Лорд Ветинари долго смотрел на закрывшуюся дверь, затем сел за свой стол и попытался придвинуть к себе бумаги, но неожиданно одним резким движением сбросил со стола всё, включая чернильницу. На ковре расплывалось тёмное пятно. С патрицием такое случилось впервые, и он понятия не имел, что с этим делать.

***

— Да как так можно?! — возмущалась Электрисия. — Я же смотрела в её мозг прямо в этот момент, она была счастлива как никогда в жизни! Кто от такого отказывается?!

— О, милая, — вздохнула Либертина, — люди то и дело выкидывают подобные номера. Я ждала чего-то такого после намёков Астории. И Рок ещё… Ну, ничего. Есть у меня кое-какие варианты.

— А я вам тут помощника привела, — непонятно, как Зеленоглазая отыскала их в самом дальнем саду Дунманифестина, но на то она и Удача, чтоб запросто проделывать такие штуки. За собой она тащила Рега, бога музыкантов. Рег осоловело крутил головой по сторонам и, кажется, не совсем понимал, не только где он, но и кто он.

— Думаешь, поможет? — скептически отозвалась Либертина, но потом опомнилась. — В смысле, если ты считаешь, что поможет, мы, конечно, скажем спасибо.

— Увидишь, — Зеленоглазая не подмигнула ей, но посмотрела так, что Либертине показалось — ей подмигнул весь мир. — А какой у тебя план?

— Да вот, — она показала новую фигурку. — Думаю, он может нам помочь.

— О, несомненно! — улыбнулась Зеленоглазая. — Давай скорее, я его очень люблю.

***

Новая экспедиция на Луну! Моркоу уже представлял, как напишет об этом родителям (приёмным) и что скажет Ангве. А может, позвать её с собой? Леонард ничего не сказал о составе новой экспедиции. Вервольф на Луне, что из этого может получиться?

Леонард прислал ему голубя с сообщением посреди ночи, но Моркоу всё равно дежурил, так что заглянул во дворец сразу же, и теперь его сердце через нагрудный карман грел список необходимых для полёта вещей. Оставалось дождаться открытия лавок. И поговорить с командором… Моркоу не сомневался, что тот его отпустит, но предполагал, что без сложностей не обойдётся.

На выходе он немного задержался, чтобы поговорить со стражниками у ворот, когда кучка музыкантов жалкого вида завела у стен дворца лиричную мелодию, впрочем, получалось у них неплохо. Тем удивительнее было, что окно на балконе кабинета патриция распахнулось, и оттуда донеслось:

— Капитан, арестуйте этих людей за нарушение спокойствия.

Это было настолько непохоже на лорда Ветинари, что Моркоу, приказав охранникам у ворот задержать музыкантов до его возвращения (для их же блага), стрелой полетел к кабинету патриция.

— Однажды, — сказал он, ввалившись в Продолговатый кабинет и пытаясь отдышаться от пробежки с первого на шестой этаж, — патриций Ветинари показал мне кое-что в тронном зале и посоветовал подумать над словом. Что это было за слово, сэр? И лучше вам ответить быстро.

Он поднял арбалет.

— Политик, — бесстрастно ответил Ветинари. — Похвальная бдительность, капитан, но я — это я.

Он всегда говорил бесстрастно, но в этой бесстрастности было что-то новое. Будто она поднялась на уровень выше, возвелась в квадрат.

Моркоу длинно выдохнул, приваливаясь к двери, а затем подошёл к столу патриция.

— Простите за вторжение, сэр. Если позволите, я хотел бы знать, что случилось?

На этом вопросе Ветинари болезненно поморщился.

— С чего вы взяли, капитан, что что-то случилось? — спросил он всё так же безэмоционально.

— Уличные музыканты, сэр. Вы могли послать кого-то из слуг, сэр. К тому же я не могу не отметить необычное состояние помещения, сэр.

— Блестящая детективная работа, капитан, — в голосе патриция чувствовался сарказм, но, казалось, он направлен не на Моркоу. Это было странно. — Хорошо. Кое-что действительно случилось. Но вас это не касается.

Моркоу на секунду задумался, а потом вспомнил о разговоре с Леонардом.

— Это как-то связано с мисс Глендой, сэр?

Такого он ещё не видел — глаза Ветинари вспыхнули настоящей болью. Однажды Моркоу закрыл собой патриция, когда того подстрелили, но даже с куском железа в ноге он не выглядел настолько несчастным.

