— Чисто и стерильно, — отозвался Рене, мрачно оглядев Шумона. — Прямо, как в голове у Алекса.
Шлаф усмехнулся, исподлобья взглянув на Алекса, сидящего у окна. До этого Лань разбрасывал вокруг себя фонтан из раздражения и нетерпения, похоже, он был занят какими-то своими мыслями. Но после высказывания Рене Шлаф заметил, что в воздухе появились искры озорства, а сам Алекс начал улыбаться, даже не оглядываясь на брата. Между этими двоими такие нападки не были редкостью.
Шлаф, движимый любопытством, перевел взгляд на Тойфеля, который ни внешне, ни внутренне не отреагировал на нарушенную тишину, полностью погрузившись в свои мысли, сидя на соседнем диван, подперев подбородок рукой, уставился куда-то в пустоту. Рядом с ним разливались волны сомнения и странного отрешенного спокойствия. Он чувствовал себя обычно тогда, когда его голову занимали тяжелые размышления. Отличие было в том, что сейчас в букет эмоций добавлялись колебания, которые подозрительно плавали где-то в районе облака Шумона. Эти двое явно что-то недоговаривают.
Рядом прыгали искорки любопытства и легкого напряжения. Пиро быстро переводил взгляд с одного демона на другого, ожидая, что кто-нибудь скажет что-то еще. Похоже, он не был отвлечен мрачными думами. Собственно, Шлаф понимал, чем это вызвано. Стихийную сущность невозможно побороть раз и навсегда. Огненный должен всегда держать свой разум очищенным от тех мыслей, которые могли разжечь его, как сухую траву. Бороться с самим собой всегда сложнее всего, поэтому никто и слова не мог сказать поперек его внешней миролюбивости.
Лишь эмоции и чувства Штефана несколько напрягали Шлафа. Он привык ощущать у брата светлую легкость, которая всегда выделялась среди остальных. Но сейчас она была омрачена меланхолией и горькой виной. Остаток ночи не помог смириться ему с собственноручным развоплощением другого демона. Даже тот факт, что он защищал Рене от вероломного нападения, не смягчал угрызений совести. Но Штефан даже не убил Эмбер, он лишь разорвал связь между аурой демона и человеческой оболочкой, которая даже не принадлежала гарпии.
Шлаф с жалостью взглянул на Близнеца, который сидел на диване рядом с Тойфелем, завернувшись в легкую простыню, высунул наружу лишь лицо, полностью соответствующее его внутреннему состоянию. Штефан встал именно на тот скользкий путь, на который тяжело ступить. Но если начать по нему скользить, то уже невозможно остановиться. Когда-то давным-давно ледяной и сам столкнулся с этим в первый раз. Конечно, Шлаф уже и не вспомнит, какие ощущения у него были, поэтому ничего не мог посоветовать брату, как бы этого ни хотел.
И тут ледяной осознал, что он отследил не всех присутствующих в комнате. Он снова забыл про существование самого себя. Попытавшись заглянуть внутрь себя, Шлаф внезапно понял, что что-то было не так. Он не чувствовал своих эмоций. Где-то внутри клубилась пугающая пустота. Ледяной не чувствовал себя как-то плохо или неправильно, но он не мог понять, что ощущает прямо сейчас.
Это была такая не самая приятная плата за эмпатию. Прекрасно чувствуя других, Шлаф иногда теряет самого себя, забивая все ощущения чужими эмоциями. Может, это не было чем-то положительным, но демон не считал, что нужно бить тревогу по этому поводу. Зато он мог эффективно помогать своим братьям. Остальные члены стаи всегда удивлялись, как ледяной мог вовремя подобрать нужное слово, чтобы успокоить, что-то посоветовать, помочь решить какую-то проблему.
Правда, Шлаф должен был очень осторожно пользоваться своей побочной способностью. Братья всегда пугались проницательности ледяного, который чуть ли не знал, что творится в голове у каждого. В такой ситуации нужно было действовать очень осторожно, чтобы случайно не раскрыть себя. Это может подорвать доверие внутри стаи, потому что Шлаф буквально копается в чужой голове, врываясь в личное пространство. Конечно, искренность могла быть полезной в некоторых местах, но это было слишком рискованно. Демон предпочитал поступать проверенным способом.
Но сейчас Шлафу пришла в голову мысль, как он мог хоть немного помочь Штефану. Одновременно и отвлечь его от своих мыслей, и столкнуть с ними лицом к лицу. Он точно не был единственным демоном, кто убивал других демонов. По крайней мере, ледяной мог говорить за себя и Пиро, с которым они находились когда-то давно-давно в союзе одиночек. Это не было тем, чем стоит гордиться, однако в условиях жизни демонов стало необходимостью, если вставал вопрос о выживании.
