В этом месте, на удивление простом после Оккара, была какая-то своя магия. Здесь не осталось и следа от человеческого шума и суеты, и, почему-то, совершенно невозможно было размышлять, несмотря на всю кажущуюся обыкновенность этой пещеры. Но в моей голове сейчас не осталось ничего, кроме мерного стука капель. Я открыл глаза и взглянул на Нити. Ни малейшего присутствия людей я не обнаружил, словно не было над головой огромного города. Тут царили только прохлада, толща желтых камней, запах сырости да гипнотизирующий звон воды.
Когда я вернулся в таверну, чувствовал какое-то странное опустошение, абсолютную умиротворенность. Оставшийся час до испытания я просидел на полу комнаты, медитируя и по крупицам изгоняя из себя этот непривычный мне покой. Ощущение, так необходимое жителям Оккара в их ежедневных заботах и так вредившее мне, магу Разума, для которого эмоции и чувства, что свои, что чужие, были важны как воздух. Без них я барахтался в непонятном для меня мире, словно слепой котенок, и это пугало, заставляя всеми силами бороться с нахлынувшим умиротворением. Эти неизвестные мне прежде ощущения стали еще одним уроком, позволившим осознать, что универсального ответа единения с природой не было и нет. Что мне еще только предстоит найти свой личный баланс между всеми теми странными и непохожими друг на друга свойствами моей неуемной личности, которые способствовали моему плану и делали меня частью каждой из пяти школ магии Востока, но пока еще явно не были готовы мирно сосуществовать в одном человеке.
Когда в дверь постучали, я уже вернулся в свое нормальное состояние и испытывал по этому поводу невероятное ликование.
Раадены и дейледы ждали в небольшом зале, в том же коридоре, где, через пару массивных дверей, скрывался кабинет мастеров. Самих Денно и Суина на испытании не было, но мне сообщили, что, независимо от исхода экзамена, они встретятся со мной сразу по его завершению.
Насколько я понимал, передо мной сейчас собрались по несколько учителей и директора обеих школ. Я с интересом рассматривал их, а они, в свою очередь, довольно скептично поглядывали на меня. Как и остальным Детям Нитей, этим людям было сложно свыкнуться с мыслью, что они сейчас должны будут экзаменовать серионца – мага, по определению не способного прикасаться и, тем более, плести что-то, помимо Разума. Еще сложнее – что один и тот же человек собирается доказывать свое право на владение сразу двумя видами магии стихий.
Директор школы Дейден вежливо спросил, с чьих именно заданий я желаю начать. Он просто источал в пространство ощущение нереальности и абсурдности происходящего, хоть и пытался этого не показывать. Но, стоит отдать ему должное, у него очень хорошо получалось контролировать эмоции, и он мог бы даже действительно скрыть весь свой скепсис, если бы я не был серионцем.
Я не менее вежливо ответил, что очередность не имеет ровным счетом никакого значения, но, если уважаемые учителя Дейдена желают, я могу начать с них, так как им дальше, в итоге, придется возвращаться к своим основным заботам и школе. Директора переглянулись и одновременно кивнули.
Я не стану уделять внимания экзамену, подготовленному для меня в этот день. Задачи, предложенные для решения, не были сложными или требующими особых усилий, и, честно говоря, не слишком отличались от вчерашней проверки Суина. Думаю, это было что-то вроде местных выпускных заданий, и любой старшеклассник, не проспавший хотя бы половины занятий, с ними бы справился.
По окончанию испытания директор и учителя Дейдена покинули зал, пообещав передать свои рекомендации мастеру Суину, а я перешел в заботливые руки рааденов.
Маги Земли, прекрасно понимая, что с этого момента я уже являюсь частью семьи Дех-Рааден, смотрели теперь с большей теплотой. Они даже предложили несколько минут для подготовки и отдыха, чего явно не планировали делать заранее. Я оценил этот порыв, но отказался, ссылаясь на то, что не смею отнимать у них времени больше, чем того требует ситуация. С этим экзаменом я справился так же быстро, как и с предыдущим.
