— Морская пена, — проговорила Аника, — это вот этим стала Русалочка?

Валентина посмотрела на эльфийку, потом на белые барашки волн, вспомнила их уроки литературы и кивнула.

— Да, наверное, этим. Тоже ведь неплохо, — проговорила она.

Так они и дошли до пещеры, не приближаясь к впереди идущей группе, чтобы можно было спокойно разговаривать о ерунде и издалека наблюдать за тем, как брат и сестра слишком активно общаются с Мирихаром и Аллинель.

Пещера оказалась довольно просторной и глубокой, часть ее была затоплена водой, от поверхности которой отражался солнечный свет и освещал каменные своды разноцветными бликами. Здесь было прохладно, а в воздухе витал запах прелых водорослей. Немного побродив по пещере, потрогав замшелые стены и соляные наросты, решили собираться назад. Для этого недалеко от выхода была подготовлена вместительная лодка с парой гребцов.

Эльфы довольно ловко забирались через высокие борта лодки. Даже Ливерел изящно забралась внутрь. Заминка вышла только с Валентиной, которая не обладала эльфийской силой и грацией. Она до последнего стояла в нерешительности перед лодкой и в итоге осталась стоять одна на влажном камне. Ливерел закатила свои очаровательные глазки, демонстрируя, что человеческая беспомощность ее раздражает.

Лавнайтинэль вызвался помочь и раньше всех протянул руку девушке и стал тянуть ее вверх. Когда Валентина уже была над поверхностью воды, но еще не успела закинуть ноги в лодку, пальцы Лавнайтинэля разжались, и девушка тяжелым кулем упала в мутную воду у берега. Кажется, где-то раздалс пренебрежительный женский смешок.

В ту же секунду Мирихар, освободившись от цепкого захвата Ливерел выскочил из лодки и подхватил девушку на руки, а потом вернулся назад, словно его ноша ничего не весила. Миримон дал команду гребцам отплывать.

— Кажется, тебя совсем нельзя оставить без присмотра, — сказал Мирихар, накрывая Валентину своим плащом и убирая мокрые грязные пряди с ее лица.

— Люди такие беспомощные, — презрительно фыркнула Ливерел.

Взгляд, которым после ее слов стрельнул Мирихар, можно было бы убивать. Столько там было презрения и раздражения. Валентина, заметив это, почувствовала себя победительницей, хотя это она сейчас сидела мокрая и грязная. Но проиграв эту небольшую битву, она смогла выиграть войну с назойливой эльфийкой — это она понимала.

Тем временем лодка выплыла из пещеры и двигалась на некотором расстоянии от берега. Уединенный коттедж издалека казался серой точкой, а далекие горы со снежными вершинами гармонично обрамляли пейзаж. Солнце уже клонилось к закату, придавая пейзажу золотистый оттенок.

Валентина с удовлетворением заметила, что Мирихар проигнорировал попытки назойливой эльфийки снова уцепиться за его локоть. Когда лодка повернула к берегу начала приближаться к небольшой пристани, он и вовсе скинул сапоги, рубашку и в одних штанах нырнул в морскую пучину прямо с борта лодки. Его темные волосы на мгновение взметнулись в воздухе. Все девушки невольно залюбовались видом его обнаженного торса, переливающимися крепкими мышцами и тем, как он четко вошел в воду, разрезая поверхность как нож мало, совершенно не оставляя за собой брызг.

Эльф достиг берега раньше лодки и пошел к дому, не оборачиваясь и не дожидаясь остальных. Его железная выдержка и невозмутимость впервые изменили ему.

Лодка мягко пришвартовалась, Миримон и Лавнайтинэль помогли дамам выбраться на берег. Валентина выходила последней, стараясь не привлекать внимания. Миримон подал ей руку и ободряюще подмигнул: кажется, он заметил искру, проскочившую между его сыном и девушкой, и ничего не имел против легкого увлечения своего наследника. В конце концов многие эльфы имели краткосрочные отношения с людскими женщинами и это не воспринималось как-то негативно.

Валентина постаралась как можно быстрее попасть в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. Закрыв за собой дверь, девушка прислонилась к ней и какое-то время постояла так, успокаивая сердцебиение. Затем она наполнила ванну горячей водой и, скинув грязную одежду, с наслаждением залезла в высокую пену и начала методично вымывать из волос соль и грязь.

