Алан не сопротивлялся, но по его щекам побежали слёзы, а за моей спиной зароптали. Краем глаза я отметила, что виновник всех событий был на месте и видел, что происходило. В следующий миг я достаточно грубо связала запястья эльфа, поднимая его руки вверх и оставляя ему немного простора для того, чтобы он повернулся ко мне, и все видели его реакцию на происходящее. То, как он дрожал, кусая губя и буквально источая волны своего отчаяния. Раб явственно считал, что козлом отпущения быть именно ему, виноват он был в недавно случившемся на камбузе или нет. А зря!

— Позвать всех сюда!

Команда собралась в считанные мгновения, и тогда я повернулась к эльфу.

— Ты обвиняешься в воровстве и отравлении членов моей команды. Что ты можешь сказать на это? — спросила у него, а он заплакал ещё сильнее.

— Госпожа, пожалуйста! — Его ужасно трясло. — Я не делал этого! Я никогда ничего не крал! И никого не травил! Я был вежливым с каждым членом вашей команды, как вы того и хотели! Я бы никогда не причинил вреда свободному...

Мне хотелось плюнуть на всё и забрать Алана отсюда, но я должна была доиграть всю сцену до конца. А потом. Потом я хотела долго сидеть с ним и успокаивать. Он не заслужил подобного отношения с моей стороны, но я была в первую очередь капитаном, а не хозяйкой.

— Какое наказание полагается, если раб украл что-то у свободного или причинил вред его здоровью? — ледяным тоном уточнила я.

Эльф вцепился пальцами в намотанные на мачту верёвки, вздрагивая в унисон собственным рыданиям, но я оказалась неумолима, схватив его за волосы и развернув к себе лицом. Так, чтобы каждый видел, что именно происходило.

— Я жду ответа!

— Казнь, госпожа...

Пора было заканчивать дурацкое представление, поэтому я обернулась к команде.

— Кто-то хочет что-нибудь добавить к моим обвинениям? Может, есть те, кто знает иного вора? Или хочет сознаться в преступлении? Я обещаю, что казнь для преступника в таком случае будет заменена на изгнание.

Вся команда начала переговариваться, на время даже забыв о тошноте. Я видела лица тех, кому, как и мне, было искренне жаль Алана. Истинный же преступник молчал, и это заставило меня нахмуриться.

«Да начнётся второй акт!» — поняла я, не наблюдая его желания вмешаться, а потому собралась с силами, чтобы вообще произнести задуманное и выдохнула:

— Алан, ты приговариваешься к казни через порку! Кто вызовется совершить эту расправу?

Проговорив последнее, я соткала из собственной магии гибкий кнут, но все молчали. На нашем корабле вдруг повисла гробовая тишина, а затем. Я обернулась к дрожащему и тихо плачущему эльфу, ласково погладив того по спине и мимоходом отметив, что его кожа всё ещё сохраняла гладкость и свежесть после моего заклинания. Ещё пара мгновений — и я снова обернулась к толпе, глядя уже в упор на виновника произошедшего.

— Некоторые из собравшихся были рабами, когда я нашла вас. Кто может сознаться в том, что он смог обмануть клеймо? — Я цепко посмотрела на каждого, кого когда-то спасла.

— Его нельзя обойти, это правда. — Верст кивнул, явно не понимая, к чему это всё. Склонив голову набок, я ухмыльнулась.

— Алан, ты воровал что-нибудь у Лия? — снова спросила у своего раба через клеймо.

— Нет, госпожа! — тут же ответил тот без малейшей запинки.

— Ещё вопрос: ты хотел причинить какой-нибудь вред команде?

— Нет, госпожа!

— А добавлял ли ты осознанно отраву в еду?

— Нет, госпожа. Пожалуйста, я ни в чём не виновен! Накажите меня, как хотите, но только не казнь. Пожалуйста! Я же ничего не делал! Я согласен на всё! Впредь я буду сначала сам пробовать каждый ингредиент перед приготовлением или вообще больше на пушечный выстрел к кухне не подойду! Пожалуйста! Любое наказание! — заговорил эльф, прижимаясь к мачте и продолжая бормотать извинения пополам с заверениями, что он этого не делал и был готов на всё.

