— Это может быть опасным для ребёнка!..

— Нет. Всё в порядке, — крепкая рука властно заставила отвернуться. Посмотреть в упор ничто бы уже не заставило. И это вовсе не страх давления воли настолько иного существа. Принудить себя теперь осуществить свои потребности намного сложнее. И всё-таки принялся жадно ласкать нежную кожу бывшей наследницы Руали. Пламя украдкой вливается в кровь, пока снимает с неё одежду и ставит на колени. Прижавшись к узкой спине, всё продолжал гладить небольшую грудь женщины, решительно наклонил, ощутив на миг, как напряжённо дёрнулась в попытке отстраниться. Безуспешно. Он намного сильнее, а откровенно бороться ей не достаёт решимости.

Она валяется рядом, как изорванная тряпка, тяжело дыша от усталости. Ланакэн закусил губу и отвернулся. Мысли словно бы остановились. А григстанка боится шелохнуться, обхватив себя.

Сон так и не пришёл. Когда в тоннеле раздались переговоры сменившихся охранников, умылся и пошагал абы-куда, чтобы отвлечься от хаоса в уме. Ноги как-то сами привели к соседу по деревенской улице. Вошёл и сел у стола, наблюдая за вознёй старого друга. Прежде такого за ним не замечал. Что-то крайне непривычное, глубоко личное, а не обыкновенная работа.

— Как Кири?

— Жар немного уменьшился, но не спадает совсем. Он очень слаб, — тихий ответ излучает тревогу.

— Волнуешься за него?

— Конечно. Он же мой пациент.

— Нет. Как за сына. Непохоже на тебя, — бесцеремонно перебил Осилзский. Соул замер, глянул на подростка и пожал плечами. Чего кривить душой? И сам осознал: замечание попало в цель.

— Кстати, а почему он не разговаривает? От рождения?

— Нет. Прооперирован. Голосовые связки повреждены, — чужим голосом пробормотал лекарь, заливая кипятком одному ему ведомые травки.

— Жестоко… А… только так «исправлен»? Он же человеческий слуга… Сам знаешь, — украдкой спросил Создатель Убежища, с сочувствием посмотрев на кровать, где аморфной кучей спит найденный ими беглец.

— Только. Я научу его лечить. И грамоте. Я ж знаю… И будет жить потихонечку. Может, ещё и девушку в своё время найдёт. Он ведь миловидный, — ласково поправил одеяло хозяин жилища и сел рядом с собеседником. — Теперь он Кири Нгдаси будет. Если сам не воспротивится, конечно.

В свете факела физиономия у врачевателя крайне довольная. Очевидно, решение проблемы очень ему нравится. Словно бы отпустило то, что давно гложет изнутри. А гость осознал, что не знает, о чём говорить. Тьма в собственной душе контрастирует с мирными хлопотами соратника. Предпочёл вернуться обратно.

Переступив порог, остановился. Она поставила на стол тарелку, но, заметив Ланакэна, беспомощно юркнула к дальней стене. В зелёных глазах откровенно блестит страх и раскаяние. Сделал было шаг к ней, но женщина столь сильно затряслась, что пришлось остановиться. Заметил вдруг: вся юбка перепачкана во что-то тёмное.

— Что? Что с тобой? Я позову Соула!

— Не надо! Простите, что… Я думала, Вы хотите… Простите… Я уйду, если хотите, господин Ланакэн! Я… Не надо!.. Я не выдам Убежище, если Вас это тревожит! Просто уйду, — она скукожилась под его наблюдением, вновь обхватив себя руками. Наверняка, бросилась бы наутёк, но не может и шага ступить больше!

— Успокойся. Он — лекарь. Он — поможет! — бегом бросился к другу.

Силион к их возвращению сидела на полу, обнимая колени, словно крошечный пойманный в капкан зверёк, кусает дрожащие губы и обречённо следит за вошедшим. Какой беззащитной и слабой стала после произошедшего накануне! Товарищ бывшего земледельца невольно поморщился. Когда попробовал предложить помочь ей встать, вызвал только сдавленный стон. Растерянно покосился на соратника, пытаясь распознать причину вида новой пациентки. Маленькая любовница предводителя будто бы в панике — вовсе непохоже на весьма рассудительную личность.

