Однако она не напечатала резюме, о котором я ее просил. В тот вечер она провела второй из четырех частных сеансов, которые должна была провести перед началом 12-й главы "Снов".
Наша программа обсуждения материала Сета,3 а также наших собственных идей, которые включали предложения по записи на пленку для ежедневного прослушивания Джейн, появилась на этих сеансах 1 и 3 декабря. Очевидно, мы пытались стимулировать активность Структуры 2. Я провел следующий день, переставляя все рабочие принадлежности Джейн в ее рабочей комнате, по ее указаниям, и это воссоздание ее мира тоже помогло. "Роб и Сет запустили нас в новую программу, и хотя мы едва начали, я чувствую некоторое облегчение и умиротворение", — напечатала она утром 5-го, сидя за своим новым низким столиком. "вчера я почувствовала, что пространство защелкивается вокруг меня. P.m. Я отправила небольшую почту, но на самом деле не вникала в заметки, которые должны быть частью программы. Мой набор текста все еще довольно плох, но я знаю, что это улучшится. Я не чувствую никакого потока в этих заметках, но я чувствую, как поднимается подводный поток, и я чувствую себя… сосредоточенной, более довольной… Когда я зашла так далеко, я чувствую определенный блок выражения и некоторую достаточно легкую панику, но признаю тот факт, что чувство подавленности пришло, когда я решила делать свои заметки… Сразу записываю и расскажу Робу."
И в тот день произошло очень позитивное событие. Джейн получила из Прентис-Холла первые экземпляры своей книги стихов "Если мы будем жить снова: Или Публичная магия и личная любовь".4 Мы с нетерпением ждали возможности увидеть этот красивый маленький томик с тех пор, как она впервые задумала его более двух лет назад, еще до того, как у нее появилось название. Если это возможно, Джейн была более довольна публикацией "Если мы будем жить снова", чем когда в 1975 году вышла ее книга поэтического повествования "Диалоги души и смертного "Я" во времени". "Если мы будем жить снова" еще раз вернуло ее к самым ранним дням творческой работы, что, в свою очередь, привело к ее подростковым мечтам стать опубликованным поэтом [она родилась в 1929 году]. Как я писал в различных заметках в книгах Сета, благодаря искусству своей первой любви, поэзии, Джейн излагает свои убеждения с удивительно простой ясностью, сочетая свою мистическую невинность и знания с целеустремленным принятием физической жизни.
"Я начинаю, как могу… сеансы чтения", — напечатала Джейн 7 декабря, описывая наши усилия по выполнению нашей программы для нее. Мы прокрутили запись сделанных нами предложений. "Я действительно чувствую блокировку творчества; моя задница болит от стула — сладкая боль в суставах, на которых я сижу, которая ненадолго вызывает слезы; но все же это ощущение растяжения. та же правая рука. так много я хотела бы записать", — отметила она позже в тот же день. Ибо, хотя мы не знали, как это получилось, наши предложения помогли ей настроиться на ряд милых образов ее детства5 в ее родном городе Саратога-Спрингс, штат Нью-Йорк: она видела себя в парке развлечений — Кайдеросс, расположенном на берегу озера Саратога, недалеко от города.; она видела себя "прыгающей очень молодой" на поле отдыха через дорогу от католической начальной школы, которую она посещала; она видела и общалась с членами семьи, все они теперь мертвы. В ту ночь ей снились очень яркие сны.
"Ранние спонтанные образы Саратоги" Джейн, как она их называла, ее воссоздание собственного прошлого, продолжились на следующий день. Я нашел ее видения особенно трогательными, потому что в них она видела себя обладающей полной и бессознательной свободой физических движений, которую очень молодые люди считают само собой разумеющейся. Я задавался вопросом, может быть, какая-то ее часть просматривает свое детство, чтобы напомнить ей об этом мобильном наследии, помочь ей возродить его в настоящем. Я "вижу, как я прыгаю [снова]… но сами места кажутся мне более значимыми [сегодня], чем люди", — написала она. "они довольно обширные, цветные, и я смотрю из них вокруг, таким образом, в какой-то степени проникновение в них; должно охватывать… период времени, когда мне было около трех лет… смутные идеи о том, что, когда мне было около пяти, пожилой мужчина умер в соседнем доме, где я играла на крыльце, и кто-то повел меня посмотреть на тело — мой первый подобный опыт… Ну, а теперь я прочитаю сеанс магического подхода. мы с Робом вместе прочитали недавний сеанс сегодня утром…" И в тот вечер у нее были более сильные сны.
