Мне не давало покоя наше знакомство с Алу-Ша. Я очень хотел разыскать его – благо, он сам приглашал в гости, поговорить и предложить сделку, для которой мне очень требовалось именно его не совсем законное ремесло. А путь мой теперь лежал мимо Райледа, гораздо южнее, туда, где не бывало метелей и снегопадов. В прекрасную вечнозеленую Мирту. Я подробно рассказал обо всем Эльину, краем сознания вспоминая, что он тогда, в тот вечер, когда я сообщил им с отцом об алхимиках, пришел позже, и, в принципе, знать об Алу-Ша не мог. Теперь, в отличие от папиного возмущения, от братца я получил ехидную насмешку по поводу того, что я явно выбрал правильный жизненный путь и стал Великим мастером абсолютно заслужено. Мне захотелось кинуть в него куском тушеной моркови. Подобная вредность вообще стала для меня последнее время нормальной защитной реакцией организма на их с отцом и Ино вечные шуточки по поводу моего титула. Но я слишком хорошо понимал, как сильно стану по этим подколкам скучать, сидя в своем кабинете в Райледе.

– Думаешь, редкие книги действительно пользуются спросом на черном рынке? – задумчиво глядя в окно, спросил брат.

– Среди магов – да. – Я, прищурившись, рассматривал через стекло Черные башни Сериона, высящиеся на фоне единственного яркого пятна города – зеленых, густых елей на площади у школы. Башни были видны почти из любой точки города, но здесь мы с братом могли наблюдать вдалеке еще и резкие, четко очерченные белым снегом в окружении закатного неба пики и хребты Серых гор. Надо будет запомнить это место.

– Мы ученые, Эльин, ничего более ценного, чем знания и информация, ни я, ни они себе представить не можем. – Продолжил я. – А учитывая наше положение в обществе, это становится практически самой надежной валютой нашего мира. И она будет иметь вес на любом рынке, включая черный.

– Хэйлед? – уточнил брат.

– Хэддены за информацию убить готовы, конечно, – усмехнулся я. – Но и остальные тоже. Просто они придают больше значения ценности человеческой жизни при заключении сделки. Официально, по крайне мере.

– Но выгоды, в любом случае, никто не упустит, – понимающе кивнул брат.

Я улыбнулся, рассматривая кофейную гущу на дне своей чашки. Было еще кое-что, мысль, которая только что пришла в голову.

– Слушай, братец, – я хитро прищурился, – есть у меня одна идея. Поможешь, а?

– Что надо делать? – Эльин, приподняв бровь, разглядывал мое горящее азартом лицо.

Я рассказал ему свой план, взял у хозяина таверны перо и бумагу и написал короткое письмо: записку в несколько слов. Затем запечатал и отдал брату.

– В день моего отъезда, прямо с утра. – Напомнил я ему. – С самым расторопным гонцом из наших.

– Ну неужели? – рассматривая подпись на бумаге, ехидно ухмыльнулся Эльин. – Видишь, это совсем не сложно.

На конверте значилось: «Мастеру Ани-Ла, Великий Дом Суулед. От капитана Равела».

– Он обязан понять все правильно, – радостно засмеялся я.

В последний день декабря, после теплого и веселого ужина в мою честь, очень ранним утром я отправился в путь. К какой-то еще неизвестной жизни, в свой новый Дом. Если честно, осознание происходящего не укладывалось в голове, но я понимал, что у меня за спиной все так же, как тогда, в начале ноября, стояли Равелы, теперь уже вместе с Сэддоком, и это делало мое существование гораздо легче и проще.

– Готов? – Уточнил вчера учитель, рассматривая меня с доброй улыбкой.

– Нет, – радостно отозвался я, весело мотая головой. – Мне до ужаса не терпится, но титул Великого Мастера мне явно еще рановато примерять. Даже несмотря на прекрасных учителей.

– Не забывай, что я всегда рядом, – усмехнувшись, напомнил Сэддок. – Ты теперь уже в полной мере должен понимать, что это значит.

Я понимал. Очень отчетливо и хорошо понимал, а еще ценил настолько, что сложно себе представить.

