Ага, и вот уже пришел! Будто запрыгнул в нужное место!

Выйдя из метро, он ни разу не перепутал сторону, в которую идти. Задворки прачечной, затем далекий склад на Андроновском шоссе – Гамсонов заехал за партией сим-карт с серебряными номерами, чтобы как всегда перепродать на форумах.

Один раз он понял, как надо идти, еще не выйдя из метро, а заметив правильную ниточку дороги, когда поезд по «наземке» пересекал Москву-реку. Он увидел правильную дорогу из окна!

«Как странно, что со мной такое!»

Но на реке он оказался уже после полудня, а сначала надо было купить один раскуроченный ай-фон – вчера он как раз договорился об этом в чате.

– Ты Денис, да?.. – сказал парень, поднявшись по лестнице на уличный двор – от двери подвального офиса.

– Да.

– Послушай, я не понял вчерашнего окончания. Какая программа у тебя висла на ай-фоне?

– Да она глючная изначально. Если с виндой ее ставишь, она виснет и… – Гамсонов сделал характерный жест рукой. – Производители это уже просекли… она снята с производства уже просто. Они выложили информацию на сайте. И там можно обновление скачать. Обновление лучше, но это все же еще не то. Я теперь совсем другую запускаю.

– А… какую?.. Да я вообще в этих ай-фонах не секу, – тотчас стал как-то отнекиваться парень; не переставая улыбаться. Голос у него был звонкий и какой-то даже зудящий. – Ладно… – он потянулся в портфель и достал прозрачную пластмассовую коробочку, в которой лежал ай-фон. – Вот, собственно. Экран поврежден. Я пытался заменить. Мне сказали в ремонте, что это будет стоить десятку. Я спросил: а чё так много? Они мне сказали, что в Москве таких экранов еще нет, это совершенно новая модель. И его заказывать и везти черти откуда.

Гамсонов открыл коробочку, вытащил коммуникатор. Передал коробочку парню, снял с ай-фона сенсорный экран. Светоотражатель, похожий на гладкий кусок фольги, ослепительно засиял на солнце. Не смотря на то, что был запятнан и даже в каких-то грязных волокнах.

За ним – еще несколько экранных слоев, – как блокнотные листики.

– Слушай… надеюсь, не запутал тебя, когда сказал, что жду возле памятника? – спросил парень. – Это же просто кусок олова… никто и не знает, что он тут стоит, но мы называем это памятником…

– А?.. – Гамсонов так и изучал экранные слои; не отрывая взгляда.

– Падающему солдату… «Героизм и смерть» называется… – парень качнул головой – на скульптуру, возле которой они стояли.

– Да нет, все в порядке, – как-то оживился Гамсонов. – Хотя я Москву плохо знаю – пришлось поплутать. Я в офисе работаю, так что в одно и то же место уже три года…

– A-а, да-да-да! – рассмеялся парень. – У меня та же самая фигня! Уже пять лет с девяти до шести – здесь. Каждый будний день. Мы прямо родственные души!

– Ты сильно в нем копался?

– A-а… нет. Немного. Да понимаешь, я вообще, если честно, в этих ай-фонах почти не секу, – повторил-завернул парень. – Мне его подарили.

– Поэтому ты и полез… в свой подарок, – дружелюбно ухмыльнулся Гамсонов.

Парень опять стал смеяться.

– Да, да, наверное…

Гамсонов некоторое время бережно приподнимал и опускал светоотражатель, и тот чуть вспыхивал на солнце.

– У тебя все есть к нему?

– Да, полный набор. С драйверами, со всем. Ща достану, – парень потянулся в портфель. – Слушай, а ты так хорошо во всем этом шаришь – это твое хобби?

– Ну типа того, – задумчиво ответил Гамсонов. – У меня брат двоюродный еще лучше в этом разбирается. Я дилетант в сравнении с ним. Но он меня совершенно случайно приучил. Ну в смысле… мы в Норвегии отдыхали… на лыжах – так он в снег свой телефон окунул и сразу там пришлось его разбирать… так он его почти починил. Потом уже когда домой приехали, там только лирика осталась… А так он специально чинит, коллекционирует «со-ни-эриксоны» всех поколений.

– Ого! – воскликнул парень пораженно-уважительно.

Гамсонов кивнул на его портфель.

– Батарея там?

– Ты хочешь включить?

