Следующим вечером «Электромир» случайно попался на пути, и он не удержался, заглянул в него.

Он увидел люстры и лампы, но самые обычные.

– Нет, у нас не было ничего подобного, – отвечал парень-продавец.

У Гамсонова все так и всколыхнулось внутри – он будто знал, что услышит это!

– Бра, на которых изображена… нет?

– Нет. Но я только первый день здесь работаю… – сказал парень. – Я, конечно, изучал товары перед тем, как заступить… я мог что-то пропустить, я узнаю.

Он стал звать старшего товароведа, но тот не откликался.

– Я пойду, отыщу…

Гамсонов уже хотел остановить, завернуть этот вопрос, но не успел – парень скрылся за дверью служебного помещения.

Денис был удивлен… очень. Но в то же время ему почему-то теперь не хотелось узнавать все до конца. Он даже не мог понять… с чем это связано. И пребывал в замешательстве. «Если я сейчас точно выясню…» – это был странный, сильный наплыв мыслей.

Продавец уже пошел выяснять.

Вдруг Денис увидел, как на стене против небольшого окна появилась и стала слегка разгораться небольшая волна солнечного света. Он смотрел на нее… и как-то… ему секунды не хотелось отводить взгляда…

Он почувствовал, что удивление, мельчайшие всплески в нем… как бы пригашаются внутри, когда он смотрит на слегка желтый свет.

И он опять как размагничивается… как и вчера утром на улице. Как и в самые первые дни, когда приехал сюда.

Вот волна перечеркнулась теневой палочкой.

Тут Денис совершенно отчетливо подумал, как, наверное, глупо выглядит со своими расспросами – он же все равно не собирается ничего покупать.

Продавец вернулся.

– Товаровед куда-то ушел, я сейчас позвоню ему.

– Нет-нет, не надо этого делать, – произнес Гамсонов.

Парень посмотрел на него.

– Не надо, я, наверное, просто ошибся.

– Ну как хотите.

– Может это был другой магазин, до свидания, – улыбнувшись, Гамсонов направился к выходу.

Он шел дальше по городу и… внезапно оказался возле завода. Посреди улицы за домом открылась часть территории. Как совершенно просто тот появился – ведь все время возникало ощущение его странной недосягаемости. Гамсонов остановился… уже готовый увидеть что-то необычное. Пиление, стальной треск и сейчас звенели в воздухе… он пригляделся, стараясь высмотреть через заборные прутья хоть один источник звуков. Но то, что предстало… Эти толстенные трубы, тянувшиеся по земле на несколько метров – к заводской стене… а за ней как раз строения, откуда доносились звуки, но трубы не доходили до стены… И не входили в землю – они почему-то просто обрывались, как недоделанный каркас… Вообще говоря, это была одна труба, с четырьмя ответвлениями в стороны. Лежащая буква «X». Ответвления обрывались – и все. Гамсонов увидел черное жерло одного, и ничего нельзя было в нем рассмотреть. Но эта чернота… она как затирающее пятно.

Покрытие трубы, перепачканное битумом, ярко сияло на солнце…

А за стеной дальше – заводские башни, пара труб, из которых курился дым – в небо…

Но Гамсонов все смотрел на эту горизонтальную трубу перед собой… внимательно, даже как-то озадаченно. Странно, она напомнила ему… нечто из детства…………………………………………………………………………

На следующий день он снова гулял по городу. На кленах – лучистожелтая, колкая листва. Световые линии и ромбы остановились в воздухе, и тепло было проходить сквозь них. Солнечные розоватые кольца, большие, поменьше – лучи сходились к ним перед глазами… и не ослепляли, по-прежнему – так странно… Теневые секторы внутри колец, словно налились, и золотистые пятнышки, отметинки……………………………………………………………

Мгновения – хочется только смотреть и изучать свет……………………………

Дворы – как лабиринты. Старые дома… Когда Денис проходил мимо них… у него возникла странная мысль – что во всех комнатах на этажах такие же солнечные фигуры, в точности – как и те, что сейчас на улицах.