— Вайолет, у тебя есть что добавить к этому? Ты веришь словам раба? Я задавала их ему через клеймо, — негромко заметила я.

Собравшиеся зашумели, а в глазах настоящего преступника отразилось понимание.

— Среди нас предатель! — Первым делом дошло до Верста. Или тот просто быстрее остальных озвучил общую мысль.

Все закричали, пытаясь вычислить истинного виновного, а я молчала, смотря в глаза тому, по чьей вине всё произошло. У меня к нему был только один вопрос.

— Зачем ты это сделал, Вайолет? — задала я последний.

Лицо мужчины исказила гримаса ненависти.

— С тех пор, как он появился здесь, ты стала другой, Джина, — наконец выдал он. — Эльф должен был сдохнуть, и тогда всё встало бы на круги своя!

Я печально покачала головой в ответ.

— А прирезать его за углом тебе совесть не позволяла? — Тут я лишь на мгновение представила, что это могло произойти на самом деле, и мне вдруг стало плохо. Я на самом деле привязалась к Алану, пусть времени с его появления и прошло всего ничего.

— Тогда бы ты сделала его мучеником и убивалась бы по этому жалкому куску эльфийского мяса! Сначала ты должна была в нём разочароваться!

Команда наконец отвлеклась от своих споров и прислушалась, а я вздохнула.

— Я всегда оставалась собой, Вайолет. Это ты изменился...

Он ухаживал за мной с самых первых дней. Мне было известно о его тайной любви ко мне, ведь тот говорил о ней. Что до меня, то я не раз объясняла ему, что относилась к нему не более, чем как к старшему брату. Мужчина был родным для меня. Семьёй, но не любимым.

И тем больнее мне дались мои последние слова:

— Обвинения с Алана сняты. Вайолет, ты обвиняешься в предательстве. Наказание — смерть.

Я видела, как сзади к нему подошёл Рыжий Бу с ножом. Видела, как остро отточенная сталь чиркнула по его беззащитному горлу. И наблюдала последние, предсмертные судороги ранее дорогого и близкого мне человека.

— Покойся с миром. Я надеюсь, ты найдёшь после смерти то, чего не нашёл в этой жизни,

— сказала я, глядя на его бездыханное тело, а затем отвернулась, пряча слёзы от всех.

Магией убрав путы с запястий эльфа, тихо позвала того:

— Идём, Алан.

Он молча поднял с пола одежду и пошёл за мной.

Каюта встретила меня после уборки Алана солнцем и свежестью. Я обернулась к эльфу и обняла его за плечи, чувствуя себя последней сволочью. На душе было паршиво, а на глаза наворачивались слёзы от всего произошедшего. И я по-прежнему не понимала, к чему вообще всё было. «Это же так глупо...» — думала я про себя.

— Алан, прости, что тебе пришлось пережить подобное. Я не хотела, но иначе никто бы не поверил и не осознал.

— Госпожа? — Он изумлённо вгляделся в моё лицо, а я. Да, я плакала. Впервые за много лет.

— Посиди со мной, Алан, — попросила я и потянула его на кровать. — Нам обоим надо успокоиться.

Мне было плохо от того, что едва не произошло. Пусть я и не поверила в его вину, но ведь могла же. И что произошло бы тогда? Я обвинила бы ни в чём неповинное существо в предательстве и казнила его, а потом, когда всё бы вскрылось. Нет, я не смогла бы жить с таким грузом вины на плечах!

Я посмотрела на ещё не до конца пришедшего в себя раба и нежно накрыла его губы своими, давая нам возможность отвлечься от недавнего безумия. Лий был прав, потому что Алан действительно заслуживал шанс на лучшую жизнь.

Его кожа под моими пальцами была такой нежной и бархатной, что я не сдержалась, проведя пальцами ему от груди до паха и протяжно застонав от нахлынувшего возбуждения. Оторвавшись от губ эльфа, заглянула в его зелёные глаза, ещё полные эмоций, и улыбнулась.

— Я бы не тронула тебя, — сообщила на всякий случай, вновь проводя пальцами по его коже.

Он пока не успел одеться и потому сидел на кровати, в чём мать родила, в то же самое время, как я была полностью одетой. И мне нравилось это, в особенности тем, что здорово помогало не думать о случившемся совсем недавно.