Хотя английские пушки и камнеметные машины наносили ущерб строениям, защитники проводили ремонтные работы ночью. Для этого они использовали древесину, а также кадки, наполненные землей, навозом, песком, камнями и всем, что попадалось под руку. Стены укрепляли связками хвороста, землей, глиной и навозом. Улицы засыпали песком и другими материалами, чтобы пушечные ядра не раскалывались при попадании. Когда такие укрепления, как барбаканы, уже не годились для защиты городских стен, их переносили внутрь руин, ведя огонь из других мест, где, как говорится в "Gesta", "укрыться было невозможно". Другими словами, осажденные перенесли войну на осаждающего. На стенах были расставлены кувшины, наполненные горящими смесями, серой и негашеной известью, которые можно было бросать в глаза англичанам, когда они нападали. Более крупные сосуды наполняли горючими смесями и горящим жиром, чтобы поджигать английские осадные башни, когда их подводили близко к стенам.
Автор "Gesta" был явно очарован этими стратагемами, как и английскими контрмерами. Когда Генрих устанавливает свои пушки, чтобы попытаться принудить город к скорейшей капитуляции, он рассказывает, что для них были сделаны защитные щиты из досок, расположенных так, что когда верхняя часть опускалась, нижняя поднималась, чтобы открывался вид на город. Это упоминание и комментарии о защите осадных орудий напоминают нам о том, что ранняя артиллерия требовала много времени для зарядки и перезарядки, оставляя тем временем прислугу уязвимой. Для защиты орудий и других машин, а также для защиты тех, кому поручалась их охрана, поскольку они были очевидной целью для вражеских вылазок, и для прикрытия войск, наблюдавших за барбаканами, были вырыты траншеи и по их краям расставлены пищали. Согласно Титу Ливию, Генрих сам проводил ночные инспекции английских линий осады, "хваля тех, кто хорошо выполнял свои задачи, и исправляя и наказывая других". Посещения короля также отмечены Лефевром и Вавреном, но с конкретным упоминанием, что он искал лучшие места для установки крупнокалиберных пушек, а Ваврен добавил, что он также искал самые уязвимые места в обороне города.
Хотя некоторые отряды были отправлены во внутренние районы, основной задачей солдат во время осады было проведение земляных работ. В "Gesta" говорится, что "те, кто был назначен на караульную службу, непрерывно копали день за днем, продвигаясь к барбакану", пока вода не помешала им приблизиться к нему. Для защиты позиций войск под командованием Кларенса были вырыты дополнительные траншеи. Они считались особенно уязвимыми, учитывая их положение у подножия холма, из-за чего они находились слишком близко к стенам и, следовательно, подвергались вражескому огню, а также были изолированы от основной части армии. По приказу короля он тоже вырыл траншею, используя землю для создания вала для защиты своих людей, который он еще больше укрепил, вбив бревна и колья, установив пушки и метательные орудия. В "Gesta" упоминается, что все это было сделано "в соответствии с теорией мастера Джайлса". Считается, что Генрих знал "De regimine principum" Джайлса Римского[449], но это невозможно доказать на основании формулировки автора. Более вероятно, что автор сам был с ней знаком. Он также дает интересное представление о том, как были организованы земляные работы: мастера работ назначались для надзора за латниками и лучниками, которым отводилась определенная длина траншеи для рытья.
На стороне Кларенса также проводились земляные работы, в ходе которых был выполнен подкоп под стены, что предполагает, что бомбардировка была менее масштабной или менее эффективной на восточной стороне города. Можно также предположить относительную нехватку квалифицированных артиллеристов. Как мы видели, все набранные для этой кампании были иностранцами. Хотя бургундские хронисты дают более позитивный отчет об успехе того, что они называют "тремя шахтами", английские авторы считают эту операцию полным провалом. Поскольку места было очень мало, землекопам приходилось действовать на виду у защитников. Последние ответили контрподкопами и вылазкой против людей Кларенса, что снова привело к потерям. Таким образом, от плана отказались, и подкоп был засыпана в первые годы английской оккупации. Псевдо-Эльмхем добавляет интересное замечание о том, что англичане утратили навык ведения осадных земляных работ из-за длительного периода военного бездействия и перемирий в недавнем прошлом, и что некоторые дворяне не были увлечены подземными боями. Поэтому в том, как велась осада, были некоторые недостатки.
Осаду можно назвать "войной окопов". Как мы видели, город был хорошо защищен рвами, что затрудняло доступ к стенам. Тем не менее, Генрих должен был подобраться к ним, если он намеревался начать штурм. Поэтому он приказал изготовить связки фашин, которыми солдаты засыпали рвы, одновременно готовя деревянные подвижные башни и лестницы, по которым можно было бы забраться на стены. Со стороны Кларенса для той же цели было заготовлено большое количество фашин, хотя осадные башни не упоминаются. Герцог обнаружил, что противник планирует поджечь фашины, пока его солдаты пытаются засыпать рвы, поэтому ему пришлось отказаться и от этого плана. К счастью, люди, охранявшие землекопов, смогли завладеть одним из внешних рвов города, из которого они выпускали снаряды из катапульт и камнеметов (судя по всему, не пороховой артиллерии). Это был полезный прорыв, но он был сбалансирован вылазкой противника из главного барбакана 15 сентября, в ходе которой были подожжены английские оборонительные сооружения, расположенные напротив окопов. Согласно Хардингу, эта атака была направлена на деревянный осадный бастион, который удерживали Хантингтон, Умфравиль, Корнуолл, Грей, Портер и Стюард, а также Уильям Буршье.[450] Серьезных потерь не было, но это вызвало насмешки противника по поводу недостаточной бдительности англичан. Словесные войны были обычным явлением при осадах. Это событие произошло в воскресенье, в день смерти Куртене, поэтому король и его люди могли позволить другим заботам отвлечь их.
Это единственная вылазка, о которой говорится в "Gesta", хотя есть четкие утверждения, что английские траншеи, особенно те, что были построены напротив барбакана, были построены для защиты солдат от врага при вылазке. Если порядок событий в "Gesta" верен, то вылазка и повреждения английского лагеря, по-видимому, стимулировали обе стороны к более агрессивным действиям. Это было примерно в то же время, когда французы пытались организовать прорыв речной блокады. Заманчиво думать, что они стремились к скоординированным действиям против англичан как на суше, так и на воде. На ночь король приказал завалить ров перед барбаканом фашинами. Утром французы снова предприняли вылазку, но граф Хантингтон (которого "Gesta" описывает как "рыцаря храброго и высокодуховного, хотя и молодого") отразил их. Затем он поджег их барбакан с помощью горящих стрел, а также с помощью людей, засовывавших горящий материал в отверстия, проделанные предыдущим обстрелом. Пламя раздували с помощью горючего порошка (предположительно серы). Граф установил контроль над барбаканом, водрузив над ним свое знамя в знак победы. Французы отступили во внутренний барбакан, который подвергся такому же поджогу. Таким образом, они были вынуждены оставить барбаканы и отступить внутрь стен, заблокировав вход (предположительно пролом в стенах, сделанный ранее, а не ворота) деревом, камнем, землей и навозом, чтобы англичане не смогли прорваться. День был за Генрихом, хотя огонь продолжал бушевать в главном барбакане в течение трех дней, а удушливый дым от сгорающего навоза распространялся вокруг еще две недели.
