— Ничего страшного, — стараясь улыбаться уверенно, произнёс он. Ему было не обязательно называть причину, и он не собирался делать этого, считая, что не стоит вспоминать о хаосе сейчас, однако отчего-то произнёс совершенно другое: — Может быть, дело в Розалии.

С лица Пайпер сошла вся краска. Третий отчётливее, чем до этого, разглядел линию синяков и царапин, ещё не исчезнувших в результате правильного ухода и естественного восстановления тела Пайпер с помощью магии.

— Розалии? — почти шёпотом уточнила она.

— Я ищу способ помочь ей. Успел опробовать несколько способов, но они ни к чему не привели.

— Ты уже делил с ней магию?

— Разумеется.

Пайпер полными ужаса глазами оглянулась на на стеклянные двери оранжереи. Третий, насторожившись, последовал её примеру и замер.

Сквозь стекло и полутьму, охватившую колонны, он видел, что гостей было очень мало.

Феи всегда начинали разбредаться по чужим комнатам раньше, чем проходило хотя бы два часа, и постепенно редеющая толпа не должна была пугать его, но напугала, почти по-настоящему. Сколько же времени прошло на самом деле и почему Третий этого не заметил?

Что, если совсем скоро рассвет, которого на самом деле не видно? Он обещал Розалии и Клаудии, что вернётся намного раньше.

Мысли путались.

— Я должен убедиться кое в чём, — едва не протараторил он, молясь всем богам, которые только могли услышать его, если того пожелают, чтобы его эгоистичное желание убедиться, что Розалия в порядке и ещё не довела Клаудию до белого каления, не расстроит Пайпер сильнее, чем это вообще возможно.

— Не уходи!

Пайпер быстро схватила его за руку, бывшую без перчатки, и потянула на себя.

— Ты ведь обещал, что потанцуешь со мной.

— Я лишь навещу Розалию…

— Пожалуйста, — тише, но отчаяннее повторила Пайпер.

Третий слышал, каким бывает её голос, но подобную интонацию — впервые. Если бы он не видел её глаза, золотые, яркие, родные и обещающие защиту одновременно, он бы решил, что она едва сдерживает слёзы.

— Мне очень страшно, — смотря ему в глаза, произнесла она. Скорее даже призналась: Третий ощутил, как дрогнула магия, будто Пайпер стоило неимоверных усилий переступить через себя и произнести эти слова. — С того самого момента, как я проснулась после отравления. Постоянно. Но магия успокаивается рядом с тобой, а я ей верю. Я верю тебе и верю в тебя.

Даже сейчас магия была спокойна — смятение, которое он чувствовал секундами ранее, исчезло. Прежде Третий чувствовал хотя бы его отголоски, будто Пайпер лишь притворялась уверенной, а на деле боролось со страхом. Но не представлял, что подобное ощущение сейчас способно успокоить его самого.

Он слышал подобное достаточно, чтобы знать, когда его лишь пытаются обвести вокруг пальца, а когда демонстрируют честность. И своей магии он верил достаточно, чтобы понимать, что по-настоящему честной за всё это время была только Пайпер.

— Пожалуйста, — продолжила она совсем тихо, почти не разлепляя губ, — не уходи. Розалия же с Клаудией, да? Они справятся. Розалия не такая уж и активная, чтобы за ней было трудно уследить.

— Но ведь ты ещё не виделась с ней.

Третий не считал это странным, лишь немного волнующим, ведь он был уверен, что Пайпер точно захочет встретиться с маленькой принцессой, из-за которой он сорвался с места намного раньше срока.

Он не знал, что собирался сделать, — но точно не бежать, ведь он никогда бы не позволил себе подобное, — просто сделал осторожный, совсем небольшой шаг назад, всё ещё чувствуя тепло рук Пайпер.

Даже если какая-то мысль начала зарождаться в его спутанной голове, он напрочь забыл об этом, когда Пайпер сделал шаг вперёд и мягко прильнула к его губам.

***

Строго говоря, на вопрос о Магнусе Пайпер не солгала. Он действительно ничего ей не наливал, ведь это сделал совсем юный на вид мальчишка из числа слуг леди Эйлау. Но это не означало, что Пайпер была совсем уж честной.

