— Им было интересно друг с другом, — осторожно ответила Гленда, встав перед столом. — Каждому человеку нужен кто-то, кто его понимает, с кем можно обсудить интересные темы.

— Интересные темы! — горько усмехнулся Ветинари. — Вот полюбуйтесь, — он подтолкнул к ней пачку жёлтых пергаментов. Гленда потянулась к ним, но патриций недовольно потребовал: — Да садитесь же! Или нет, достаньте сначала чай… Почему чашка только одна, вы хотите меня отравить? Впрочем, лучше бы вы и впрямь меня отравили. Вот, налейте мне сюда, а себе возьмите ту, что приготовили для меня, — на столе появилась та самая — уже изрядно постаревшая и потемневшая — кружка “Лучшему Боссу На Свете”. Гленда налила чай в обе, села и наконец смогла посмотреть, что за рукописи дал ей Ветинари. Выглядели они странно. Будто… Ах, ну да — продавая косметику, она нередко видела отражение названий тюбиков в зеркале, поэтому сразу догадалась, что и эта писанина должна читаться при помощи зеркал. Разобрать её Гленда даже не пыталась, а вот рисунки на полях понять было попроще. Точнее схемы. Такие, как весь день чертил Леонард. Вероятно, это были его старые записи, но при чём тут…

Гленда пригляделась к рисункам и ахнула.

— Но это же ужасно! — выдохнула она, поняв смысл чертежа. — Такой штукой можно кучу народа убить, зачем Леонард это придумал?

— Он утверждает, — тяжело роняя слова ответил Ветинари, — что это происходит помимо его воли. Идеи просто приходят в его мозг, и он вынужден их где-то записывать.

— О, боги! Но почему тогда вы просто не уничтожите эти чертежи?

— Во-первых, потому что помимо чертежей там есть весьма ценный текст, возможно — одна из величайших поэм нашего века, а во-вторых — что толку? Он всё равно наделает новых так же ловко, как вы печёте блинчики.

— Ужасно, — повторила Гленда, не зная, что ещё на это сказать и прикусывая от волнения костяшки сжатых в кулаке пальцев.

— А вы, — пакет со льдом со стуком опустился на стол, разорвался, и льдинки полетели в разные стороны, — вы познакомили его с Диком Симнелом! С Диком Симнелом, который и сам-то не дитя малое, когда доходит до изобретения всяких подозрительных механизмов!

— Но Дик не станет… — попыталась возразить Гленда.

— Это не важно, — резко прервал её Ветинари. — Важно, что вы дали мыслям Леонарда новое направление, и уж он, поверьте, его использует. А кроме того — как будто мало уже случившегося! — мистер Симнел теперь требует, требует, мисс Гленда, чтобы ему была предоставлена возможность работать с Леонардом. Как вам это понравится? Конечно, я могу это запретить, но уже представляю заголовки, которыми осчастливит нас по этому поводу так называемая свободная пресса. Возможности тирана не так безграничны, как многим кажется.

Повисла тяжёлая пауза.

— Мне правда очень жаль, — только и могла сказать Гленда. Невозможно было поверить, что ещё сегодня утром она была такой счастливой рядом с этим же самым человеком. Сейчас от него исходили волны холода, и Гленда ощущала себя маленькой, никчёмной и беззащитной. Кажется, Ветинари это заметил.

— Что ж, как говорится, сделанного не воротишь, — сказал он чуть более миролюбиво. — Я не должен перекладывать на вас ответственность, за то что сам допустил эту оплошность.

— Ещё не хватало! — взвилась Гленда. — Вы сказали, что это моя ответственность, и я от неё не отказываюсь. Или вы, может, считаете, что это я — дитя малое и ни на что не гожусь? Если уж они будут работать вместе, то я за ними прослежу! Может, я не особо понимаю в этих их чертежах, но уж постараюсь, чтоб таких неприличных картинок никто не рисовал!

Несколько секунд Ветинари смотрел на неё. Сперва, казалось, озадаченно, затем с интересом, а потом, хотя, возможно, это Гленде только почудилось — с уважением.

— Королева Инчи, — вдруг сказал он и слабо улыбнулся. — Колесницы несутся, руки и ноги разлетаются во все стороны.

— Какая ещё королева Инчи? — нахмурилась Гленда, всё ещё пылая праведным гневом.

— Я подумал об этом, когда вы впервые пришли в мой кабинет, чтобы отчитать меня, — пояснил патриций, возвращаясь к привычному дружескому, пусть сейчас он и был несколько уставшим, тону. — О том, что когда кто-то из тех, за кого вы считаете себя в ответе, в опасности, вы становитесь похожи на ланкрскую королеву-воительницу.

