– Мастер Суин, – улыбнулся я, когда мы открыли последнюю бутылку вина на столе. – А смогу ли я увидеть Дейлед? Мастер Денно так много рассказывал о красотах Оккара, но даже словом не обмолвился про нижние этажи. А там ведь и големы, и кузницы, и мастерские ювелиров. Это же тоже очень захватывающе.

– Увидишь. – Пообещал Суин. – После испытания. На нижние этажи нет входа тем, кто не является дейледом.

– Вы так уверенно говорите, как будто заранее знаете, что я его пройду, – не выдержал я. – А вдруг нет?

– Алво, у нас есть рекомендации твоего отца, – усмехнулся Денно. – Он бы и словом не обмолвился о твоих талантах, не верь он, что ты способен достойно сдать экзамен и стать членом наших Домов.

– Он же никогда не видел, как я плету Нити. – Я дернул плечом. – Откуда он может знать?

– Полагаю, – Суин подался ближе ко мне и ехидным шепотом произнес: – Это, все-таки, ты никогда не замечал, как он наблюдает за тобой, пока ты плетешь Нити.

– Он их даже не видит, – недоверчиво хмыкнул я.

– Их нет. – Денно коротко ухмыльнулся. – Результат – да. К тому же, Алво, твой отец не мог не знать, что ты покупаешь трактаты о магии. Подумай об этом, при случае.

Мы допили вино и распрощались с мастерами. Суин сказал, что экзамен назначен на два часа дня, и до этого времени я буду абсолютно свободен. Меня снова отвели в комнату, пообещав прийти днем. Я, наконец-то оставшись один, осознал себя отвратительно трезвым для всего произошедшего и услышанного сегодня, потому, добыв в буфете на балконе еще одну бутылку вина, уселся в кресло, задумчиво разглядывая горы. Ночь была удивительно теплой и полной лунного света, а я был абсолютно обезоружен теми мыслями, что лезли сейчас в голову. Я понимал, что мне следует теперь очень многое переосмыслить в отношении очень многих вещей и по очереди думал о бабушке, отце и своих прошлых поступках. И выводы, к которым я постепенно приходил, казались мне теперь максимально логичными и правильными.

Я упал в кровать после трех часов ночи и двух бутылок вина. Сны на этот раз мне больше не снились.

Все следующее утро я провел, изучая Оккар. Побродив по туннелям и террасам города. я с большим удовольствием выбрался на улицу и направился к северной части горы, где, по словам Денно, находился прекрасный речной грот, любимое место жителей.

Я шел мимо полей и крошечных фермерских домиков, мимо патрулей стражников-магов, мимо будничной суеты предместий самого густонаселенного города на Востоке. Особенной, какой-то по-рааденски размеренной суеты – спешки, полной четкого осознания каждого пункта задачи, которую необходимо выполнить для нормального функционирования всего Оккара. Это действительно был муравейник, где каждый постоянно занят и каждый знает, какую именно работу требуется выполнять конкретно ему, не отвлекаясь на окружающих. Невероятное единение, созданное с одной простой целью – чтобы пещерный город, город-сокровищница, в принципе, мог существовать. За поистине грандиозным архитектурным сооружением, целиком и полностью сотканным магами древности, в отличие от остальных Домов Востока, более простых в плане обеспечения ресурсами и средствами к существованию, стоял не менее впечатляющий ежедневный труд людей настоящего. Детей Нитей и не-магов, которые позволяли Оккару жить, а не обратиться в руины, откуда народы ушли в поисках более пригодного для выживания места под солнцем.

