– Ну может, он о тебе подумал.

– Да не, блин… не мож такого быть, – Марина засмеялась. – Ладно, я просто с ним еще раз побалакаю и сработает, позвонит он тебе. Сведу я вас, не волнуйся…

– Не, ну я не настаиваю… – Машка тут замялась-зарделась. Потом спросила: – Ну а второй чего?

– Ты о ком? О Ремезове, что ли? Бармене?

– Ну да. О Димке.

– Ну я написала ему, да.

– Ну, надеюсь, ты ему ничего лишнего не сказала, дура?

– Ну нет. В баре теперь можно будет купить коктейль за сто пятьдесят рублей всего.

– Это Димка сделал?

– Ага. И приходи, поставит он тебе.

– Но мы ж совсем про другое договаривались…

– Ну да, – тут Марина хитрюще взглянула на Машку. – Я задала ему этот каверзный вопрос, да Спросила, когда он будет свою девушку возить на машине.

– А он чё?

– Он типа отвечает: «не в этой жизни».

– Чё, прямо так и ответил?

– Ага… Не прошло, по ходу дела… Короче, он не сказал, есть у него девушка или нет. Так и непонятно. И вообще он не клюнул… «Не в этой жизни», прикинь? Так мне в смс и написал… Да зачем он вообще те нужен? С чего ты решила, что он к тебе приклеился? Он тормознутый какой-то – то, что он налил тебе тогда, угостил, он, по-моему, всем так наливает. И денег у него, на самом деле, нет ни фига. Ходит в какой-то куртке задрипанной, которой уже лет пять. Кожа вся в трещинах.

– Да это ж стиль такой.

– Да какой стиль, ты чё, долбанутая? Этот Ремезов… короче, забить на него вообще. Вон пусть коктейли тебе наливает – все, – Марина выдержала паузу. – Слышь, чё скажу: я хочу заставить Марата подарить мне этот мотик.

– Ты шутишь, дура!

– Нисколько! Пусть подарит мне на день рождения.

– Так это ж только через четыре месяца!

– Соображаешь, дура. Вот как раз и надо Марика к этому времени раскрутить. А себе пусть новый покупает. Раз я так взяла его мотик, пусть он и станет моим. Да Марат же все равно хотел новый покупать – хе.

Гамсонов подходил к дому… он опять чувствовал, как необычен этот солнечный свет города вокруг. Такой яркий и счастливый; «хрустальные коридоры», в которых отголоски какого-то неведомого праздника… но слышишь его только сознанием.

Денис увидел, через дорогу впереди протянулись вечерние лучи. От одного клена к другому, на противоположной стороне. Они как исходили из кленовых листьев, словно соединяли два дерева и засвечивали путь. Сходящиеся ромбы, шестиугольники… розово-рыжие пирамиды одна в другой… Это почти стеклянный экран?

И не пройти сквозь него… потому что надо повернуть к подъезду.

Пронзительная тишина света.

Денис вдруг ощутил очень остро, что сейчас… придя в свою новую квартиру… увидит нечто приятное и располагающее.

Но что это могло быть?

И действительно позже… случайно заглянув в комнату Натальи Олеговны… Он поначалу даже не понял, что видит… стол у ее окна теперь как вымощен сверкающей зеленой поляной. Поляна была изображена на плиточных квадратах, замостивших стол, – и еще: фрагменты небосвода над зеленью в дальних «плитках»…

Керамические квадраты или стеклянные, Денис не смог определить сразу… и их освещали оранжевые закатные лучи, тянувшиеся от горизонта в комнату, но от лучей только еще явственнее изображения на квадратах.

Эта великая зелень… такого глубокого цвета, но, кажется, совсем невысокая, уходящая вдаль – да, Гамсонов стоял на пороге комнаты и будто смотрел на поляну в перспективе.

Еще через несколько мгновений он заметил, что квадраты – чуть над столом, как на каком-то возвышении.

– Нравятся? – послышался за спиной вопрос Натальи Олеговны.

– Еще бы! Но что это?

Она улыбнулась ему, когда он обернулся.

– Это бра. Ты и не определил, да?

– Бра? – удивился Гамсонов.

– Ну да. Я повешу их в квартире.

