нему, лишь потому, что Третий позволил ему немного отдохнуть. Он чувствовал опасность и знал, когда ни в коем случае нельзя останавливаться, однако сейчас было спокойно. Не настолько, чтобы они устраивали слишком долгие перерывы, но Эйкен, мучившийся из-за огня и тварей, заслужил несколько минут отдыха.

— Сила? — непонимающе переспросил Третий.

— С твоими руками. Она же такая мощная. Я… я думаю, что слышал что-то о Силе, пока был там.

— Ты ведь помнишь, что Башня пытается запутать тебя?

— Да, — смиренно ответил Эйкен. — Но… Там была женщина и мальчик старше меня. Он был похож на меня. Может быть, у меня есть брат?

Третий удивлённо вскинул брови. Не то чтобы подобные мысли совсем не приходили ему в голову. Но даже для его магии Эйкен — загадка, которую они не могут разгадать. Всё, что с ним было до Башни, Время просто не видело, будто этого и не было.

— Может быть, — наконец произнёс Третий.

— Но вы тоже мои братья! — поспешно добавил Эйкен, вдруг покраснев до кончиков ушей. — Ты, Магнус, Джинн и Ансель, просто… Тот мальчик и впрямь был похож на меня, и я подумал, что…

— Не переживай, я тебя прекрасно понял. Мы обязательно узнаем, кого ты видел. Но сначала найдём остальных, да?

— Да! — воодушевлённо закивал Эйкен.

— Тогда идём?

— Идём!

Его энтузиазм с самого начала был напускным, демонстрируемым лишь для того, чтобы Третьему было легче — он просто знал это, но всё никак не решался сказать Эйкену, что он имеет право бояться. Башня — не то место, где следует показывать свои страхи, но Эйкен ещё ребёнок, и нет ничего ненормального в том, что он по-настоящему боится.

— Как ты сумел найти меня? — наконец спросил Эйкен, когда они, наверное, прошли в тишине целую вечность.

— В первый раз — случайно. Потом нанёс сигил, который привёл меня к тебе.

— И это помогло? — стараясь скрыть недоверие, уточнил Эйкен. — Я думал, с магией здесь туго…

— Это так, но разве есть что-то сильнее магии сакри?

— Тогда ты можешь найти Пайпер через сигил, благодаря которому я связан с ней?

Третий моргнул, не вполне уверенный, что это сработает. Он пытался почувствовать Пайпер, но ничего не получалось: что-то препятствовало даже отчаяннее, чем когда он использовал Время. Возможно, Карстарс хотел измотать его, чтобы потом было проще сразить. Третий не собирался сдаваться так просто, но какой-то частью своего уставшего сознания знал, что у Карстарса есть шанс.

— Почему вы не сказали мне сразу?

Эйкену хватило совести смутиться и поначалу зажевать ответ. Если кто-то доверял ему тайну, он делал всё возможное, чтобы не раскрыть её тем, кто не должен её знать. Когда Третий вытащил его из Башни, он именно так и проверял его — предоставлял информацию и проверял, как и насколько быстро она распространится. Эйкен никогда не раскрывал чужих тайн, но только вслух. Его лицо говорило само за себя — одного взгляда на Эйкена было достаточно, чтобы понять, что он знает то, чего не должен говорить, и изо всех сил пытается придумать достойное оправдание.

— Леди Эйлау сказала, что это опасно, — наконец произнёс он чуть разборчивее. — Если ты не понял, что Розалия — проклятие, сразу, то… Я не знаю. Я просто делал то, что должен был.

Излюбленное выражение Третьего, на которое сейчас он сумел только громко фыркнуть.

— Разве я бы не смог разобраться с этим сам?

— А ты бы смог? — подняв на него едва не щенячий взгляд, вторил Эйкен.

«Разумеется, нет».

Он смог бы разобраться, если бы проклятием был кто-то другой, но только не Розалия. Твари точно знали, кого использовать, чтобы доставить ему как можно больше страданий.

— Что сделано, то сделано, — смиренно произнёс Эйкен, когда Третий так и не ответил. — Я хотел верить, что у нас всё получится, но… Если они создали проклятие, которое обмануло даже тебя, как бы с ним справились мы?

Ответ был очевидным, но им не нужно было озвучивать его.

— В любом случае, — помолчав немного, продолжил Эйкен, — я верю, что на этот раз мы справимся. Теперь с нами и ты, и Пайпер, да? У нас точно получится.

Если бы они не обсуждали убийство Розалии, Третий, возможно, сумел бы выдавить улыбку.

— Как вы убедили Пайпер помочь?

— Клаудия на неё давила, потом и леди Эйлау начала. В итоге она сдалась, сказав, что сама займётся тобой.