К ужину Валентина не успела привести себя в порядок, да и желание видеть Лавнайтинэля и Ливерел отсутствовало. Было уже довольно поздно, когда переодевшись в чистое платье и высушив волосы, девушка хотела сходить на кухню, чтобы поискать что-то съедобное и перекусить не привлекая к своей персоне внимание. В этот момент в дверь постучали.

Валентина открыла дверь и застыла в изумлении. Перед ней стояла Жеинитэль, которую она не видела с самого утра. В руках у эльфийки был небольшой поднос с выпечкой и кружкой травяного чая. Девушка посторонилась, все еще недоумевая, почему хозяйка дома лично принесла ужин в комнату гувернантки.

— Дитя, ты не вышла к ужину, — начала Жеинитэль обеспокоенным тоном, проходя в комнату и пристраивая поднос на трюмо, так как другой поверхности в комнате не было.

— Не думаю, что это кого-то расстроило, — ответила Валентина, стараясь не язвить, а говорить доброжелательно.

— Что бы ты там себе не думала, моего сына это расстроило, — мягко сказала эльфийка, — Я, конечно, мечтаю о том, чтобы он женился на высокородной. Но время идет, и ни разу еще его сердце не дрогнуло.

— Он обязательно женится на одной из прекрасных эльфиек, даже не сомневайтесь. На балу он был окружен женским вниманием, — ответила Валентина, стараясь не смотреть в глаза матери Мирихара.

— Сегодня после вашей прогулки он был особенно несдержан, — сказала Жеинитэль, сложив губы в кривой улыбке, — сказал, что не просил пытаться устроить его судьбу и хочет, чтобы я перестала приглашать в дом претенденток на роль его будущей супруги.

— Может он хочет сам определиться, а ему не дают права выбора? — спросила Валентина.

— Да кто же ему мешает определяться? Только это уже его четвертое участие в бале холостяков. После пятой попытки он уже не сможет так легко сходиться с высокородными эльфийками, — в голосе Жеинитэль появились нотки отчаяния, и Валентина поняла, как сильно та переживает за будущее своего уже совсем не юного сына.

— Боюсь, что я не знаю, чем Вам помочь, — начала Валентина.

— Поклянись… — выдохнула Жеинитэль, — Поклянись, что никогда не примешь его жертву.

— Какую жертву? — Валентина отшатнулась, подумав, что эльфийка не в себе.

— Видишь ли, деточка, — начала Жеинитэль каким-то бесцветным голосом, — союзы между эльфами и людьми не поощряются, но большинство относится к ним снисходительно, если эльф остается самим собой и не приносит свою жизнь в жертву ради того, чтобы прожить полноценную земную жизнь со своим избранником или … избранницей.

— Как это? — не поняла Валентина, — я не понимаю.

— Эльфы и люди могут образовывать пару на время, обычно на несколько лет. Иногда дольше, но не больше десяти лет. Затем они расстаются, чтобы…

— Человек мог спокойно состариться, умереть и не травмировать душу эльфа? — усмехнулась девушка.

— Поверь мне, деточка, человека не станет уже через двадцать лет после расставания, а эльф будет страдать после потери любимого многие годы, — что-то в голосе Жеинитэль заставило Валентину вздрогнуть. Кажется, в прошлом этой спокойной домовитой эльфийки скрывалась своя драма.

— Многие эльфы не в силах смириться с потерей любимого человека. Душа одних постепенно засыпает, и они теряют связь с реальностью, а другие проводят ритуал, теряя свое бессмертие и разделяя одну человеческую жизнь со своим избранником. Я бы не хотела для своего сына ни одной, ни другой судьбы, но решать не мне.

— Мирихар сам выберет свой путь. Он сильный, смелый и не позволит двум женщинам решать за него.

— Поэтому я пришла не к нему, а к тебе. Пока еще не поздно. Не губи моего сына, позволь ему прожить свою жизнь, — взмолилась Жеинитэль.

— Меньше всего я хочу причинить вред Мирихару, — ответила растерявшаяся от такой откровенности Валентина.