— Это вас не касается, капитан, — повторил патриций жёстче. — Не смею вас задерживать.

Моркоу помедлил. Все знали, что патриций Ветинари — опасный человек, но Моркоу так и не понял, почему они так считали. По его мнению, по-настоящему опасен патриций был только для плохих людей, а он, пусть и относился к себе критически, к плохим людям себя не относил.

— Однажды, сэр, — начал он медленно, — вы дали мне очень хороший совет. Начать поиски от Расхлябанных ворот. Мне кажется, пришло время отплатить вам тем же — в смысле, хорошим советом.

— И почему тебе так кажется, капитан? — похоже, патриций уже лучше владел собой, сейчас в его тоне слышалось лишь слабое любопытство. Он откинулся на спинку кресла и соединил пальцы домиком. Но что-то в этой привычной картине (не то бардак вокруг стола, не то подрагивающая жилка на виске у Ветинари) заставляло Моркоу усомниться в её подлинности.

— Некоторые сведения, сэр, — уклончиво ответил Моркоу. — Не могу сказать, что их достаточно, чтобы дать совет так же безошибочно, как вы дали его мне, но довольно для того, чтобы понять, что какой-то совет вам нужен. И, простите за… Как это правильно? А, простите за дерзость, сэр, но, полагаю, среди тех, кто с вами знаком, не так много людей, с кем вы могли бы говорить откровенно. Но вы знаете, что можете говорить откровенно со мной.

Патриций отвернулся и задумчиво посмотрел на окно.

— Думаю, — сказал он, — для откровенностей уже слишком поздно.

Моркоу некоторое время обдумывал эти слова, затем решился пойти ва-банк.

— Мисс Гленда умерла?

Патриций дёрнулся всем телом и перевёл на Моркоу острый как бритва взгляд.

— Что вы сказали?

— Ничего не кончено по-настоящему, пока человек жив, сэр, — как можно мягче сказал Моркоу. — Поэтому, раз мисс Гленда жива…

Патриций едва заметно облегчённо выдохнул.

— С чего вы взяли, что это вообще связано с мисс Медоед? — спросил он с такой холодностью, что Моркоу уже не сомневался в верности выбранного пути.

— С того, что сегодня ночью вы вдвоём разбудили Леонарда Щеботанского, чтобы разработать план электро…обеспечения города.

Ветинари тяжело выдохнул и опустил голову, глядя на соединённые пальцы.

— И с того, что она вас любит, — добавил Моркоу тише.

Ветинари вскинулся.

— А это вы как определили? — тон патриция перестал быть холодным и безразличным.

— Ангва сказала, — просто ответил Моркоу и, чего прежде никогда себе не позволял, без приглашения сел на стул для посетителей. — Некоторые вещи вервольфы чуют лучше людей.

Уголок губ Ветинари дёрнулся.

— Физическое влечение — ещё не любовь, капитан, — ответил он, и Моркоу поздравил себя с победой — патриций больше не отрицал, что дело именно в этом.

— Верно, сэр, но я и сам замечал некоторые признаки, — возразил Моркоу, взвешивая каждое слово. — Мисс Гленда нередко заходит к нам в свободное время, в основном она общается с Шелли, но иногда…

— Кто знает, возможно, всё дело в вас? — усмехнулся патриций. — Может быть, вы ей, как это говорят? Приглянулись, и она пыталась вызвать вашу ревность.

Если кто тут и ревнует, то точно не я, подумал Моркоу, но вслух благоразумно этого не сказал.

— Я уверен в том, что видел, сэр, и крайне удивлён, что у вас возникают сомнения. Она отказалась принять ваше предложение?

— Предложение? — медленно переспросил Ветинари и вдруг с чувством протянул: — О, боги!

— Сэр? — Моркоу знал, что не имеет никакого права отчитывать патриция, но, тем не менее, вышло строго. Патриций, однако, не обратил на это внимания.

— Предложение, вот в чём дело, — сказал он скорее себе, чем Моркоу. — Но это несложно исправить.

— Сэр, — теперь тон Моркоу стал намеренно предостерегающим. — Я снова вынужден просить прощения за дерзость, но я настаиваю: позвольте дать вам совет. Думаю, мой опыт э-э-э… Близких отношений несколько больше вашего.