Я пытаюсь повернуться, чтобы увидеть его, но он крепче сжимает мои волосы, кожа головы горит.

— Отвечай, — он стягивает мои трусы до колен, и я слышу что-то похожее на звук расстегиваемого ремня и спускаемой молнии.

— Маверик, — повторяю я, в горле пересохло, — не…

— О, так тебе это не нравится? — спрашивает он. Он тянет меня за волосы вниз на диван, одной рукой раздвигая мои бедра, и тут я чувствую, как кончик его члена упирается мне в задницу. — Даже, блядь, лучше.

Часть меня хочет поддаться. Часть меня хочет подняться на колени, выгнуть спину, позволить ему все, что он захочет. Часть меня хочет упасть к ногам, поклоняясь этому прекрасному, жестокому богу. Я знала, что в ту ночь, когда мы встретились в лесу, он будет следующим Шейном. Следующим, кто заставит меня влюбиться в него с головой, и я знала, что он будет использовать и отбросит меня также.

Но сейчас он все еще использует меня, и я хочу этого.

Пока он не раздвигает меня руками и его член не упирается в то место, где я не хочу, чтобы он был.

Мои конечности смыкаются, и я качаю головой, пытаясь приподняться на диване. Он прижимает руку к моей спине, удерживая меня внизу.

— Маверик, нет, — четко говорю я, пытаясь дать ему понять, что это больше не игра. Что это серьезно. — Не здесь, Мави…

Он прижимается грудью к моей спине и тянется к моему горлу, заставляя меня задыхаться.

— Это не мое гребаное имя.

Он двигает бедрами, его член все еще там, где я не хочу, чтобы он был, но без помощи рук он не проникает в мою задницу.

Похоже, он понимает это и отпускает мое горло, отстраняясь, чтобы раздвинуть меня шире. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, поднимаюсь на колени, но это только дает ему лучший доступ, и он ухмыляется мне.

— Маверик, — я сглатываю, не сводя с него глаз, пока он направляет свой член к моей заднице. — Нет.

— Ты хочешь поговорить сейчас? — дразнит он меня, его глаза смотрят на меня, когда он останавливается на мгновение.

Я качаю головой.

— Я не хочу, чтобы ты…

Он прижимает указательный палец к тугому отверстию, и я втягиваю воздух.

Нет. Но я не могу произнести это слово снова. Он не скажет. Но я помню свои слова, сказанные ему в лесу в Либере. Сделай это опасным.

Он вводит в меня палец, не сводя с меня взгляда.

— Нет, — это прозвучало тихим, дрожащим голосом.

— Элла, — говорит он, его глаза темнеют, — почему ты на той ферме?

Я почти смеюсь над тем, как он это говорит. Но я не смеюсь. Я ничего не говорю.

Он вздыхает, закатывая глаза и сжимая челюсть. Он проталкивает свой палец дальше в меня, и это жжет.

— Элла, — рычит он, — ты не хочешь играть со мной в эту игру. Не сегодня.

— Почему это? — я дразню его, отказываясь дать ему то, что он хочет, в то время как все мое тело сжимается.

— У меня плохое настроение.

— А у тебя бывает хорошее настроение?

Его челюсть сжимается, и я вижу в его глазах, как сильно он хочет причинить мне боль.

— Поговори со мной, — умоляю я его, напрягаясь вокруг его пальца. — Поговори со мной вместо этого. Почему у тебя плохое настроение? — я пытаюсь выкрутиться, пытаюсь использовать слова и обратить их против него. Заставить его говорить.

Он застывает, гнев сменяется чем-то другим. Только на кратчайшее мгновение. Он двигает пальцем внутри и снаружи меня, обхватывая мою задницу. Я чувствую, как его горячий член упирается мне в бедро.

— Это тебя не касается.

Я сжимаю диван под своими руками. Делаю глубокий вдох. Игнорирую ощущение его внутри меня.

— Что мы здесь делаем? Ты просто хочешь изнасиловать меня? Выпороть меня? Избить меня? Отправить меня обратно в мой трейлер? Ты считаешь, что так нужно обращаться с девушками из трейлерных парков, Мави?

Я смотрю, как напрягаются мышцы его шеи, словно он хочет убить меня.

— Я думаю, ты хочешь, чтобы я обращался с тобой именно так.

