Многие другие люди были отправлены домой, включая четырех дворян, Кларенса, графа Маршала, графов Марча и Арундела. Последний вернулся в Англию 28 сентября, а 10 октября составил завещание в своем замке Арундел, где и умер через три дня.[565] В дополнение к отчетам после кампании, у нас есть еще один источник информации о тех, кто вернулся домой. Поскольку Генрих был крайне обеспокоен проблемой дезертирства после падения Арфлера, те, кому разрешалось вернуться в Англию, должны были получить на это королевское разрешение. Этим занимались камергеры и управляющие дворами. Были составлены списки, которые позволяют предположить, что регистрация производилась по мере того, как люди поднимались на борт кораблей.[566] Эти списки дополняют информацию, содержащуюся в отчетах, но следует проявлять осторожность при их использовании в качестве источника для расчета численности оставшейся армии. Из-за опасений дезертирства в списках записаны не только латники и лучники, но и слуги и другие люди, отправившиеся домой со своими хозяевами. Мы не можем просто подсчитать все имена в списках, как это делалось в прошлом.

Кроме того, мы можем видеть значительные расхождения между цифрами в списках больных и в отчетах после кампании. Лучший пример — граф Арундел.[567] В списке больных его отряда значатся девятнадцать латников и шестьдесят восемь лучников, а также три менестреля. Это, по-видимому, значительная потеря для 100 латников и 300 лучников, с которыми он отправился на войну. Однако его отчет после похода показывает, что в отряде, который продолжал кампанию, было всего шесть не вооруженных человек, значит удалось найти замену для двух третей латников и всех лучников, которые погибли или были отправлены домой по болезни. В списке отряда, представленном вместе с отчетом после кампании, указаны имена прибывших и убывших воинов, а также даты между 24 сентября и 3 октября, когда были произведены замены. Либо прибыло подкрепление, либо дополнительные воины переправились в надежде поучаствовать в войне.

Эта ситуация затрудняет определение реального влияния болезни во время осады, поскольку у нас нет счетов после кампании для всех отрядов, члены которых фигурируют в списках больных. Поэтому простой подсчет имен солдат в списках может преувеличить реальные потери армии в целом. Похоже, что особенно сильно пострадали от болезней королевский двор и его вспомогательные службы. В одном из списков заболевших значатся такие служащие, как Уильям Кинволмерш, кофейщик, и мастер Льюис, оружейник, а также восемь сапожников, два колесных мастера, шесть павильонщиков, шестнадцать кузнецов (включая Болдуина Смита из Олдгейта в Лондоне), двадцать шесть каменщиков и пятьдесят четыре рабочих.[568] Таким образом, многие из тех, кто отправлялся домой, не были воинами. Последние все же понесли потери. По крайней мере, пятьдесят валлийских лучников и одиннадцать чеширских лучников отправились домой. В целом, можно показать, что около 1.330 солдат вернулись домой. В их число входят по меньшей мере 183 латника и 753 лучника, а остальные не идентифицированы. Если добавить погибших и тех, кто был оставлен в гарнизоне Арфлера, мы получим в общей сложности 2.568 человек, не принимая во внимание факт замены. Поскольку в армии, покинувшей Англию, было как минимум 11.248 человек, а скорее всего, около 12.000, мы можем доказать, что во время похода и битвы вместе с Генрихом было более 8 680 солдат. Возможно их было больше, так как при вторжении армия была больше, и для некоторых из тех, кто был отправлен домой, была найдена замена. Таким образом, общая численность более 9.000 человек является достоверной.

Важно отметить, что в "Gesta" не говорится, что решение Генриха идти в Кале было вызвано потерей людей, скорее наоборот. Приняв решение о походе, Генрих отделил тех, кто был болен, от тех, кто был здоров. Это было разумное военное решение. Он не мог взять с собой в поход больных людей, поскольку за ними нельзя было должным образом ухаживать, они задерживали продвижение и могли заразить других. Таким образом, они были одинаково обременительны, независимо от того, хотел ли Генрих быстро убраться из Франции, намеревался ли он предпринять дальнейшие военные действия или мог быть принужден к ним со стороны французов. Логично, что больных нельзя было оставлять в Арфлере, где ресурсы были ограничены, а здания непригодны для жилья, и где существовала опасность нападения французов. Генрих сделал все возможное для подготовки к походу. Воины, потерявшие своих капитанов, по приказу короля были переведены в другие отряды.[569] За несколько дней до отплытия армии в Арфлер были доставлены деньги и продовольствие, включая горох, соленую рыбу, угрей в бочках и другие консервированные товары.[570] Есть также свидетельства того, что сообщения и инструкции перевозились через Ла-Манш и в Кале. В Кале уже было известно, что король планирует выступить в поход, что еще раз указывает на то, что он намеревался вести свою армию прямо туда. Продукты питания, лекарства и послания для короля отправлялись из Лондона в Кале с середины октября в ожидании его прибытия.[571]

В Кале считали, что французы попытаются вступить с ним в бой. Находившийся там лейтенант Уильям Бардольф 7 октября написал герцогу Бедфорду в Англию, что "несколько хороших друзей" (эвфемизм для шпионов), прибывших в город из Франции и Фландрии, сообщили ему, что "без сомнения, король, наш господин, сразится со своим врагом не позднее, чем через пятнадцать дней".[572] Поскольку Бардольф далее говорил о приготовлениях французов, его слова означали, что они намерены сразиться с Генрихом. Бардольф уже получил приказ от Бедфорда "вести против французов самую ожесточенную войну, на которую мы способны… чтобы не дать тем, кто находится на границе, переправиться или продвинуться к тому месту, где он сейчас находится лично". Эти инструкции показывают, что английский план, предположительно составленный по приказу Генриха, заключался в том, чтобы задействовать гарнизон Кале, для предотвращения соединения войск с севера с остальной французской армией против Генриха. Это не удалось. Как повествует "Religieux", 300 человек отправились из Кале, "не зная о бедах, которые переживает король", но были разбиты отрядами из Пикардии.[573] По преданию, эти войска из Кале подошли на расстояние лиги к Бланштаку, прежде чем были отброшены назад. Знал ли об этом Генрих, неизвестно. Известно лишь то, что он надеялся достичь Кале за неделю, но на это ушло почти три. Его план быстрого и дешевого возвращения армии в Англию по суше не удался из-за французских контрмер.

Генрих намеревался совершить поход прямо из Арфлера в Кале. Для этого нужно было пройти не менее 230 км (144 мили). Поэтому указанное в "Gesta" расстояние в 100 миль является сильно заниженным. Хронист добавляет, что армии было приказано взять провизии на восемь дней. Если Генрих считал, что сможет достичь Кале за такое время, то ему нужно было бы преодолевать 29 км (18 миль) в день, чего он не достигал ни на одном этапе своего похода. Если данные "Gesta" основаны на ожиданиях самого короля, то Генрих начал свой поход в глубоком заблуждении. Он уже подвергал свою армию риску нехватки продовольствия, даже если бы ему удалось пройти по прямому прибрежному маршруту. Так и случилось, его поход в Кале продолжался двадцать два дня. После первых семнадцати дней его армия прибыла в Мезонсель, где на следующий день приготовилась к сражению. К этому моменту она прошла от 378 км до 402 км, то есть в среднем в день проходила от 22,2 км до 23,6 км.