— Я не причиню вреда! Я буду предельно аккуратен!.. Ладно… Ляг и расскажи мне о твоём состоянии. Я не прикоснусь. Хорошо? Просто опиши. Да что с тобой, в самом деле! Ты словно бы и не слушаешь! Разве так сложно выполнить даже это? Расслабься, пожалуйста! Тебе нельзя волноваться, девочка! Нельзя! — попытка достучаться до разума вызвала лишь какую-то рабскую покорность, с которой выполнила его распоряжение, косясь на человека, прежде всегда защищавшего здесь. Соул пришёл в смятение: больше сегодня почему-то пугает вовсе не тот, кто некогда пытался убить.

— Ланакэн, выйди. Оставь нас! Всё будет хорошо! Можешь остаться за завесой. Но ты выйдешь! — решительно прикрикнул врачеватель, ошеломлённо замечая подтверждение собственных выводов.

Когда вернулся от пациентки, Нгдаси немного поколебался, но всё-таки тихонько попросил:

— Пока обошлось. Пусть пролежит где-то сутки, не вставая. Как я положил. И постоянно пьёт отвар. Принесу, как сварю. Да… И… не трогай Силион пока. Как женщину, имею в виду. Чревато. Это может вызвать преждевременные роды.

— Знаю, — как-то странно улыбнулся наследник Аюту. Неприятная мысль коснулась ума его товарища.

— Ты… Ты пытался сделать специально?! — словно бы всё стало на свои места. Лекарь плотно стиснул губы, чтобы не обрушиться с бранью на старого знакомого.

— Это шанс для неё выжить. Я хочу хоть чем-то ей помочь, — глухо прозвучало покаяние.

— Для неё ведь тоже риск. Не придавай мне лишней работы. Это жестоко, в конце концов, — чужим голосом приказал лекарь, не глядя на предводителя Сопротивления.

— Считаешь, будто так хуже, чем то, что я уже натворил? — прямо спросил прежний ученик, с тоской наблюдая что-то неразличимое на тёмной стене.

— Она очень хочет родить тебе ребёнка. Я много раз принимал сложные роды. Мне доводилось видеть, как плохо матери, если рождённый мёртв. А… ты не хочешь ей навредить или… Не желаешь рождения гибридного потомства? — отчуждённо задал вопрос пришедший. Будто скальпелем резанул, добиваясь желаемого результата.

— Что?! Да… как ты можешь такое говорить?! — возмутился Создатель Убежища. Его щека дёрнулась от переполнившей ярости. Сама идея показалась кощунственной.

— Думаю, она тоже может полагать так. Учти, на будущее, — меткое замечание угодило в шаткое основание необходимости. Осилзский заметно побледнел. Подобные аргументы прежде не анализировал. Озарило: есть необъяснимая для него способность Безумной Красавицы читать человеческие мысли иногда! Вчера вечером вполне могла услышать и его преступные соображения. Поэтому нынче в столь глубоком ужасе. Во всём мире был лишь один, кому безоговорочно верила. До мгновения, как уловила его безумный порыв причинить вред ещё не появившемуся на свет малышу, которого действительно, вероятно, ждёт.

— Что я наделал, — чужими губами проронил хозяин жилища и бросился в тесную спальню. Силион лежала в постели, но, услышав знакомые шаги, торопливо поднялась, по-прежнему не глядя в его сторону. Растерянная и незащищённая. Неожиданный поворот событий полностью сломал. Теперь даже не знает, как поступить, что для бывшей наследницы баронского титула редкость.

— Простите, господин Осилзский! Я думала, Вы хотите ребёнка… Я и не предполагала, что он настолько нежелателен, — заставила себя заговорить. Губы предательски затрепетали, но плакать не собирается. Лишь крепко стиснула крохотные кулачки, запирая внутри отчаяние.

— Не в этом дело. Я хочу его, но боюсь цены, которую может стоить… Ты знаешь сама, насколько тебе опасно происходящее… Не беспокойся, не повторю. Я был непозволительно груб… Не бойся. Я… Я не хочу стать виновником твоей смерти. Наверное, глупо надеяться, будто можно исправить что-либо теперь… Рад, что… Что не справился с поставленной задачей. Ты ведь услышала мои мысли тогда? Если всё пройдёт хорошо, как назовём? — буквально повинился человек. Чудовищно, но даже нынче не нашёл в себе храбрости просить прощение за содеянное. Констатировал факт. И загнал отвращение к самому себе поглубже, ощущая собственную несправедливость. Однако Силион отлично поняла, с каким трудом произнёс даже это, и неуверенно расцвела новой надеждой.