К Райледу я подъехал уже ближе к закату и сразу же увидел ее. Стройку. То, что Дех-Рааден все же не отказал мне в помощи, я уже знал. А узнал я это не из письма Денно или Суина и даже не из донесения Иды, а от самого неожиданного человека из всех, кто вообще мог бы дать мне такую информацию – от отца. Он мимоходом, абсолютно уверенный, что я прекрасно представляю, что именно происходит в моем Доме, сказал, что получил очередной доклад командира гарнизона, и что строители Дех-Раадена уже начали стройку, а на площадках все идет спокойно и по плану. Только по моему тихому, злому рычанию отец понял, что я об их присутствии на своих землях не имел представления, в принципе. Почему Денно и Суин не ответили на письмо и не сообщили о том, что готовы выполнить мою просьбу, я не знал, но догадывался, что это – маленькая оплеуха за мое собственное поведение, за то самое короткое движение головы, за ложь своему учителю, которой я просто нашел оправдание. А еще за то, что, став рааденом, я повел себя максимально по-хэдденски, сидя перед своим мастером. Они в очередной раз напомнили мне, что я тут не самый умный, и пока еще это было доброй насмешкой, не таящей в себе опасности. Но это было пока, и данный урок я усвоил куда быстрее, чем любой предыдущий.

То, что бабушка не проинформировала меня о прибытии строителей, смущало куда больше, но и ее я винить не мог, в принципе, хоть и собирался теперь очень вежливо, но настойчиво намекнуть о том, что о любых изменениях на территории Дома мне следует докладывать незамедлительно и первому. Правда, все-таки, я понимал, что бабушка, которая провела большую часть своей жизни среди Равелов, просто и сама не могла предположить, что я не знаю. Донесения в армии всегда приходили быстро, четко и к генералу, а остальным следовало только подчиниться приказу. Когда к ней приехали люди с информацией, что мастера уже обо всем договорились, она этому приказу подчинилась, не имея ни малейшего представления о том, что одна из сторон договора пребывает в полнейшем неведенье. Это была для нее такая же ересь, как и мои рассказы по поводу Зрения мага.

Так что донесение я получил, в итоге, как и всегда в моей жизни, от Равелов. Только донесение это было об уже свершившемся факте и дошло оно до меня по чистой случайности. Поэтому я провел некоторое количество крайне напряженных минут, кругами расхаживая по кабинету отца, очень громко ругаясь и яростно жестикулируя. Теперь я отчетливо понимал, что с информированием у меня в Доме беда, и с этим нужно что-то делать, очень-очень срочно. Потому что в следующий раз на моих землях могут появиться уже далеко не строители Дех-Раадена, пришедшие с помощью, и разбираться с этим в тот момент, когда они уже будут на моем пороге, поздно настолько, что словами не передать. Отец следил за моими метаниями мрачно и недовольно, он имел на это полное право. Еще больше права он имел тогда надавать своему офицеру по шее за подобную неосмотрительность, за оплошность, которая по факту была настоящим преступлением, но по каким-то причинам он не стал этого делать, а просто скрипнул зубами и с ледяной яростью прорычал:

– Разберись с этим. Немедленно.

Этот приказ я собирался выполнить в максимально короткие сроки.

Но, все-таки, как бы меня не злило от собственной глупости, я был рад, что Дех-Рааден прислал своих людей, и теперь повсюду мои райледы вперемешку с рааденами, возводили здания. Не хлипкие деревянные времянки, а нормальные, крепкие дома из светло-серого камня. Их очертания и архитектура казались мне несколько непривычными, но мой Дом, главное мое детище, и не обязан был быть в точности таким, каким я его представлял, ибо и не я один создавал его в этом мире. В кузнях плавился металл, ковались ограждения и фурнитура – этим заведовали дейледы, и среди них я тоже замечал черные мундиры моих алхимиков. А первой новостью в этот день для меня стали масштабы того, что я увидел. От крошечной деревушки, которую я знал, не осталось следа, и мальчишка, с детства любивший эти места, во мне негодовал, но как Великий Мастер я был в восторге.