«Что это значит?.. Хм…»

Он вновь вспомнил…

Когда он проснулся в своей московской квартире… на кухне кто-то был. Денис замер, лежа на кушетке… он сразу понял: что-то не так, страх, что-то не в порядке. Потом встал, осторожно двинулся по коридору… через проем впереди видны обеденный стол, окно…

Гамсонов переступил порог кухни… дальше все быстро – удары, борьба…

…Но сейчас, пока он ходил по дворам, память выделяла только занесенную руку противника, в перчатке – да, Денису удалось блокировать первый удар. Потом…

Сознание перескакивает – он уже борется с вором на полу кухни. Нож… да, тот выхватил нож…

Гамсонов сжимал обеими руками запястье с ножом… страшно зажатом в кулаке. Нож в миллиметре от…

Эти мысли – как вспышки внутри солнечного света. В котором легко увязаешь сознанием. И… приятно. Но Денис и теперь (как раньше) стал лихорадочно соображать: «Как вор попал в квартиру? Сделал слепок ключа?.. Но когда?.. Выходит, за мной следили и за квартирой – все время! Но почему? Как долго? Кто?..»

Кому это могло быть нужно?

«И если вор знал, когда я ухожу, когда прихожу… почему проник, когда я дома? Зачем вскрывать квартиру днем?

…Если это не вор, тогда кто? Меня убить хотели? Чушь, кому я переступил дорогу…»

Мысли сквозили как по кругу… Пряная дымка солнечного света… Гамсонов медленно шел по улице.

«Я взломал сайт катерной фирмы. Нет, бред полнейший – там был левак, да, но ничего такого…»

Еще – пару месяцев назад… на них с Переверзиным наезжало какое-то ло-шьё… Когда они выложили несколько подержанных ноутбуков на «Молотке». Почему-то стали вызванивать их номера – так что пришлось снять все лоты и распихивать ноуты через друзей на Савеловском рынке.

«Переверзин помнит… про этот эпизод. Мы это больше не обсуждаем, но он… прекрасно помнит».

Вдруг… Гамсонов услышал звук проходящего поезда. И сразу подумал о посадке из кленов. За железнодорожными путями.

И… у него появилось странное ощущение… что этот расширяющийся, уезжающий звук будто снимает, вытягивает из него все воспоминания… страх, тревогу… «И их уже не вернуть? Это хорошо.

Посадка недалеко отсюда» – он помнил, Наталья Олеговна как-то говорила про нее. В первые дни.

«Что там? За железной дорогой…»

Он дал себе слово как-нибудь обязательно сходить туда…………………………..

………………………………………………….Теперь Денис возвращался к своему новому дому…

Стена дома выложена мозаичными, слюдяными квадратиками. И сейчас на этажах они свежо отражали голубое, чуть облачное небо. Такое счастливое, свежее, из неведомых воздушных пространств – и мозаика глянцево сверкает.

Но Гамсонов видел и тень, вставшую на стену над отмосткой. Как человеческую – едва заметный лик.

На бело-голубые мозаичные квадратики наползла тень… Но во дворе никого не было… как будто.

Он направился к подъезду.

Когда он вошел в квартиру, увидел, что бра Натальи Олеговны уже висят на стенах. (Электрик приходил сегодня с утра).

В коридоре несколько светильников висело в ряд. Денису сразу захотелось зажечь их, но… потом он передумал – бра еще лучше смотрелись погашенными, в зонах солнечного света, расширявшихся по стенам коридора.

Ни Натальи Олеговны ни Марины нет дома. Но двери в их комнаты отворены – свет выходил через проемы.

Гамсонов снял верхнюю одежду, разулся и сел в кресло, стоявшее в прихожей. Когда видишь светильники друг за другом… они как окна. Чувство, словно поляна развертывается позади них – в бесконечность, – изумрудной, темно-зеленой травой.

«Я уже там… – он ощущал ее сейчас. Ее простор. – Я словно пришел на поляну и теперь отдыхаю в траве…» Этому так хотелось поддаваться.

И Денис знал, что книга «Лечение водой» так и лежит сейчас на кухне. На том самом месте, где была в первый раз.

В кухню, через две двери, из комнаты Натальи Олеговны проникал солнечный свет. Замерший. И на обложке книги – тоже солнце… закат на реке. Эта книга – просто как еще одно окно, за которым продолжаются лики квартиры, города. Кажется… спокойно можно перейти… на ту сторону.