Этот план, доставленный в Виллинген Ришельё, был снабжён многочисленными пометками, сделанными его рукой, хотя герцог ещё не бывал в Приазовье. Петербург считал своё предложение заманчивым, однако солдаты-дворяне пока не созрели для того, чтобы сделаться землепашцами. «Мы были ошеломлены, — вспоминал позже граф де Ромен. — Мы скорее умерли бы и встретили смерть во Франции, чем приняли подобное предложение». «Они предпочитают питаться чёрным хлебом и пить одну воду, но сражаться весной», — отчитался герцог перед императрицей. При нём были 60 тысяч золотых дукатов, которые предназначались для переезда армии Конде с Рейна на Азов. Ришельё убедил Екатерину оставить эти деньги «единственному корпусу французской армии, который ещё существует... и пребывает в крайней нужде».
В середине января 1793 года министр юстиции Дантон изложил с трибуны Конвента доктрину «естественных границ Франции»: по Рейну, Атлантическому океану и Альпам. Когда-то те же мысли высказывал кардинал Ришельё... Немного времени спустя Людовик XVI был приговорён к смерти 361 голосом против 360; решающим стал голос Филиппа Эгалите — единственного человека, который мог воздержаться при голосовании. 21-го числа королю отрубили голову на площади Революции (бывшая площадь Людовика XV, ныне площадь Согласия).
Он успел сказать перед смертью: «Народ, я умираю невинным!» — и добавил, обращаясь к палачу: «Я хотел бы, чтобы на моей крови было замешено счастье французов». Брат Людовика граф Прованский провозгласил себя «регентом» при маленьком племяннике, находившемся в заточении, а самого мальчика — королём Людовиком XVII. Новость о цареубийстве в Вену доставил герцог де Ришельё. Он же писал Платону Зубову: «Мне представляется совершенно невозможным, чтобы во Франции была восстановлена монархия во всей полноте своих прав».
Солдаты Конде жили на семь су в день (в то время фунт хлеба стоил восемь су); принц получал всю сумму жалованья и делил её поровну на всех вне зависимости от чина. Корпус был передан под командование маршала Д. 3. фон Вюрмзера, родом из Эльзаса, и реорганизован в апреле на австрийский манер.
«Предстоящая кампания будет яркой и интересной, каков бы ни был её исход, — писал Ришельё Зубову. — Желая оказаться однажды как можно более полезным на службе Её Величеству, я был бы огорчён, если бы не воспользовался возможностью получить урок военного дела, предоставляющийся столь естественным образом». Тот же довод, что он выдвигал в своё время Национальному собранию! Благодаря посредничеству Разумовского был найден компромисс: Ришельё и Ланжерон поступят волонтёрами на службу Австрии и при этом будут выполнять особую миссию наблюдателей русского правительства. Слёта 1793 года до осени 1794-го граф Эстергази, находившийся в Брюсселе, будет получать от них подробные ежедневные отчёты о военных действиях[14] и пересылать их в Петербург. Екатерина II, занятая вторым разделом Речи Посполитой[15], желала знать всё об организации, настрое и поведении прусской и австрийской армий.
В начале февраля Франция присоединила графство Ниццу и княжество Монако, а в конце месяца массовая мобилизация, объявленная Конвентом (300 тысяч мужчин должны были встать под ружьё), вызвала взрыв негодования в Вандее, где началась крестьянская война. 10 марта был учреждён Революционный трибунал, а 6 апреля — Комитет общественного спасения. Террор стал фактически официальной политикой нового правительства. Все члены семейства Бурбон, включая Филиппа Эгалите, были арестованы. С марта 1793 года по август 1794-го по законам военного времени за «контрреволюцию» арестуют полмиллиона человек; 16 594 из них будут казнены.
В мае Ришельё и Ланжерон прибыли в Генеральный штаб австрийского командования под Валансьеном. Именно в этот момент генерал Карл Мак, одержавший несколько побед над французами, покинул армию, выведенный из себя медлительностью военных действий; его заменил генерал фон Гогенлоэ, человек заурядный и бесталанный. Что же до принца Саксен-Кобургского, командовавшего с февраля войсками во Фландрии и Северной Франции, Ланжерон назвал его «ничтожеством, не отдавшим ни единого приказа и не проведшим ни одной операции самостоятельно, не делающим и шагу без своего руководителя», которым был... генерал Мак. Осада Валансьена продолжалась с 25 мая по 28 июля, осада Конде-на-Шельде — 92 дня, до 17 июля. Ришельё руководил там осадными работами и шёл на приступ вместе с австрийцами, снискав их уважение своей храбростью.
