А сейчас мне нужно выбраться из медвежьих лап и сбежать в свою комнату. И ехать домой поскорее, пока не случилась беда. Материала для статьи я уже набрала предостаточно.

— Я устала, пора спать… — пробормотала я, не глядя на Тимура.

Он молча кивнул — я уловила это боковым зрением — и пошёл проводить меня до комнаты.

— Спокойной ночи, Ника, — прошептал мужчина хрипло. — Приятных снов…

— Да, спасибо. И тебе…

Я уже взялась за ручку, но тут медвежьи лапы снова активизировались — потянули меня за талию, прижали к мощному торсу. Я замерла, сходя с ума от удовольствия, стыда и волнения.

Горячее дыхание Тимура обжигало мне щёку. Вот его горячие губы коснулись её одновременно с мягкой, приятно пахнущей бородой, а ещё через секунду опалили мои губы, заставив вздрогнуть в ужасе. Что мы творим!

— Тим, нет, пожалуйста, не надо… — запричитала я, пытаясь оттолкнуть его плечи. Его каменные, непоколебимые плечи. Думаю, тут и у Лерочки не было бы шансов, а уж давление моих слабеньких лапок он и вовсе не заметил. Приходилось защищаться словами: — Тим, прости, я так не могу… я ведь обручена… слово не воробей, понимаешь..? Я обещала другому…

— Да, я понимаю… — прорычал он, но без угрозы. — Понимаю, Ника, и ты меня прости…

"За что?" — хотела спросить я, но Тимур закрыл мне рот поцелуем — коротким, горячим и каким-то отчаянным, а потом резко отпустил — так, что я чуть не упала. Прислонилась к двери, пряча лицо в руках и глотая слёзы. Мне надо срочно, срочно уезжать…

Я кое-как заползла в комнату, упала в кресло у окна, взяла в руки телефон, который оставила здесь, уходя на балкон. Там было целых двадцать пропущенных от Витторио и один от отца. Как чувствовал! Моё сердце сжалось от стыда и ужаса. Я принялась набирать жениха, но он был недоступен. Папе звонить не стала — уже поздно. Для полноты картины оставалось только разреветься в подушку, что я незамедлительно и сделала, перепачкав чудесную цветочную наволочку потёкшей тушью.

Я был почти счастлив. Да-да, именно так — не разочарован, не обескуражен — счастлив. То, что Ника говорила, вселяло в меня надежду. Пусть безумную, и всё же лучше так, чем совсем без неё. Она ведь не сказала: "Я не хочу", "Я не люблю тебя", "Ты меня не так понял" — вот почему во мне поселилась эта надежда. Ника не безразлична ко мне. Возможно, её чувства не так сильны, как мои, но для меня главное — что они есть. Я буду бороться за женщину, которую люблю. Я так долго искал её, что успел отчаяться, и вот когда наконец она нашлась, то оказалась уже занята. Ничего удивительного, это ведь редкая драгоценность. И вполне естественно, что она склонна хранить верность данному слову — иначе это была бы уже совсем другая девушка, намного менее драгоценная. И все эти рассуждения для меня заслонял тот потрясающий факт, что её тоже тянет ко мне. Значит, у меня есть шанс — в конце концов, она ведь не замужем. Бороться за замужнюю женшину я бы, разумеется, не стал. Это непорядочно.

Откровенно говоря, что именно делать, как очаровывать эту удивительную девушку, я понятия не имел. Даже погуглил в интернете, как нынче завоёвывают женщин, но выпавшие из мировой паутины инструкции больше напоминали или подростковые сопли, или бред сумасшедшего. Ничего, — решил я, — на ходу что-нибудь придумаю. Привлёк ведь я её чем-то в своём естественном виде… с этой успокоительной мыслью у меня получилось уснуть примерно к середине ночи. А подскочил я ни свет ни заря с диким желанием увидеть Нику — соскучился так, будто неделю не встречались. Лишь бы только она не включила своё ведьминское упрямство и не вознамерилась сбежать от меня домой… Впрочем, и это не проблема — если потребуется, поеду в Москву. Давно я не бывал в первопрестольной…

Я сделал зарядку и принял душ. Причесался, надушился, даже подстриг бороду машинкой, что делал редко. Потратил полчаса на выбор одежды и в итоге натянул на себя привычные штаны и футболку. Не надо её пугать, надо двигаться потихоньку.

