Можно утверждать, что в армии должно было быть по меньшей мере 6.000 латников и 3.000 gens de trait, поскольку именно такие цифры были запланированы с точки зрения жалования, но у нас нет гарантии, что они были достигнуты или что все отряды, представленные в сентябре и начале октября, все еще находились на службе во время битвы. Можно добавить дополнительные цифры для отрядов, приведенных герцогами Орлеанским, Бурбонским, Брабантским, графом Неверским, и другими из северных и восточных районов, которые присоединились к армии в конце дня. Их число не могло превышать 2.500 человек, к которым нужно добавить около 500 человек, ответивших в Пикардии на второй приыв к ополчению от 20 сентября. О присутствии местных сеньоров свидетельствуют данные о погибших в сражении. В целом, это говорит о численности около 12.000 человек, причем, по крайней мере, две трети численности составляли латники.

Эта цифра может показаться небольшой, но она не противоречит тому, что мы знаем о французских армиях этого периода. Хотя в 1380-х годах были собраны армии численностью 15–16.000 человек, они были собраны со всего королевства. В 1415 году к югу от Луары было набрано очень мало людей, за исключением отрядов герцогов Бурбонского и Орлеанского.[690] В июне 1414 года король надеялся собрать армию из 10.000 человек и 4.500 gens de trait для войны против Бургундии, но нет твердых доказательств того, что это было выполнено.[691] Более того, в 1415 году некоторые войска были оставлены для защиты короля в Руане и для обеспечения обороны Парижа. Военные ресурсы, которыми располагали французы в 1415 году, были ограничены. Возможно, Бургундию можно было бы призвать к большему вкладу, если бы к ней не было столь сильного недоверия. Летом 1414 года герцог Бургундский, вероятно, собрал 2.250 солдат для обороны своих земель.[692] Французская армия при Азенкуре также была бы больше, если бы герцог Бретани прибыл вовремя, хотя цифра Базена в 10.000 солдат под его командованием не заслуживает доверия.

В отношении английской армии у нас есть гораздо более веские доказательства ее численности. Как мы видели, в результате осады армия сократилась на 2.568 человек. Не все потери можно разделить между латниками и лучниками, но если просто разделить это число поровну, то можно предположить, что в битве участвовали по меньшей мере 1.593 латника и 7.139 лучников, то есть всего 8.732 человека. Это минимальная цифра, при которой численность армии была минимально возможной при отходе. Если использовать более высокие показатели Чешира, то соответствующие цифры составят 1.643 латника и 7.632 лучника, итого 9.275 человек.

Английская армия, насчитывавшая около 9.000 человек, не была маленькой по современным меркам. Ее отличительной особенностью, которая сильно отличала ее от французской, был ее состав. В нем было сравнительно небольшое число латников, но большое количество лучников. С точки зрения пропорций, латники составляли менее четверти всего войска. Так было с самого начала кампании. Если Генрих с самого начала рассматривал возможность сражения с французами, то ему уже нужно было думать о том, как лучше построить армию такого рода. Вполне вероятно, что в обеих армиях, сражавшихся при Шрусбери в 1403 году, была большая доля лучников. Хотя в этом случае Генриху было всего шестнадцать лет, он мог бы получить некоторое представление о построении армии в боевой ситуации. Однако это не относится к тем людям, которые, согласно "Gesta", были назначены возглавить авангард и арьергард при Азенкуре: Эдуарду, герцогу Йоркскому и Томасу, лорду Камойсу.[693] Ни один из них не участвовал в сражении при Шрусбери. Действительно, относительно немногие из английской армии при Азенкуре уже имели опыт боевых действий. Среди них были те, кто сражался вместе с Генрихом в 1403 году, и даже против него, и, возможно, несколько человек, участвовавших в сражении при Никополе. Сражения случались редко, так что опыт Генриха уже выделял его как в его собственной армии, так и среди всех воинов, собравшихся при Азенкуре.

Люди, которых он выбрал в качестве своих командиров в этой битве, обладали и другими качествами. Камойс служил в экспедиции во Францию в 1380 году, но нет никаких свидетельств того, что он служил в Уэльсе или Франции при Генрихе IV. Хотя он состоял в родстве с королем через брак с Елизаветой Мортимер, главной причиной его выбора был его возраст. Камойс в свои шестьдесят пять лет был одним из самых пожилых людей в армии, старше даже сэра Томаса Эрпингема, который был на семь лет младше его. Последнему была отведена командная роль в подаче сигнала к наступлению. Генрих выбрал этих людей, потому что их преклонный возраст давал им естественную власть над другими капитанами и, что более важно, над солдатами в целом. Войска Генриха должны были испытывать трепет перед перспективой сражения. Старики могли в равной степени успокаивать и поддерживать дисциплину. Если предположить, что арьергард был отведен дальше назад и вступал в бой последним, это было особенно важно, так как эта линия должна была сохранять устойчивость, наблюдая за сражением своих товарищей.

Выбор герцога Йоркского был обусловлен его близостью к королю. Он был двоюродным дядей короля и самым старшим из присутствующих королевских особ после короля и его младшего брата, Хамфри, герцога Глостера. Последнему нельзя было поручить командование, так как он еще не имел за плечами никакого военного опыта. Кларенс был отправлен домой, хотя король, вероятно, хотел, чтобы он играл главную командную роль, как это было во время осады. Йорк был самым опытным старшим командиром, участвовавшим в битве, он служил в Гиене, Уэльсе и Франции, причем последний раз — в 1412 году. Его участие в командовании прослеживается на каждом этапе кампании.

Хотя Генрих имел возможность выбора, развертывание для битвы было в значительной степени формализовано. Формирование трех баталий, авангарда, центра или главной части и арьергарда, было обычным делом. У Тита Ливия и Псевдо-Эльмхема король командует средней баталией (acies media), которая располагалась на поле прямо напротив баталии противника. Справа находился авангард (acies prima), а также правое крыло (ala dextra), а слева — арьергард (acies postrema) и левое крыло (ala sinistra). Эти авторы также утверждают, что три баталии (acies) располагались очень близко друг к другу и почти соединялись. О расположении лучников ничего не говорится. В "Gesta" говорится, что Генрих из-за недостатка численности сформировал одну баталию (bellum unum), расположив свой авангард (aciem anteriorem) как крыло справа, а арьергард (aciem posteriorem) как крыло слева. Хронист добавляет, что он размещал группы лучников между каждой баталией ("et intermisset cuneos sagittariorum cuilibet aciei").

Сложность заключается в том, чтобы понять, что означают все эти термины. Латинская лексика нелегко переводится. Построение у Тита Ливия и Псевдо-Эльмхема может указывать на то, что было три баталии латников, но расположенных близко друг к другу по всему полю, и что лучники находились на крыльях справа и слева. Однако мы должны помнить, что эти два автора не дают никаких указаний на типы войск в баталиях и на крыльях. Все их формирования могли состоять как из латников, так и из лучников. В конце концов, отряды, составлявшие армию, за исключением специальных отрядов лучников, состояли из обоих видов войск. Проблема заключается в том, чтобы понять, определяла ли административная структура армии ее построение в битвах или других столкновениях. Сражались ли отряды вместе, или различные виды войск были отделены друг от друга? Или существовал некий средний путь, когда некоторые смешанные отряды держались вместе, а другие были разделены по роду войск?