— И надо ещё обсудить меню! — внезапно загорелась Джульетта. — Ты ведь не собираешься, — сказала она с неожиданной суровостью, — подавать устриц? Ты знала, — она перешла на шёпот, — что их едят живьём?! Бедные малютки пищат, пока люди вгрызаются в их плоть — от-вра-ти-тель-но!!! Я ещё могу понять необходимость мяса, но корову или курицу мы, по крайней мере, быстро избавляем от страданий. Но есть вот так, будто кошка дергающуюся мышь…

Гленда никогда не думала об устрицах с этой стороны, но ещё меньше она ожидала такой сознательности от Джульетты.

— Нет, я не планировала устриц, — сказала она быстро.

— Отлично! — Джульетта засияла. — И, если у меня будут брать интервью, я обязательно об этом расскажу, да? Нашему Обществу гуманного питания в Щеботане это очень поможет, ты не представляешь, какие там бывают кулинарные извращения.

Потом они поболтали ещё немного, и леди Сибилла откланялась, явно ощущая, что старым подругам хочется поговорить наедине.

— Ну и как? — прошептала Джульетта с заговорщическим видом, проводив знатную гостью. — Ты и патриций — с ума сойти! Ты уже пробовала, как у него с этим делом? А то вдруг…

Гленда внезапно поняла, что при всём желании посплетничать, не сможет подробно говорить с Джульеттой об этом. Это было слишком… Чисто и свято, чтобы облекать в слова для дружеского трёпа.

— Он потрясающий, — только и смогла сказать она. — Прости, но я не могу это описывать словами.

— Чо, правда? — Джельетта широко улыбнулась, взвизгнула и сердечно обняла Гленду, выдохнув: — Я так за тебя рада!

***

Письмо пришло за три дня до свадьбы. Гленда решила было, что это очередное поздравление. Впрочем, заметив убервальдский штамп, немного занервничала. Как оказалось, не зря. Письмо было от госпожи Марголотты. Она в высшей степени вежливо и пристойно поздравляла Гленду с предстоящим бракосочетанием, вплетя в витиеватый узор пышных фраз нехитрую мысль: а достаточно ли вы знаете будущего мужа, дорогуша?

К письму под благовидным предлогом (что-то о скоротечности жизни и интересе к судьбе соотечественников) прилагалась вырезка из “Сатблатта” о внезапной трагической кончине некого Эмбриона Ржава, молодого аристократа из среды анк-морпоркского дворянства. Мальчишка на иконографии не казался Гленде особенно симпатичным, но, подумала она, это ведь не повод считать, что он заслужил ужасную смерть в горах.

Ей пришлось отложить все дела и на три раза перечитать и письмо, и заметку, чтобы понять, к чему всё это. Выходило, что это нашли потомка Ржавов недавно, но умер он раньше. Нехитрые подсчёты давали понять — именно в то время, когда Ветинари был в Убервальде, причём уже без Стукпостука.

Гленда не могла не признать, что на этот раз удар Марголотты пришёлся в цель. Да, она знала, что Ветинари — выпускник школы Наёмных Убийц, сколько раз они вместе шутили на эту тему! Знала, что он выносит смертные приговоры, впрочем, в последнее время всё реже (а некоторым из тех, кому он их выносил, Гленда своими руками с удовольствием устроила бы отход в мир иной способом куда более болезненным, чем мистер Трупер). Но это… Убийство без суда и следствия. И ради чего? Какие-то политические интриги? Очередная “игра в шахматы”? Гленде было мерзко.

Первым её порывом было немедленно подняться к Ветинари, но — и это было самым ядовитым в письме Марголотты — она действительно задалась вопросом: достаточно ли она знает Ветинари, чтобы поверить в его ответ?

С момента объявления свадьбы прошло три недели, и за всё это время у них не было времени толком побыть вдвоём. Подготовка, даже с участием многочисленным помощников, оказалась сущим адом, а Ветинари гнал вперёд на всех парах, будто боялся… Что она передумает?

Гленда провела в беспокойных раздумьях целый день и в полночь всё ещё сидела на кухне. Традицию ночного нарезания сыра им с Ветинари пришлось оставить в прошлом — теперь, когда Гленда стала невестой патриция, за ней постоянно следили любопытные глаза, и на кухню то и дело кто-то заглядывал. Это её так достало, что она невольно начала с нетерпением ждать, когда сможет передать место шефа своему помощнику, хотя поначалу не хотела этого делать.