Денис ответил: но он же должен включаться все равно. Хотя бы зеленая лампочка должна замигать.

Парень достал упаковку, открыл ее и протянул Гамсонову аккумулятор, лежавший сверху. Гамсонов вставил его в ай-фон, но тот не включался, и лампочка не загоралась.

– Зачем ты стал в нем рыться, я не пойму… – он опять говорил безо всякой придирчивости, а только с легким укором – просто за небережное отношение.

– Ну не знаю… – улыбчиво отшутился парень, чувствуя, что дело за этим не прогорит.

Гамсонов приложил коммуникатор к уху, тыльной стороной – светоотра-жатель и экранные слои веерно свисали с корпуса.

– Чего он не вибрирует? Ты и вибромотор, что ли, снял?

Парень ответил, что да. Он, наверное, в коробке лежит. Стал искать, а потом сказал: да Бог его знает. Может, где-то и потерялся. А может, сняли в ремонте – и рассмеялся.

Гамсонов, в конце концов, прекратил свои попытки, вытащил кошелек и достал шесть тысяч; протянул парню. Тот быстро взял деньги.

– Послушай, ну хоть арка-то была для тебя ориентиром?

Парень кивнул Гамсонову за плечо, в угол двора, на арку, через которую во двор вдувался сильный дорожный шум.

– Чего?.. – спросил Гамсонов, пряча коммуникатор в карман.

– Ну ты говоришь, плутал…

– А-а… – протянул он как-то пространно. – Да не-не, все в порядке.

К полудню Гамсонов снова позвонил Переверзину.

– Слуш, Диня, я тебе отвечаю, что…

– Я сейчас уже о другом разговариваю. Мне нужно, чтоб ты Visa оформил. Для покупки видюхи.

– Для ноутбука? Да, ты говорил. Но я так и не понял – ты видюху просто в инет-магазине не можешь заказать?

– Там только в одном месте. Там через пэй-пэл оплата… мне нужно доступ в пэй-пэл получить. Ты им пользовался вообще?

– Нет.

– Короче, нам надо встретиться, чтобы в банк идти. Завтра, перед тем, как в Реутов поедем.

– Слушай… вот я и хотел тебе сказать по поводу Реутова… даже не знаю, как сказать… Ничего не выйдет, похоже. Никитка нас динамит.

– Чего? – Гамсонов обомлел.

Он шел по мосту и остановился, прямо посредине, а мимо него продолжали прошмыгивать машины.

– Никитка нас динамит, говорю. Говорит, не сможет в Китай поехать. Послезавтра сил у него нет никаких.

– Как это: нет сил? – вкрадчиво осведомился Гамсонов. – И ты мне только сейчас это сообщаешь?

– Динь, но ты ведь до этого мне сам…

– Чё случилось? Почему он поехать не может?

– Говорит, срочная сделка.

– Но я ведь обещал его на работе подменить три дня.

– Он сказал, сам должен там быть. Нужно его присутствие, его имя и печати.

– Да я и сам могу печати поставить – что он нам мозги полощет! – в сердцах воскликнул Гамсонов. – Я уже договорился с Китаем сегодня ночью. Сейчас самое время, чтобы…

– Я и сам расстроен. Но я ведь предупреждал, что может сорваться вполне. Тебе надо самому восстановить паспорт, потом загранку сделать и…

– Советы не раздавай мне… – сказал Гамсонов; но уже не грубо, а неуверенно. И отдувался. На такой срыв он совсем не рассчитывал. – Ты бы тоже себе загранку сделал бы да поехал… – он уже произнес как обвинительно.

А Переверзин в ответ усмехнулся, что как только попытается, сразу поедет не в Китай, а на службу родине.

– У тебя есть еще вариант – кого можно послать в Пекин, Динь?

– Так, так… это очень плохо, – в крайней нерешительности забормотал Гамсонов. – Уже договорился вчера обо всем… и сколько уславливались… ты хоть знаешь? А ничё ты не знаешь… времени на это убахал… и вообще сколько навалилось всего – в собственной квартире чуть не прирезают… и все за одну неделю.

– Денис, ну прости…

– А за что прощать-то… Ты что ли хотел меня прирезать… и еще извиняешься, – слабо пошутил Гамсонов. – Знаешь… дай мне телефон Никиты.

– Никиты? Ну хорошо. Но это ничего не даст… ну ладно.