Свернув в очередной раз, обогнув один из многих крутых склонов живой горы, я замер в восхищении, разглядывая монументальные акведуки невдалеке, несущие чистую воду к пашням и городу непрерывным потоком. Артерии Оккара, о которых я много читал, но до этого момента не видел, символ единства человека с неумолимой силой природы. Я подумал о том, что общее впечатление от Дех-Раадена можно составить только так, пройдя сначала по плоскогорью, оценив всю несокрушимую мощь окружающего пространства, смирившись с собственной ничтожностью перед его могуществом, а после попав сюда, к акведукам Оккара. Увидев, что единственный способ выжить в этом не слишком гостеприимном мире – это стать его частью, не бороться с ним, но приспосабливаться, менять то, что в твоих руках и получать странное, неуловимое наслаждение от того, чего ты изменить не в силах. Здесь я по достоинству оценил всю истинную грандиозность Оккара, не его, несомненно, прекрасные туннели и террасы, а совершенно незаметный на первый, поверхностный взгляд, символ, который являлся пещерный город на самом деле. Не победы над природой, которую в засушливом, тоже не слишком пригодном для жизни Кэросе с помпой и вычурностью праздновали гордые хэддены. А единства с силами, одолеть которые не во власти человека. В общности друг с другом, в немой, привычной ежедневной борьбе с самими собой – борьбе, дающей Дех-Раадену невероятную мощь. Могущество союза не двух магических школ, а людей и мироздания, в котором, единственном, кроме Сериона и его армии, те, кто не способен плести Нити, но вносил неменьшую лепту в поддержание существующего порядка вещей, их упорный размеренный труд ценились и оберегались магами ничуть не менее рьяно, чем собственное искусство. Здесь не-маги Оккара считались такими же членами Дома, как те, кто умел плести Нити, со всеми вытекающими отсюда привилегиями.

Мне в голову пришла странная мысль – а так ли несчастен здесь мальчишка, разжигающий фонари и печи в одной из таверн города. Смысл существования которого не менее важен для этого места, чем работа Великих Мастеров. Все они: и властители Оккара, и сам мальчик, с радостью рассказывающий о том, что ему позволили обучаться, чтобы приносить пользу своей родине, на самом деле это знали. Понимали, что, выполняя совершенно разную на первый взгляд работу, они являлись частью единого целого, где любой элемент одинаково важен и нужен, и каждый готов к своему труду. Нет, это не повлияло на мои вчерашние выводы, не сделало мир менее жестоким для простых людей, не имеющих ресурсов для того, чтобы стать большим, чем они являются по праву рождения. Зато позволило в полной мене оценить ту готовность подчиняться обстоятельствам, приспосабливаться под них, следовать долгу, которые много лет в меня вбивали в академии Равелов. Только истинный их смысл я оценил теперь, глядя на город, который вообще не должен существовать в мире, и людей, творивших его, несмотря на собственные желания и амбиции. Именно в этом была истинная природа рааденов и дейледов, а не во внимательности и умении сохранять контроль над ситуацией. Каждый из них всего лишь принимал свое место в мире и умел его по достоинству ценить. Я догадывался, что без вчерашнего разговора с мастерами, без тех выводов и мыслей, которые наконец-то пришли в мою голову уже в конце путешествия, я не смог бы понять и осознать той картины, что открылась мне теперь.

В поисках входа в речной грот я с затаенной улыбкой думал: не специально ли Денно направил меня сюда, к месту, неотмеченному ни одним путешественником в Оккар и неописанному в путеводителях. Не было ли это первым уроком моего будущего учителя, призванным показать мне, частью чего я собираюсь стать, и позволить сделать самостоятельные выводы по поводу моего к этому отношения. Если так, то Денно и Суину они должны были бы понравиться, только я не собирался заводить с ними этого разговора, понимая, что молчаливая готовность выполнять любые возложенные на меня задачи будет лучшим ответом на подобный урок.

Вход я нашел довольно быстро, но, все же, ориентируясь скорее на Нити, чем на собственные глаза. И теперь стоял перед небольшой речушкой, почти ручейком, со звонким журчанием бегущим по отполированным до гладкости камням. Она брала начало где-то в горе, пробившись к солнцу через не слишком большую расщелину в камне. Я аккуратно пролез внутрь.

В пещере не было искусственного освещения, только потоки дневного света проникали сюда сквозь небольшие трещины и дыры в своде. Я уселся на камни рядом с речным истоком, закрыл глаза и прислушался к журчанию воды.