Он прошел в ее комнату, ближе к столу – да, действительно это были бра. Двенадцать квадратных светильников из стекла, плоских, с изображением поляны на стекле, а «возвышения» под «квадратами» – это просто крепежные основы к стене… но их почти не было видно.

– Правда великолепные?

– Ну! – кивнул Гамсонов. – Очень даже.

– Я в «Электромире» купила.

– В «Электромире»? Вам на заказ привезли?

– Нет, они продавались там. Уже несколько месяцев, а что?

Гамсонов сказал, что не видел там этих светильников – он ведь заходил в «Электромир» в первые дни.

– Странно, они там висели на самом видном месте, – сказала Наталья Олеговна. – Может, внимания не обратил?

– Вот я и говорю, – кивнул и рассмеялся Гамсонов, – удивительно, как я мог не обратить внимания.

– Еще лучше бра выглядят, когда включены – хочешь, покажу?

– Вы уже включали?

– Конечно, – Наталья Олеговна с улыбкой прошла к удлинителю, который лежал возле стола. – Я ввинтила лампочки сразу как пришла.

Рисованная трава становится просто восхитительной, когда свет включаешь… И даже если не ночью, – прибавила женщина.

И правда, когда бра зажглись… трава, засияв сочностью, стала такой объемной! Казалось, видна каждая-каждая травинка… настоящая, великая поляна, залитая светом! А фрагменты неба (тоже нарисованные; над поляной) приобрели белесо-светящийся оттенок…

Теперь на столе в каждой плитке-квадрате стоял сияющий сектор электрического света, но было впечатление, что это просто дневное солнце стоит в бра, и они отражались, множились за оконной рамой, уходя в город.

Окно… выходящее во весь город. Кажется… каждая частица этой комнаты как-то связана с частями города…

После того, как Наталья Олеговна зажгла светильники, из комнаты разом ушли, растворились все закатные оттенки – ей-богу теперь казалось, что только середина дня.

– Обрати внимание, картинки на всех светильниках сходятся почти как одна мозаика… Заметил?

– Ага.

– Будто и надо было купить двенадцать штук… нестыковки совсем незаметны, – женщина внимательно изучала.

– Вообще, по-моему, их нет.

– Да.

Потом она прибавила, что и по отдельности они тоже отлично смотрятся – это ощущение огромной поляны совсем не уходит. Этот объем внутри зелени…

– Так что если повесить их на стены вряд… эффект не уйдет.

– Вы по всему дому повесите?

– Да, но все равно еще останется, два-три, может быть. Я их, наверное, подруге отдам. Или в твою комнату, хочешь?

Но Гамсонов стал отнекиваться, из вежливости, а женщина не уговаривала – но просто потому, что, может, не любила настаивать?

Он вспомнил… о чем она говорила сегодня за завтраком. Надо мягко передавать другим свои чувства, старания……………………………………..О необычной уверенности, исходящей от нее.

О книге «Лечение водой»……………………………………………………………………….

Эпизод со светильниками как-то отвлек Гамсонова и немного поднял настроение – ведь из Москвы он вернулся в неважном состоянии. Не то что даже из-за срыва пекинской сделки (да сорвана ли она? В любом случае он продолжит держать студента-кладовщика на связи ближайшие дни – авось получится как-то по-новому разрулить). Нет, просто часов после шести Гамсонова вдруг забрала ощутимая усталость – она вдруг накатила очень резко, как по контрасту – после необузданной энергии весь день… Гамсонов решил, что последние события и переезды все-таки здорово вымотали его…

Но теперь разговор с Натальей Олеговной согнал всю усталость, он после еще долго не мог уснуть.

Эта поляна на бра. Она ведь что-то напоминает. Он думал, где же мог видеть подобную… на что она так похожа. Потом понял: все те же книги про здоровье. Именно в них так изображают поляну. Отдых и солнце; зарядка на свежем воздухе с подробным описанием, как надо делать упражнения… А на иллюстрациях – обширный зеленый ковер и свет, море душистых трав и бесконечное полуденное небо.

Все же Дениса удивляло, как он мог «не заметить» бра, когда заходил в «Электромир». Он прекрасно помнил увешанные лампами и светильниками стену и потолок в магазине – там точно не было таких. А ведь Наталья Олеговна сказала…