И Шлаф планировал продемонстрировать Штефану, что он не одинок в своих метаниях. Такие истории, конечно, вряд ли были тем, чем хочется делиться, но демон все-таки надеялся, что братья поймут его замысел и поддержат. Он знал, что остальным есть, что рассказать, поэтому пойти на такой отчаянный шаг стоило.
— Кто-то когда-нибудь развоплощал демонов? — Коротко бросил в звенящую тишину Шлаф.
Остальные недоуменно взглянули на него, не понимая, к чему был вопрос. Краем глаза ледяной заметил, как Штефан слегка приподнял на него глаза, в которых ясно читался немой страх. Стараясь не обращать внимание на такую реакцию, ледяной переводил взгляд с одного демона на другого, надеясь, что кто-то возьмет инициативу на себя. За первым обязательно потянутся другие.
— На меня даже не смотри, — хмыкнул Рене, уловив паузу в движениях Шумона, который уже вовсю орудовал бинтами. — Бытие Тенью и не на такое вынуждает. Разных ситуаций было много, вдаваться в подробности не стану.
Это было немного не то, чего хотел Шлаф. Честно говоря, Рене был последним, о ком он думал, размышляя над своим планом. Ледяной косо взглянул на Шумона, который всем своим видом демонстрировал, что хотел отвесить Рене подзатыльник за то, что он начал говорить до того, как тот закрепил бинты на груди, из-за чего они соскользнули со своего места. Но, перехватив выразительный взгляд Шлафа, отказался от задумки, по крайней мере, на время. Кажется, он понял, чего от него хотели.
— Ну… — Протянул Шумон. Его голос дрогнул, копаться в воспоминаниях было не совсем приятно, но демон смог взять себя в руки. — Я же лекарь, приходилось видеть много разных смертей. Некоторые даже принес сам. Много на моем пути было безнадежных, которым только и оставалось, что облегчить страдания.
Звуковой сразу же замолчал, опустив голову, старательно делая вид, что его не интересует ничего вокруг, кроме аккуратного узелка, который он завязывал из лоскутов бинта. Вряд ли из Шумона можно было вытянуть хоть еще одно слово по поставленной теме. Однако его даже такой лаконичный рассказ возымел нужный эффект. Остальные демоны начали переглядываться друг с другом с немым вопросом, кто же будет следующей. Атмосфера в комнате изменилась, Шлаф начал ощущать живой интерес.
— В Аду одной только скоростью и ловкостью долго не проживешь, нужно быть хитрее, — первым нарушил тишину Алекс, не отворачиваясь от окна. — Приходилось и подставлять других демонов, даже стравливать их друг с другом. Многие знали меня, как очень хитрого предателя. Собственно, это значило, что и мне нужно было забыть о верности со стороны других. Сам никогда не развоплощал, никто бы и близко не подпустил меня с одними когтями. Со своими недоброжелателями расправлялся усилиями других. Можно сказать, и на моей совести есть убийства.
Демоны с любопытством взглянули на Тойфеля, который на протяжении всего разговора так и не вернулся в реальность, застряв где-то в своих мыслях. Но, поняв, что остальные неотрывно смотрят на него, рогатый вздрогнул от неожиданности, несколько раз поморгав, чтобы прийти в себя. Сначала Шлафу показалось, что вожаку придется заново рассказывать, чем именно они занимаются. Но затем ледяной понял, что все это время Тойфель слышал разговор, но не сразу осознал, что настал его черед брать слово.
— Демонов, что живут в воде, не так много. За всю мою жизнь мне не приходилось враждовать с такими. Нам хватало ресурсов для того, чтобы спокойно проживать, — проговорил рогатый, почесав затылок. — А на сушу мне путь заказан. Сами помните, я был неуклюжим и медленным, зато в воде чувствовал себя уверенно. И некоторые особо хитрые сухопутные демоны пытались силой отхватить часть водных территорий. Особо агрессивных мне приходилось даже топить. Легко разбираться с врагами, которые становятся беспомощными на твоей территории. Сам бы я, конечно, до такого не додумался, был еще слишком юн для таких мыслей. Подсказал мне один демон, который больше никогда не попадался на моем пути. Говорил, старался помочь хорошим демонам, у которых был шанс что-то изменить в жизни демонов в лучшую сторону. Может, эти его светлые мысли и стали для него роковыми.
