— Про кошек чуть позже, сначала про галереи, если можно, иначе у меня мысль собьётся.

— Вы просто обязаны сочинять романы, мисс Гленда — с таким-то умением откладывать самое интересное напоследок. Итак, галереи?

— Я думала о замке, — выпалила Гленда, чтобы не возвращаться к теме писательства, и тут же поняла, что ступила на опасную почву. — О замке леди Марголотты, — неуверенно закончила она.

— Да? — патриций приподнял бровь. Лицо его выражало вежливый интерес, и он кивнул Гленде, поощряя её продолжать.

— Замок — это ведь тоже как целое предприятие, сэр, — заговорила она, не в силах изгнать из своей речи извиняющиеся (хотя, за что бы?) интонации. — И… Когда Натт водил меня там всюду, на это действительно было интересно посмотреть — все эти мастерские, кузня, ну, всякое такое. А ещё я слышала, как ваши слуги говорили, что кое-кто, но я не стану говорить кто именно! — за плату пускает людей посмотреть, как тут что во дворце устроено.

— О, вы всего за пару дней раскрыли небольшой тайный бизнес Мистера Паддинга и мистера Скоттса, — хмыкнул Ветинари. — Придётся мне запретить стражникам с вами общаться, а то как бы Сэмюэль Ваймс не прослышал о ваших талантах — не видать мне тогда ваших пирогов.

— И ничего я не раскрывала! — возмутилась Гленда. — Просто повезло услышать, случайно. И хватит уже! И не смейте мне угрожать, что запретите кому-то со мной общаться, я такого отношения не потерплю. Ещё раз услышу — не видать вам бабушкиного жаркого, ясно?

— Мисс Гленда, это жестокий шантаж. А пытки в этом городе возможны только с моей санкции.

— Так вот считайте, что своими угрозами вы санкционируете отлучение себя от жаркого.

— Хорошо, я это запомню.

— Это тоже звучит угрожающе, знаете ли.

— Простите, это профессиональное тираническое. Ничего не могу с собой поделать, — Ветинари улыбался.

Гленда не выдержала и улыбнулась в ответ.

— Стала бы я так стараться для вашего дворца, если бы собиралась в Стражу, — сказала она намного мягче, чем следовало.

— Я приму это к сведению, — кивнул Ветинари. — Так что же с замком? Во дворце кузню не откроешь. То есть, она, конечно, у нас есть, но открывать её для публики бессмысленно, от других городских кузен она мало чем отличается.

— Да, но раз люди платят просто за то, чтобы посмотреть на дворец изнутри, возможно, они заплатят больше, если добавить к этому… Ну да, как вы и сказали — немного от ярмарочного балагана. Моркоу рассказывал мне о здешнем музее, а ещё — о разных городских музеях, куда почти никто не ходит, вроде музея Гномьего Хлеба. И я подумала — что если собрать такие небольшие музеи в одном месте? Можно было бы продавать билеты на посещение всех музеев разом, и добавить какие-то новые, которых раньше не было. А ещё можно добавить музей костюма — мода ведь меняется, и собрать там портреты. Можно будет сдавать костюмы в аренду. Думаю, люди не откажутся заплатить за то, чтобы полюбоваться на себя в старинной одежде — зеркальная галерея как раз подойдёт, и, конечно, они захотят получить хорошие иконографии. Это, разумеется, балаган, но не то чтобы ярмарочный.

— Звучит вполне благопристойно, думаю, даже леди Король не стала бы возражать против такого развлечения, при условии, что дамские комнаты для переодевания будут надёжно отделены от мужских.

— Места для этого хватит, я проверила.

— Отлично. Страшная галерея? Уж это точно ярмарочное развлечение.

— Да сэр. Люди любят пугаться, боги их разберут, почему. Будто в жизни страхов не хватает. На каждой ярмарке есть палатка ужасов или вроде того. Было бы глупо упускать такую возможность заработать, учитывая просторные пустые подземелья.

— Они не пустые, я держу там узников.

— Пока, насколько мне известно, единственный узник, и то невольный, — это господин Седрик со своими котятами. Он приходил на обед и сетовал, что подросших кошек очень уж много, и плодятся они постоянно. Ему тяжело следить за тем, чтобы они не ели крыс. Я подумала, что надо с этим что-то делать. Предлагаю открыть запись на покупку дворцовых кошек.