Зашёл к Саран — она уже не спала. Погладил её по голове, сказал как можно мягче:

— Тебе нужно уехать.

Девушка хмыкнула и уронила голову в ладошки.

— Саран, я же предупреждал, ты же знала, что это может случиться…

— Да, но от этого не легче! А ещё ты говорил, что не любишь красивых белых женщин…

— Я не стану оправдываться перед тобой.

— И не надо. Но что мне делать, как жить без тебя?

Я пожал плечами:

— Так же, как со мной, только свободно. Я дам тебе денег на первое время и помогу найти работу и жильё. Если что-то понадобится, звони — я постараюсь помочь.

Она горестно покачала головой:

— Нигде мне не будет так хорошо, как в твоём доме.

— Глупая! Ты сама не понимаешь своего счастья! Ты была здесь в плену у своего же страха, а теперь сможешь найти свою судьбу. Я освобождаю тебя.

Мне больше не хотелось говорить и думать об этом — и я поспешно покинул комнату. Спустился на первый этаж, сел на диванчик в прихожей и стал ждать. Терпение, однако, закончилось быстро. Чёрт возьми, девятый час, ну что она там копается?

Услышав лёгкий скрип ступеней, я подскочил, как ужаленный, но это оказался отец:

— Тимур, как прошёл ваш с Вероникой вчерашний ужин?

— Хорошо, спасибо, что устроил его… — я почувствовал, что меня заливает непривычное смущение.

— А девушке понравилось? — пытливо рассматривая меня, уточнил он.

— Да. Кажется… да.

— Ну и… лёд тронулся? — кажется, отцу тоже было неловко.

— Что?! — удивлённо переспросил я.

— Прости, что я лезу, но мне показалось… что она тебе нравится…

Я усмехнулся:

— Ты же знаешь, её сердце занято. И рука. Почти…

— Почти не считается, — отмахнулся он. — Вопрос только в том, насколько сильно она тебе нужна.

Я не верил своим ушам, а он продолжал:

— Сам подумай, ну какие у неё перспективы с иностранцем? Чужая культура, чужая страна… А ты — Вероника явно очень тепло к тебе относится, я бы даже больше сказал… Понимаешь, мало кто стал бы разбираться с твоими семейными проблемами, пока ты прячешься от них у себя на фабрике.

Он прав, трудно придумать более явное подтверждение её чувств. Я решил больше не ждать и пошёл сам за своей возлюбленной.

Я собрала вещи, надела дорожный костюм и присела на кровать, чтобы выдохнуть. Я не скоро забуду Тимура и совершенно точно стану по нему скучать. Но впереди меня ждёт новая семейная жизнь, и, надеюсь, потихоньку она вытеснит эту глухую тоску из моего

сердца. И ещё больше я желаю, чтобы сам он, мой сибирский медведь, тоже обрёл своё счастье.

В дверь постучали — я открыла. Тимур, стоя на пороге, смерил меня оценивающим взглядом.

— Уезжаешь? — его голос звучал хрипло.

— Да, — выдохнула я, отчаянно желая и не смея обнять его. Он точно поймёт неправильно и примется ловить мои губы, а я… а нам нельзя!

— Я поеду с тобой, — заявил он безапелляционно.

— Куда?

— В Москву. Давно не был в головном офисе…

Я незаметно выдохнула. Но всё равно, вместе ещё почти целый день!.. Это опасно… Спросила осторожно:

— Тебе точно нужно ехать прямо сейчас?

— Да, Ника. Именно сейчас. Иди, завтракай, я быстро соберусь.

— Тим…

— Я сказал, спускайся.

Ох уж этот мне командирский тон! Пришлось повиноваться.

— Вам понравился вчерашний ужин, Вероника? — спросил меня за завтраком Илья Петрович, и мои щёки налились тяжёлым теплом.

— Да, благодарю, было чудесно.

— Всё-таки мой сын умеет быть светским человеком…

Я не поняла, был ли это вопрос или утверждение, но на всякий случай кивнула:

— Весьма! Тимур, вообще, очень… хороший.

Кажется, мой ответ вполне удовлетворил пожилого учёного — он улыбнулся и вернулся к поеданию яйца.