И прежде чем я успеваю ответить, он хватает что-то с дивана, выдергивает себя из меня, когда ремень обхватывает мою дыхательную трубку, вращая мою голову вокруг, прочь от него. Мои пальцы инстинктивно тянутся к нему, пытаясь стянуть его, пытаясь дать мне возможность дышать.

Это все еще игра.

— Не борись со мной, — шепчет он мне на ухо, прижимаясь грудью к моей спине. — Не борись со мной, или я сделаю еще хуже.

Все мое тело скрутило от напряжения, и я думаю о стекле на полу. Я думаю о том, что чувствую его твердый член на своей спине. Я думаю о том, что не могу дышать.

Я перестаю бороться, мои пальцы все еще держатся за ремень, но уже не пытаются его стянуть.

— Держись за диван, — приказывает он мне.

Если я сделаю, как он просит, он не сделает того, чего я не хочу. Он не сделает хуже. Итак, я делаю, как он сказал, медленно, паника охватывает мои конечности при виде ремня на моем горле. Интересно, сколько времени мне понадобится, чтобы потерять сознание.

Но потом, милосердно, он ослабляет хватку, давая ремню немного ослабнуть.

Секунду спустя он снова прижимает кончик своего члена ко мне.

Паника охватывает меня, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Он смотрит прямо на меня.

— Ты думала, что это доставит тебе удовольствие? — спрашивает он с маниакальной ухмылкой.

Я качаю головой. Мое тело покрывается холодным потом. Как Новый год? Я могу встретить Новый год. Я хочу как в Новый год, и каждый раз после него. Мы могли бы все это оттрахать.

Но это…

Я не могу говорить.

Его пальцы скользят подо мной, вверх по моей влажной щели, и я вздрагиваю.

— Здесь? — дразнит он меня, подушечками пальцев обводя мой набухший клитор.

Я крепче прижимаюсь к дивану и киваю головой.

— Здесь больше никто не был, Элла? — спрашивает он, поглаживая мой вход мизинцем, продолжая кружить вокруг моего клитора. — С тех пор, как я был?

Я качаю головой. Не говори.

— Но я не хочу быть там, — он убирает пальцы, прижимает свой член к моей попке. — Я хочу быть здесь.

Я прикусываю губу, слезы наворачиваются на глаза. В последний раз, когда я делала это… мои глаза закрываются. Я помню кровь. Как конвульсировал мой живот. Это было не просто грубо. Это было… мучительно.

Это был первый и последний раз.

Я никогда не позволяла себе стать жертвой, ни с матерью. Ни с моими бывшими. Но была одна ночь… один раз. Мы оба были пьяны, и Шейн…

Мне кажется, я недооценила Маверика. Я думаю, что это больше не игра. Я думаю, что я идиотка, раз пошла в дом к незнакомому мужчине, которого встретила в лесу и позволила ударить себя. Я думаю, что я пыталась найти спасение от жизни, которую я заслуживаю. Дерьмовый трейлер, дерьмовая мама и никакой еды. Это моя жизнь.

Но это… Может быть, я заслуживаю и этого.

Он прижимается ко мне еще сильнее, ремень затягивается на моем горле, заставляя мою голову кружиться. Я крепче вцепляюсь в диван, прижимаюсь к нему лицом, слезы горят в глазах.

Он не собирается останавливаться.

Я не знаю, почему я думала, что он может. Я не знаю, почему я дразнила его. Я не знаю, почему я не узнала монстра, когда впервые посмотрела в его глаза в Либере. Я сказала ему, что видела дьявола. Я сказала ему, что вижу того же дьявола в себе.

И я увидела. После той ночи я облажалась. После той ночи я наливала себе одно пиво за другим, чтобы выпить, чтобы было что положить в рот. Для… забытья. После той ночи моя мама ушла за лекарствами, а ее парень остался.

После той ночи он пришел ко мне в комнату.

Если бы я только могла быть храброй. Если бы я могла сказать что-то стоящее. Если бы я могла перетерпеть голод. Забыть о пиве. Если бы я могла не испытывать голода по чему-то большему, чем еда.

Маверик склоняется надо мной, прижимается грудью к моей спине, прижимается губами к моему уху. Он не внутри меня, но его член такой твердый, такой горячий, я знаю, что он не собирается долго ждать. Я уже была здесь раньше.