— Но, мисс Гленда, они не столько дворцовые, сколько дворовые. Не то чтобы у них совсем нет породы, скорее, этих пород у них чересчур много для успеха в высшем обществе.

— Это не важно, — отрезала Гленда. — Важно, что это кошки из самого дворца и от самого патриция. И если за ними будут плохо ухаживать, патриций об этом узнает.

— В самом деле?

— Конечно, вы же за всеми следите.

— Действительно. Да, возможно, с таким подходом мы заработаем даже на котах.

— Возможно, — кивнула Гленда и тяжело вздохнула. — В теории это должно сработать, но я совсем не уверена, что на практике всё пойдёт как надо.

— На практике ничто никогда не идёт как надо, — “утешил” её патриций. — Но, я знаю человека, который любое “не как надо” превратит в “как лучше”. Завтра вы с ним встретитесь и расскажете ему о своём предложении. И я был бы благодарен, если бы вы сделали ещё одну копию этой записи с более подробными пояснениями.

— Я? Почему я? Вы что, не можете сказать, что это ваша идея? — к такому Гленда не была готова. Одно дело — делиться своими мыслями с Ветинари, к которому она, можно сказать, привыкла и почти перестала бояться. И совсем другое — какой-то чужой неизвестный человек.

— По-вашему, я имею склонность присваивать чужие идеи? — нахмурился патриций.

— Нет, — поспешила ответить Гленда. — Но мою можете присвоить, я вам разрешаю.

— Ни в коем случае, мисс Гленда. Вы это придумали, вам и говорить.

— Но я…

“Я стесняюсь!” — хотела сказать Гленда, но поняла, что ещё сильнее она стесняется произнести это вслух.

— Ладно, — проворчала она. — Кто этот человек?

— Мистер фон Губвиг, главный почтмейстер, начальник Монетного двора и заместитель председателя Королевского банка Анк-Морпорка.

— Тот, который однажды на суде заявил, что вы его приговорили к повешению за мошенничество? — уточнила Гленда. Многолетняя привычка к чтению газет давала свои плоды.

— Он самый. И, если вы опасаетесь недружелюбной реакции с его стороны, я всегда могу напомнить мистеру Губвигу, что палач, мистер Трупер, справлялся о его здоровье.

— Вот не надо пугать людей ради меня! — возмутилась Гленда. И тут же уточнила: — Вы там будете?

— Разумеется, речь ведь идёт о моём дворце.

— Ну и хорошо, — Гленда сказала это совершенно искренне и только потом поняла, как это странно, что перспектива присутствия Ветинари её больше успокаивает, чем напрягает. — Во сколько вы хотите с ним встретиться?

— Мистер Губвиг обожает начинать день пораньше, так что, я думаю, часов девять утра..

— Он ненавидит рано вставать, да? Я ведь права?

Усмешка Ветинари была яснее любых слов.

— В таком случае — шесть вечера, сэр. А утро мне нужно для своих целей. Я утром спать собираюсь, потому что прямо сейчас займусь вашим завтраком. Что вы, кстати, хотите?

— Ну, раз вы спрашиваете — то воздушное суфле с ягодами. Вы готовили его всего однажды, ещё в поезде, и это было незабываемо.

— Хорошо, тогда я займусь им прямо сейчас.

— Значит ли это, что я должен удалиться? Процесс включает какое-то священнодействие? Волшебство, призыв демонов?

— Нет! — Гленда рассмеялась против воли. — Но болтать с вами мне будет некогда, так что боюсь, вы заскучаете.

— Честно говоря, я не владею этим навыком.

— Каким это?

— Скучать. Мне сложно представить себе ситуацию, в которой разумный человек не сможет развлечь себя ходом собственных мыслей.

— Это потому, что вы в Убервальде подолгу не жили, — вздохнула Гленда и тут же почти прикусила язык. Известно ведь, что в молодости Ветинари провёл в Убервальде достаточно долгое время. Вероятнее всего, в обществе леди Марголотты.

— Скорее потому, что ко мне Убервальд повернулся несколько иной стороной, — мягко возразил Ветинари. — Скучать не приходилось. И то, что вы рассказывали о приключениях командора Ваймса… Хм, скажем так, я вполне могу себе это представить в красках.