— Ну, сейчас-то я не то чтобы считаю, что Леонард с Диком находятся в опасности, — пожала плечами Гленда.

— Да, но вы быстро поняли, в какой опасности из-за них может оказаться мир, — Ветинари вздохнул и сделал большой глоток чая, после чего расслабленно откинулся на спинку кресла. — А мир, похоже, вы тоже считаете своим подопечным.

— Нет, я не… — попыталась возразить Гленда, увидела насмешливый взгляд Ветинари, и фыркнула: — Ну, знаете ли! За весь мир я отвечать отказываюсь.

— Говорят, рука качающая колыбель, правит миром, — не то чай так подействовал, не то головная боль у Ветинари прошла, но теперь он явно подшучивал над Глендой. — А ваша рука, осмелюсь заметить, собралась качать колыбель идей, родители которых и поодиночке способны натворить дел. Если вы, конечно, не передумали.

— Я от своих слов не отказываюсь, — твёрдо сказала Гленда.

— В таком случае, вполне возможно, все мы выживем, — хмыкнул Ветинари. — В конце концов, не представляю идею военного механизма, которая посмеет объявиться в вашем присутствии.

— Да уж пусть только попробует, — прищурилась Гленда и сделала очень решительный глоток чая, даже не поперхнувшись.

Напряжение медленно уходило из комнаты.

— Так что, вы на меня слишком злы, чтобы снизойти до моего сыра? — осторожно спросила Гленда. Фраза вышла более двусмысленной, чем ей казалось, она будет, и Гленда сразу же об этом пожалела, но патриций улыбнулся.

— А вы — достаточно злы на меня за приступ деспотизма, чтобы оградить свою кухню от моей тирании? — вздёрнул бровь Ветинари.

— Я могу прибегнуть к демократии, спуститься и посовещаться с сыром, но думаю, мне известно его мнение — ваши руки не знают равных. В обращении с сыром, — последнее она добавила поспешно, отчаянно жалея, что не прикусила себе язык после первой двусмысленной реплики. Интересно, она что, плеснула в чай алкоголя? Или… а это точно была мята?

— О, боюсь сегодня мои руки годны лишь на то, чтобы что-нибудь взбивать, — покачал головой патриций. — Деликатному сыру от них может не поздоровиться.

— Что ж, значит, будет вам на завтрак ягодный мусс, — Гленда решительно поставила чашку на стол.

— На нулевой завтрак? — оживился патриций.

— Если хотите, — кивнула Гленда. — Но вообще-то жаркое с новой подливкой я тоже приготовила.

— Лучшая новость за сегодня, — сказал Ветинари, поднимаясь.

А потом он провёл её на кухню тем самым тайным коридором. И взбивал белки в пену с такой силой, что у Гленды, пожалуй, рука бы отвалилась, попробуй она повторить этот подвиг.

— Знаете, — тихо сказал Ветинари, закончив, не глядя на Гленду и сделав вид, что сосредоточился на вытирании и без того чистых рук. — Мало что внушает мне страх, но мысль о том, что из-за разногласий с Убервальдом меня могут сместить с должности, и кто-то вроде лорда Ржава доберётся до чего-то, что могут соорудить Леонард и Симнел — эта мысль заставляет меня содрогаться от ужаса. Порой я думаю, может быть, действительно проще сдаться сразу. Тогда, даже если вспыхнет мятеж, его подавлением займётся леди Марголотта, а она хорошо умеет это делать. Потому что использовать чудовищное по своей смертоносности оружие даже на территории врага… Это всё равно, что стрелять себе в ногу. Увы, немногие это понимают.

Расслабившаяся было в тишине и уюте своей кухни Гленда похолодела. Она вытерла мокрые от мытья посуды руки фартуком и подошла к Ветинари. Положила ладонь ему на плечо.

— Вы не сдадитесь, — твёрдо сказала Гленда, поймав его взгляд. Сейчас он был затуманенным, и — Гленда с трудом в это верила! — на дне этого взгляда таился страх. — И не проиграете. Я пригляжу за этими гениями, а вы… Вы обязательно что-нибудь придумаете. Так ведь бывает — ничего, ничего, и вот ты уже бегаешь голышом по округе с криком “Где моё полотенце?!*”. Только постарайтесь не выбегать из дворца, боюсь, после такого вас действительно могут сместить.