Она утверждала, что совсем не голодна, не устала и не хочет прилечь хотя бы на пару часов, сидела над магическими книгами едва не до самой последней минуты, а когда уже должна была появиться на празднестве, просто смотрела на платье, подготовленное Фламер, и внутренне вопила. Клаудия отвлекала Третьего и Розалию на себя, Стелла почти весь день демонстративно таскалась за местными охотниками, будто хотела навязаться к ним, Эйкен же отлично притворялся до ужаса уставшим и напуганным. С Пайпер остался только Магнус, который клятвенно пообещал, что выйдет, когда ей нужно будет переодеться. Но она стояла на месте, не шевелясь, даже не думая о том, что у Фламер, ждущей её, могут быть другие заботы. Тогда Магнус, деловито отстегнув с пояса чехол с ножом, стал объяснять, как им пользоваться. Пайпер это знала — Магнус заставлял заучивать её все техники, но уцепилась за его слова, будто за спасательный круг. Они и были такими до тех пор, пока Фламер не напомнила, что леди Эйлау не может уйти, пока Пайпер не появится.

Она почти не ворчала, пока Фламер помогала ей одеться, сдавшись на милость неудобной юбки и открытых плеч, внутренне вопила и думала, что нужно как-то заставить себя быть спокойной. Ни один из известных методов не помогал, и тогда Пайпер, поразившись самой себе, распахнула двери комнаты и сказала Магнусу, чтобы он тащил вино.

Наполненные чаши стояли перед ней через две минуты, когда совсем юный мальчик с крайне умным видом сообщил, что будет за дверью, если вновь понадобится. Фламер аккуратно уложила волосы Пайпер, напомнила про серьги и ушла, напомнив, чтобы она крепила чехол с оружием на правую ногу и не мяла юбку лишний раз. Пайпер бессовестно нарушила второе правило сразу же, как двери за Фламер закрылись, и они с Магнусом остались одни.

— Ты уверена? — с кислой улыбкой спросил он, делая шаг вперёд.

— Для храбрости, — кое-как выдавила Пайпер.

— Но я всё равно пробую первым?

Ей не хотелось в этом признаваться, но её идея была глупой, как глупой была мысль, что уж лучше Магнус первым попробует вино и поймёт, всё ли с ним в порядке. Однако она кивнула, сложив дрожащие руки на коленях, и не меньше сотни раз извинилась перед ним мысленно.

Магнус без лишних возражений взял чашу и сделал первый глоток, после чего театрально расхаживал из стороны в сторону, делая вид, что пытается в полной мере прочувствовать вкус фейского вина. Пайпер напряжённо ждала, считая секунды и минуты, следила, как Магнус крутит в руке чехол с ножом, который на ближайшее время станет её, и пыталась придумать причины, согласно которым она должна быть храброй.

— Я лично выбирал вино, так что не думаю, что оно отравлено, — наконец объяснил Магнус, остановившись в центре комнаты. — С тебя какая-нибудь тайна.

— Что? — с трудом произнесла Пайпер.

— Ну же, Золотце, мы впервые пьём вместе. Расскажи мне какую-нибудь интересную тайну, и я расскажу свою.

Она не хотела раскрывать свои тайны: то ли потому, что осознавала, что Магнус их не поймёт, то ли по-настоящему боялась показаться слабой и беспомощной. Но леди Эйлау уже сделала первый шаг, никого не предупредив, и Пайпер чувствовала себя ужасно, зная о Магнусе то, что он пока не решился рассказать сам. Она убеждала себя, что любая информация имеет ценность, но не могла противиться мысли, что подобное следует узнавать не от посторонних лиц.

— Я всё время боюсь, — тихо произнесла она.

Магнус качнул чашей, вытянув указательный палец, и улыбнулся.

— Многие боятся, но не все этого признают. Ты молодец, что не скрываешь этого.

— И никакой мотивационной речи, мол, сальваторы не должны бояться? — нервно рассмеявшись, уточнила Пайпер.

— Тебе это так нужно? Ты хорошо справляешься, Золотце, и побеждаешь страх.

Она действительно побеждала страх или лишь хорошо притворялась, что делает это? Пайпер запуталась. Со вчерашнего дня, как она согласилась отвлечь Третьего, единственное, что она не переставала делать, так это бояться. Неизвестности, возможного провала (по её подсчётам, с её скромными актёрскими навыками он равнялся девяноста семи процентам), тому, что Третий поймёт всё раньше времени. Это пугало почти так же сильно, как мысль, насколько он будет зол, когда поймёт, что Пайпер его просто одурачила.