К счастью — хотя бы в этом повезло — сегодня её не тревожили. Может, что-то почувствовали, может, устали пытаться подловить и решили, что подлавливать не на чем. Так или иначе, но когда в полночь патриций привычно появился из-за тайной двери, Гленда подпрыгнула на стуле. Она не ждала его. И так не придумала, как заговорить о том, что её волновало. Действительно ли он хладнокровно убил человека просто потому, что тот мешал его планам?

— За весь день — не то что ни одного визита, ни одной записки или чашки какао, — мягко начал Ветинари, по-кошачьи осторожно приближаясь к столу. — Я заподозрил, что случилось что-то серьёзное, но мне доложили, что ты в полном порядке. Что произошло?

Он стоял рядом, и Гленда не смела поднять на него глаза. Она лишь протянула ему листы, присланные Марголоттой, и спрятала лицо в ладонях, не в силах решить, как заговорить об этом.

Несколько минут Ветинари читал. Затем произнёс короткое: “А!”. Затем раздался знакомый стук. Гленда подняла голову. Закатав рукава, Ветинари привычно нарезал сыр. Впрочем, было в его позе что-то странное. Он был неестественно собран, стоял ещё прямее обычного и старательно не смотрел в сторону Гленды.

— Юный лорд Ржав, — наконец заговорил Ветинари, не прерывая своего занятия. — примечательная личность. Если вас интересует его более ранняя биография, вы могли бы поговорить с командором Ваймсом. Сэр Сэмюэль… Скажем так, пристально следил за судьбой Эмбриона и в некотором роде поспособствовал тому, чтобы с юного господина Ржава была снята ответственность по управлению семейным состоянием. Знаете, командор Ваймс — человек свято верящий в Закон, но иногда и его расстраивает, что этот Закон не имеет обратной силы. Например, когда молодые повесы ради увеличения и без того немалого состояния обращают в рабство тех, за кого некому заступиться. Вроде гоблинов. Вы помните, как относились к гоблинам, до того, как вы уехали в Убервальд? Впрочем, скандал с отправкой нескольких сотен гоблинов в Очудноземье на табачные плантации вы, вероятно, пропустили. Как бы то ни было, командора тогда очень расстроило, что юного Эмбриона всего лишь отправили на Фор-Экс. Он был уверен, что наследник Ржавов связан с жестоким убийством молодой гоблинки. Увы, доказательств не было.

Гленда наклонила голову, пытаясь поймать взгляд Ветинари, но патриций продолжал методично нарезать сыр, будто не было в мире предмета интереснее. И говорить тоже продолжал.

— У меня были основания полагать, что немногие оставшиеся ему годы Эмбрион Ржав посвятит общению с разнообразной и оригинальной фауной Фор-Экса, однако, неизвестным для меня образом он смог прийти к взаимопониманию с нашей посланницей на этом континенте и некоторое время назад объявился в Убервальде…

Ненадолго повисла пауза, и Гленда поняла — повествование приближается к кульминации. Похоже, дело не только в убитой гоблинке, было за этим Эмбрионом что-то ещё.

— Я думаю, вы прекрасно осведомлены о том, как…. специфически работает закон в Убервальде. И ещё, я полагаю, вам известно, что даже для такой специфической работы закона необходимо, чтобы к нему обратились. Чтобы к нему воззвали. Чтобы жертва или её законные представители захотели правосудия. Но что делать, мисс Гленда, когда жертва — не более, чем обуза для семьи? Лишний рот в бедной семье, который нужно кормить? Что делать, если за избавление от этой обузы семье ещё и приплатят, чтобы обращение к закону не бросало тень на потомка благородного семейства?

Гленда похолодела. Она догадывалась, что такое может происходить. Слышала истории про исчезнувших детей, особенно девочек. Она-то всегда надеялась, что они просто сбегали от тяжкой доли, и молилась, чтобы они нашли лучшую жизнь. Как же. Не в Убервальде.

Она встала и обняла Ветинари со спины. Он отложил нож.