Независимо от того, состоялись переговоры или нет, произошла задержка. По словам Монстреле, когда англичане увидели, что французы не наступают, они начали есть и пить, подразумевая, что они не сделали этого до того, как заняли свои позиции после рассвета. Они также выслали несколько своих разведчиков в деревню Азенкур, но не обнаружили там французских солдат. Разведчики сожгли амбар и дом (неявно в Азенкуре), принадлежавшие приору Святого Георгия из Хесдина. Вероятно, примерно в это же время Генрих отправил отряд из 200 лучников на свой правый фланг. По словам бургундских хронистов, им удалось скрытно расположиться на лугу у Трамекура, недалеко от арьергарда французов. Другими словами, Генрих отправил разведку по обе стороны поля, чтобы узнать, что замышляют французы, а также проверить, не готовят ли они свои собственные действия, чтобы обойти его фланги и напасть с тыла. О том, что французы также посылали разведчиков для изучения английской позиции, говорится в "Gesta". Их действия также отмечают Тит Ливий и Псевдо-Эльмхем, хотя у них французские рыцари вынуждены были вернуться на свою сторону галопом, отогнанные залпами лучников по приказу короля.
Когда же на самом деле началась битва? Как мы уже видели, хроника "Brut" помещает построение Генриха близко к часу заутреней. Раннее время начала битвы — "после восьми часов утра" — также указано в одном из рассказов дез Юрсена. По его словам, французы опустили головы, чтобы солнце не било им в глаза под английским обстрелом. Это кажется довольно причудливым, поскольку маловероятно, что положение солнца могло вызвать такие трудности в столь ранний час. Скорее всего, это представление было заимствовано из рассказов о Креси. В английских рассказах говорится, что французы своей задержкой истратили "много или, по крайней мере, большую часть дня", и это, наконец, побудило Генриха перехватить инициативу и начать наступление. Сколько времени прошло в этот день, сказать трудно. Как мы видели, бургундские авторы считают, что французы выстроились между 9 и 10 часами утра. Однако в "Religieux" указывается тот же час, когда Клинье де Брабант и другие получили приказ начать кавалерийскую атаку против английских лучников. "Chronique de Ruisseauville" называет 10 часов утра как момент, когда англичане издав боевой клич и начали наступление. На первый взгляд, это время не соответствует сведениям, что прошла большая часть дня, но с точки зрения людей, которые ждали на позиции с 7 до 8 утра, ожидание могло показаться долгим.
В целом, маловероятно, что реальное сражение началось раньше 10 часов утра. Попытка французов оттянуть время провалилась. Поэтому они столкнулись с английской атакой еще до прибытия дополнительных войск. Кроме того, они только недавно выстроили свои линии, чтобы учесть прибытие других запоздавших войск. В их рядах царило замешательство или, по крайней мере, отсутствие координации, несмотря на заранее разработанные планы сражения. Хотя мы должны остерегаться ретроспективы, возможно, в этот момент, как предполагает Монстреле, среди них действительно были "некоторые более мудрые, которые опасались сражаться с англичанами в открытом бою". В этот момент обе стороны были полны опасений, поскольку исход битвы никогда не был предрешен.
Где именно находились армии в тот момент, когда Генрих начал свое наступление? Уолсингем называет расстояние между ними в 1.000 шагов, что, как мы можем предположить, означает около 1.000 метров. Учитывая споры о том, как далеко мог достать длинный лук, интересно отметить, что Псевдо-Эльмхем дает расстояние в три выстрела из лука, возможно, 450–500 метров. Однако определить местонахождение армий на местности невозможно. В "Gesta" говорится, что после религиозных обрядов Генрих приготовился к выходу в поле, "которое находилось на небольшом расстоянии от его покоев". Это не означает, что английская позиция была расположена в Мезонселе. Если бы это было так, то не было бы смысла в последующем приказе Генриха подвезти обоз к его тылу. Более того, если англичане могли видеть французские линии со своей первой позиции, что предполагают "Gesta" и некоторые другие авторы, то их позиции должны были находиться далеко впереди Мезонселя, иначе французы были бы скрыты склоном между Мезонселем и дорогой между Азенкуром и Трамекуром. По обе стороны поля между нынешними дорогами D71E и D104 земля понижается, и в тот период к этим дорогам, вероятно, подступали лесные массивы. Поэтому, учитывая имеющиеся у нас описания позиции Генриха, вполне вероятно, что он расположил свои войска по крайней мере на середине пути между Мезонселем и Азенкуром, а возможно, и ближе к последнему.
Судя по моим данным, наиболее вероятная позиция для его передовой линии находится на пересечении с церковью и замком Трамекур, в районе, описанном на карте как La Cloyelle. В этом месте местность более ровная и больше всего похожа на ту, которую описал Уолсингем — "поле, недавно засеянное пшеницей, где было очень трудно стоять или продвигаться вперед из-за неровности и рыхлой земли". По направлению к Мезонсель земля более наклонная и лучше дренируется. Поскольку Генрих намеревался занять оборонительную позицию, он должен был выбрать это место, чтобы максимально затруднить подход французов к нему. Земля также должна была быть достаточно мягкой, чтобы можно было легко вбить колья. Накануне вечером была предпринята разведка местности и рельефа.
Эта предполагаемая первая английская позиция также хорошо согласуется с расстояниями между его линиями и линиями французов. Если отмерить 1000 метров на север, то их передовая линия окажется в районе, который на карте называется Les Soixante, а их отряды займут самые высокие участки местности выше 130-метрового контура. Это также помещает их между Руиссовилем и Азенкуром, что соответствует описаниям хроник. Наконец, лесные массивы находились как со стороны Азенкура, так и со стороны Трамекура. Это, в сочетании с расположением местности, создало эффект воронки. Французы располагались в раструбе воронки, а Генрих — на более узком конце. Если он предполагал, что французы будут атаковать его, то он занял идеальную оборонительную позицию. Его фланги были защищены деревьями и тем, что земля обрывалась с обеих сторон. Его лучники были защищены кольями и, как я предположил ранее, могли быть частично укрыты за деревьями. Чтобы атаковать его, французам пришлось бы сосредоточить свои войска на фронте, который становился все более узким по мере продвижения в перед.
Однако именно Генрих сделал первый шаг вперед. Поэтому вопрос заключается в том, насколько далеко вперед продвинулись он и французы, прежде чем армии встретились и вступили в бой. Прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо выяснить, почему Генрих решил наступать, создав сильную оборонительную позицию. Ответ заключается в том, что французы не проявляли никаких признаков атаки. Наиболее полный рассказ о решении Генриха содержится у Тита Ливия и Псевдо-Эльмхема, оба хрониста опирались на информацию, полученную от участвовавших в битве командиров. Поскольку было очевидно, что французы не проявляли никаких признаков желания сделать первый шаг, Генрих посоветовался со своими самыми опытными военачальниками, следует ли ему "наступать со своими войсками в том порядке, в котором они стояли". Их совет был таков: английская армия только ослабеет, если будет дольше стоять на месте, учитывая недостаток продовольствия и те нагрузки, которым она уже подверглась. С другой стороны, враг находился на своей собственной земле, и его можно было легко снабдить. Промедление позволяло им "увеличить свои силы за счет прибытия новых войск". Насколько Генрих располагал информацией о прибытии или ожидаемом прибытии подкреплений, неизвестно, но этот рассказ в точности соответствует тому, что мы подозреваем о причинах затяжки времени французами. Кроме того, если англичане выступили рано утром в преддверии атаки и взяли с собой мало провизии, они должны были все больше ослабевать и уставать. Необходимо было действовать.