Между тем в июне его жена была брошена в тюрьму и рисковала сложить голову на гильотине. Имущество всей семьи было конфисковано «в возмещение убытка нации, вынужденной вести войну для защиты Конституции». У Ришельё не осталось ничего: он потерял недвижимость на 5 миллионов 593 тысячи франков — земли, леса, замки (дом, где он появился на свет, был продан с аукциона ещё 2 апреля 1792 года; вдова маршала де Ришельё получила за него от парижского предпринимателя Жана Шерадама полтора миллиона франков) — и движимое имущество на 965 тысяч франков.
«Я нахожусь в таком положении, что, какое бы решение я ни принял, я непременно пожалею о нём тем или иным образом», — писал Ришельё своему другу Андрею Разумовскому 18 августа 1793 года из-под Ковеля на Волыни. Принц Конде «попросил для меня у нового короля корпус королевской кавалерии, бесспорно, самый замечательный во всей армии», и желал, чтобы Арман немедленно присоединился к нему. Ришельё сообщил об этом предложении, повергшем его «в величайшее замешательство», в Петербург, как и о том, что не считает для себя возможным его принять, не нарушив своих обязательств перед императрицей. «Мне трудно поверить, мой дорогой посол, что всё это закончится хорошо, я убеждён, и давно это знаю, что силою вещей французы получат короля, но этот король будет не из дома Бурбонов (курсив мой. — Е. Г.). Несмотря на эту мысль, я желаю всем сердцем иметь возможность завершить эту войну и отдать всю свою кровь за дело, которому имею столько причин быть преданным».
Это письмо написано по-французски, однако с небольшим вкраплением на русском языке: «...я начинаю лучше говорить и разуметь и уверен что я скоро и с малым трудом довольно узнаю и совсем едва всё понимаю, что для службы надлежит». По этому фрагменту мы можем составить представление, насколько хорошо русский полковник «Дерешилье» овладел к тому времени новым наречием.
В сентябре 1793 года французскому генералу Ушару удалось снять осаду Дюнкерка, которую вели британские войска герцога Йоркского, однако он был обвинён в трусости, поскольку не стал преследовать войска антифранцузской коалиции, и в ноябре гильотинирован.
Осада австрийцами Мобёжа продолжалась с 30 сентября по 16 октября и была снята после поражения, нанесённого им Журданом при Ваттиньи; австро-английские войска отступили на север, отказавшись от планов идти на Париж. В тот же день была казнена Мария Антуанетта; Филиппа Эгалите обезглавят 6 ноября.
(Графиня де Рошешуар, родственница жены Армана, пыталась устроить королеве побег, однако Мария Антуанетта не могла бросить своих детей. Планы провалились, сама графиня чудом избежала смерти: когда её уже шли арестовывать, старший сын Луи, которому тогда было всего 12 лет, успел её предупредить. Забрав с собой Луи и пятилетнего Леона, она бежала в Швейцарию. Её семилетнюю дочь Корнелию выгонят из пансиона, и после трёх дней скитания по улицам девочка умрёт от истощения... Мальчиков же графиня оставила в нормандском Кане, в семье банщиков, которые превратили отпрысков аристократов в прислугу, держали их в чёрном теле, кормили впроголодь. Только через год их разыщет родственница и освободит из рабства).
«Мы были свидетелями больших успехов, ещё больших ошибок, нескольких счастливых происшествий и множества несчастных», — писал впоследствии Ланжерон. Австрийская армия осталась такой, какой была всегда: храброй, но неповоротливой, упрямо придерживающейся своей системы, не стремящейся развить успех, ничем не одушевляемой, возглавляемой полководцами, думающими только о себе и не приходящими друг другу на выручку. Вандейцы тоже терпели поражения. 19 декабря благодаря действиям 24-летнего майора Наполеона Бонапарта французы отбили у британцев Тулон; за этот подвиг комиссары Конвента присвоили начальнику артиллерии чин бригадного генерала.
