Посвящается.

Паре, которая заслужила будущее.

Каким бы невозможным оно ни казалось.

Судьба Лидии Суси пришла за ней под покровом ранней весны в обычный четверг.

Она бежала по лесной тропе, две мили по петле, которая должна была провести ее через северо–восточную территорию заповедника, и всматривалась в светящуюся линию, что обводила контуры гор. Вскоре полоса расширится до ауры, и после этого солнце примет эстафетную палочку времени у луны, и наступит день.

Ее дед всегда говорил ей, что было два вида сумерек, два вида проблеска вечерней зари, и если ты хочешь найти свое прошлое, нужно уйти в сосновый лес вечером, когда садится солнце. Если хочешь, чтобы будущее пришло к тебе, ты отправляешься в лес одна, под покровом раннего утра, во время священного перехода ночи в утро. Тогда, сказал он ей, когда граница между тем, что управляет светом, и тем, что удерживает власть над тьмой, становится едва различимой, когда луна и солнце соприкасаются прямо перед тем, как вращение орбит разлучит их, в это мгновение смертный мог столкнуться с бесконечностью в поисках ответов, направления, наставления.

Конечно, это не означало, что ты получишь хорошие новости. Узнаешь именно то, что хочешь узнать.

Но жизнь не была буфетом, где можно выбрать все, что душе угодно и положить на тарелку – еще одно мудрое слово человека, дожившего до ста одного года, до самой смерти курившего трубку и выпивающего стакан симы[1] после обеда каждый день в течение многих лет.

– Зачем ограничивать весну только до Ваппу[2]? – говаривал он.

Лидия никогда не верила его суевериям. Она была исследователем, ученым, и то, о чем говорил ее дедушка, противоречило ее докторской степени в биологии, на которую она взяла образовательный кредит у федерального правительства и который до сих пор выплачивает.

Так что нет, этим утром она не искала никаких предсказаний от Вселенной. Она закончила тренировку, прежде чем отправиться в свой офис в Проекте Исследования Волков. Учитывая, как дела шли в последнее время, она моргнуть не успеет, как настанет семь вечера. Из–за нехватки персонала и недостаточного финансирования «ПИВ»[3] постоянно боролся за ресурсы, и к тому времени, когда она каждый вечер запирала двери, Лидия чувствовала себя совершенно измотанной. Итак, карпе кардио[4] был ее девизом, и почему она оказалась в этой туманной тьме…

Лидия остановилась.

Ее дыхание вырывалось облаками пара, которые улавливали и удерживали лунный свет, и когда ветер прошел по тропе, ее тело проделало то же самое с холодом, выхватывая его из воздуха и впитывая под ветровку.

Дрожа, Лидия оглянулась. Тропа, по которой она шла, была самой широкой в заповеднике, скорее шоссе, чем улица, но она не могла видеть, что таилось между деревьев. Сосны теснились у обочин утрамбованной тропы, и туман, просачивающийся сквозь скалистые стволы и пушистые ветки, еще больше заслонял лес.

Быстро сориентировавшись, Лидия решила, что находится в добрых трех милях от любого другого человека, в двух милях от своей машины на стоянке у тропы и в сотне ярдов от того, что привлекло ее внимание.

Там, впереди, что–то двигалось близко к земле.

Сражайся или беги, Лидия, – подумала она, – что ты выбираешь?

Она потянулась к пояснице. На ремне ее поясной сумки были прикреплены два цилиндра, и она пока не стала трогать газовые баллончики. Щелкнув фонариком и направив его свет вперед, она развернула луч по широкой дуге…

Слева вспыхнули глаза, сетчатка вернула ей свет в виде точек. Взгляд был примерно в трех футах от земли, а зрачки расположены близко друг к другу, как у хищников.

Лидия снова огляделась.

– Я тебя не потревожу, – сказала она. Как будто серый волк понимал по–английски.

Рычание было мягким. А потом послышался шорох. Животное кралось к ней.

– О, черт.

Только вот...

Лидия, направляя луч на упавшие сосновые иглы, тоже шла вперед. Что–то было не так с волком, его походка была шаткой и неровной. И все же охотник в нем оставался неуклонным… и она была идентифицирована как добыча.

Лидия была примерно в двадцати футах от него, когда почувствовала полностью зрелую особь. Он был крупный, весом около ста тридцати фунтов, с пестрым белым, серым и коричневым мехом, густым и пышным, особенно на хвосте. Но его голова свисала под неправильным углом, и он волочил задние лапы, продолжая сокращать расстояние между ними.

Было очевидно, что волк вот–вот упадет. Хотя его голова была направлена вперед, его тело накренилось в сторону, но воля оставалась несгибаемой, даже когда его задние, а затем и передние ноги потеряли силу.

Он приземлился на мягкую подушку из сосновых иголок боком, и немедленно попытался встать, бесполезные лапы хлопали по разреженному воздуху и наземному покрову. Когда Лидия приблизилась к нему, он зарычал, сверкнув длинными белыми клыками, его золотые глаза сузились.

– Ш–ш… – прошептала она, опускаясь на колени.

Ее рука дрожала, когда она достала сотовый телефон. Набирая номер из избранного, она пыталась дышать ровно.

В свете фонарика Лидия увидела, какими серыми были десна. Волк умирал… и она знала почему.

– Черт возьми, возьми трубку, возьми... – слова вылетели из ее рта, словно пули. – Рик? Просыпайся, у меня есть еще один. На главной тропе… что? Да, то же самое… хватит болтать, вытаскивай свою задницу из постели. Я нахожусь на петле, примерно в двух милях от… а? Да, бери все и поторопись.

Она оборвала связь, когда ее голос сорвался.

Позволяя себе сесть, она смотрела в эти прекрасные глаза и пыталась излучать любовь, принятие, мягкость… сострадание. И что–то получилось, морда величественного самца расслабилась, лапы замерли, бок поднимался и опускался в прерывистом дыхании.

Или, может быть, он умирал прямо сейчас.

– Помощь идет, – хрипло сказала она животному.

Ричард Марш, доктор–ветеринар, направил квадроцикл по тропе, рокот двигателя без глушителя эхом разносился по тихому и спокойному лесу. Когда шины врезались в корни деревьев, он сильнее сжимал руль, пытаясь удержать курс. Из–за ветра в лицо приходилось часто моргать. Ему следовало надеть очки. Или, по крайней мере, снять контактные линзы.

Спустя почти десять минут после начала гоночной схватки, за деревьями промелькнул свет фонарика, и он прибавил газу. Придавив тормоза, он остановился и спешился. Его медицинский рюкзак представлял собой спортивную сумку, достаточно большую, чтобы вместить клюшки для гольфа, и вес напряг его больное плечо, когда он поднял его с грузовой платформы и направился прямо в сосны.

И остановился как вкопанный.

– Что, черт возьми, ты делаешь?

Длинное худощавое тело Лидии Суси лежало на ложе из сосновых иголок… рядом с взрослым самцом серого волка, который, вероятно, весил столько же, сколько и она. Это было дикое животное. Способное на все.

– Ш–ш, – прошептала она, как будто знала, что он кричит на нее в своей голове.

Рик выругался.

– Отойди от волка. Ты забиваешь на здравый смысл и профессиональные стандарты… давай уже. Ты же не настолько глупа…