Мы с рааденами расстались довольными друг другом. Уходя, директор школы попросил подождать здесь, в зале, пока за мной не пришлют мастера. Оставшись один, я со вздохом опустился на ближайшую скамейку из тех, что были расставлены вдоль стен по всей комнате, и закрыл глаза.
Ну вот и все. Дальнейшая встреча с мастерами – чистая формальность. В этот самый момент, в этом самом месте я стал первым и единственным членом всех пяти Домов Востока. По этому поводу я теперь, после всего, открывшего мне недавно, не испытывал должной радости и не наслаждался своей победой. Выигран лишь маленький, почти ничего незначащий бой в череде следующих сражений с миром ради тех, кого я осознал своей семьей, не по крови, но по связывающему нас искусству и таланту. Эти узы для меня, как и для всех Детей Нитей, были не менее важны, чем родственные. Абсолютно такую же нежную привязанность я испытывал и ко всем пяти моим школам и учителям, а потому меня теперь очень тревожило, как мастера отнесутся к тому, что я собирался сделать в дальнейшем. Я молил богов, чтобы они вновь сочли меня сумасшедшим и просто махнули рукой на мои идеи, и чтобы ту же реакцию я увидел от отца. Только слишком ясно осознавал, что одно дело – исследовать магию, упиваясь собственной уникальностью, а совсем другое – влезть в политику, основав свой Дом. То, что Дом этот основать необходимо, я был уверен абсолютно – иного пути сделать так, чтобы алхимики стали уважаемыми членами общества и могли заниматься своим искусством, нет и быть не может. Я очень хорошо знал, как именно могут отнестись мастера и отец к подобному поступку, и ни на мгновение не сомневался, что боюсь вовсе не ярости этих людей, а того, что могу потерять их доверие. Что кто-то из них подумает, будто я просто использовал их ради могущества и власти. Меня разрывало теперь от противоречивости всего, что происходит. Но я заварил эту кашу и не мог себе позволить просто оставить алхимиков прозябать в вечной бедности и бессмысленной борьбе с миром за то, чтобы их искусство могло хоть как-то существовать, раз уж мне было известно, кто, на самом деле, маги пяти Нитей, и кем, в частности, являюсь я сам. Теперь, во всей этой ситуации, я уповал лишь на то, что у меня еще достаточно времени, чтобы найти достойный выход из сложившегося положения, сохранить все, что дорого мне в едином и неделимом целом, составляющим мой собственный мир.
Стражник заглянул в зал и пригласил к мастерам. В коридоре я столкнулся с директором-рааденом, спешащим обратно в свою школу. Маг тепло улыбнулся мне и на секунду сжал рукой мое плечо. Теперь я уже не был для него странным выскочкой-серионцем, он видел во мне исключительно раадена, такого же, как он сам. Я отныне и навсегда в его глазах стал частью его семьи.
Мастера ждали в кабинете. Денно сидел, перебирая в руках нефритовые бусы, Суин стоял у окна, заложив руки за спину. Когда я вошел, дейлед обернулся и вздохнул. Я понял, что он, все-таки, волновался, и несколько смущенно ему улыбнулся.
Денно, отложив свои бусы, внимательно осмотрел меня со странным выражением лица, уловить и осознать которое я не успел, так как рааден крайне быстро сменил его на теплую улыбку при совершеннейшем спокойствии в эмоциях, и мягко произнес:
– Добро пожаловать в семью, Алво.
– Мастер Денно, мастер Суин, – я поклонился и сказал фразу, положенную по протоколу, но вложил в нее всю искренность, на которую был способен: – Для меня честь быть членом ваших школ, служить вам и защищать Великий Дом Дех-Рааден.
Суин коротко усмехнулся, рассматривая меня, затем подошел к Денно и сел рядом с ним, кивком головы приглашая присоединиться, как и вчера, только теперь подготовленное мне кресло уже стояло напротив мастеров, через стол. И мы все прекрасно понимали, что это значит.
– Наши Дома готовы удовлетворить твою просьбу, Алво, – вздохнул Суин после непродолжительного молчания. – С этого момента ты имеешь полный доступ к библиотекам и фондам школ, естественно, с правом копировать и выкупать книги. Мы уже отдали соответствующие указания. Полагаю, ты еще задержишься в Оккаре, так?