Пять месяцев назад, во вступительных заметках к Сеансу 936 в главе 11 "Снов", я написал, что к концу августа 1981 года Джейн набросала первые три главы книги "Магический подход к реальности: Книга Сета".6 За все последующие недели она проделала лишь очень поверхностную работу еще над тремя главами. В среду, 9 декабря, моя мысль о том, что она, вероятно, никогда не закончит книгу, была подкреплена ее собственной запиской.
В тот вечер Джейн провела третий из четырех частных сеансов, которые у нее были перед началом главы 12. Ее проблемы со слухом и зрением продолжались. Сет снова предложил нам материал, касающийся нашей ежедневной программы, но это не единственная причина, по которой я решил представить полный сеанс в Примечании 7.
Джейн работала все меньше и меньше по мере приближения времени отпусков, хотя 15 декабря она провела свой четвертый частный сеанс;8 самая запоминающаяся тема — искусство и детская психология — отделена от наших тем для Снов. Мы видели только нескольких друзей. Однако я был занят больше, чем когда-либо: вел дом, готовился к Рождеству, помогал жене как мог, работал над более ранними заметками для Снов и пытался выкроить немного времени для рисования. Джейн больше ничего не делала со своей рукописью Магического подхода, равно как ничего и в получении медицинской помощи, о которой она упоминала первого декабря. Наша программа самопомощи постепенно стала сокращаться, как и многие другие раньше.9 Наконец, однажды в попытке подбодрить Джейн, когда она лениво сидела за машинописным столом в своей рабочей комнате, я испробовал вариант тактики, которая так хорошо сработала при создании ее книги Сета "Устройство души" почти шесть с половиной лет назад:10 на этот раз, стоя позади нее я обнял ее и вставил чистый лист бумаги в ее пишущую машинку — но вот, что она написала на следующий день:
"Темное утро. Я чувствую определенное отвращение к себе и слияние других чувств.11 Запах тепла, исходящего из воздуховодов, слегка приятен, поскольку он смешивается со все еще резким запахом лака Роба. Внезапно с неба льется солнечный свет. У меня болит тело, болят руки, когда я печатаю. Роб, как мне кажется, совершенно беззвучен в своей студии. Я думаю об одном особом переживании, которое я хотела бы записать: о вчерашнем видении. Вчера утром я чувствовала себя примерно так же, как и сегодня утром; средне плохое настроение, больное тело, но все же осознающее необходимость разрушить чары, двигаться.
Вчера после обеда с легким чувством юмора Роб вставил в мою пишущую машинку лист свежей бумаги. "Просто назови это Главой 1 и приступай к новому проекту", — сказал он. Он вернулся в свою студию, а я закрыла глаза, пытаясь представить свою [экстрасенсорную] библиотеку; ничего не вышло, я попробовала снова, и так же внезапно я увидела женщину, сидящую напротив меня [за] столом в гостиной".
Эта записка — последняя запись Джейн в ее дневнике за этот год, и она не поставила под ней дату. Хотя она сказала мне, что ей понравилось это видение, она мало говорила об этом и не делала никаких записей. Я совершил ошибку: Я должен был настоять на ее подробном устном или письменном отчете и при необходимости сделать свои собственные заметки. Я действительно помнил, как она описывала пожилую женщину в поношенной одежде, чьи губы шевелились, как будто она разговаривала; не было слышно ни звука. Видение было очень кратким, но вполне реальным. Обратите внимание, что Джейн почувствовала, что перенеслась из своей рабочей комнаты в гостиную. Однако, несмотря ни на что, моя попытка использовать прямое позитивное внушение, чтобы помочь ей преодолеть ее сомнения и опасения, провалилась. Она не начинала никакого нового долгосрочного писательского проекта.
