В договоре также определялось количество и тип войск, которые капитан обязывался предоставить. Обычно это выражалось в количестве столько-то человек латников и столько-то лучников. В контрактах также указывалось количество герцогов, графов, баронов и рыцарей, которые должны были входить в отряд. Хотя люди этих социальных рангов вступали в бой и сражались как боевые товарищи, они получали более высокое жалование, чтобы покрыть расходы, связанные с их привычным образом жизни. Все нанятые люди получали жалование. Ставки заработной платы, использовавшиеся в 1415 году, были стандартными выплачиваемыми короной с ранних этапов Столетней войны. Все жалованье для отряда выплачивалось капитану, который затем отвечал за распределение его среди своих людей по своему усмотрению. Часть жалованья выплачивалась капитану в момент заключения им контракта, чтобы помочь ему набрать своих людей. Затем в договорах подробно оговаривался порядок выплаты оставшихся денег. Как мы увидим, именно в этом отношении в договорах 1415 года содержится несколько уникальных положений, отражающих тот факт, что Генрих не имел в своем распоряжении достаточно денег.

Контракты также устанавливали правила в отношении военных прибылей. Согласно стандартной практике, все важные пленники, захваченные капитаном или членами его отряда, должны были быть переданы короне в обмен на компенсацию. Поскольку вторжение происходило во Францию, в эту категорию попадали король Франции, его ближайшие родственники и короли любых других королевств. Что касается таких ценностей, как добыча, деньги, золото, серебро, драгоценности и другие пленные, то и в этом случае соблюдался прецедент. За все, что стоило более 10 марок (6 фунтов 13 шиллингов 4 пенса), капитан имел право на третью долю добычи, захваченной его людьми. Корона забирала третью часть прибыли капитана и третью часть трети прибыли его людей.[284]

Этот договор был первым из целой серии документов, касающихся капитана и его отряда. Канцелярия поставила королевскую печать на половине договора, которую капитан хранил у себя, а капитан поставил свою печать на половине договора, принадлежавшей короне. Каждая сторона была обязана соблюдать условия договора. На следующем этапе канцелярия посылала в казначейство "ордер на выдачу", разрешающий выплату первого взноса. Поскольку в этих ордерах перечислялись основные условия договора, особенно количество и типы войск, которые капитан обязывался предоставить, они являются очень полезным источником информации в тех случаях, когда договоры не сохранились. Все денежные суммы, выплачиваемые короной, перечислялись в Эмиссионных списках, поэтому выплата жалованья армии обычно фигурировала наряду с другими королевскими расходами. Однако в 1415 году для записи выплаты жалованья за кампанию был составлен специальный список, предположительно потому, что выплат было очень много, и было сочтено полезным собрать их вместе в отдельном списке.[285]

Когда войска доставлялись на побережье, их проверяли чиновники казначейства. Это делалось для того, чтобы проверить, предоставили ли капитаны то количество и тот тип людей, на который они заключили контракт. Списки личного состава, возможно, являются самыми интересными документами в нашем распоряжении, поскольку в них указаны имена отдельных солдат в отрядах капитанов. После окончания кампании капитаны были обязаны представить в Казначейство отчет, в котором указывалось, сколько они получили и подробно описывалась служба их отряды.[286] Поскольку корона выплачивала жалованье, она должна была знать, сохранился ли отряд капитана в прежнем составе или она потеряла людей. Она также должна была знать, какие прибыли были получены в тех случаях, когда она имела право на долю. Отчеты после кампании 1415 года часто представлялись много лет спустя, но содержащаяся в них информация чрезвычайно ценна: сколько человек было введено в гарнизон Арфлера, сколько погибло во время осады или было отправлено домой, а сколько продолжило сражаться при Азенкуре. Нередко к этим отчетам после кампании прилагается список отряда, в котором указана судьба каждого человека. Эти списки пополняют имеющийся у нас список имен солдат, участвовавших в кампании.

Публичное заявление о возможной экспедиции было сделано на заседании парламента в ноябре 1414 года. Лорды и общины посоветовали продолжить переговоры с французами, но согласились с тем, что тем временем подготовка к экспедиции короля должна проводиться по мере необходимости. Всем было очевидно, что на подготовку к масштабному предприятию потребуется много месяцев. Присутствующие также выразили готовность быть "готовыми своими телами" служить королю, как это делали их предки предшественникам короля.[287] Светские пэры заявили королю, что готовы служить в его экспедиции "с любом отрядом, который ему будет угодно назначить".[288] Из предложений Генриха по выплате жалованья, сделанных в этот момент, уже было ясно, что он намеревался провести по меньшей мере девятимесячную кампанию. За первую четверть (год делился на четыре периода по девяносто одному дню, т. е. примерно три месяца) жалованье выплачивалось до начала четверти. Заработная плата за второй и третий кварталы выдавалась бы в конце второго квартала.

Учитывая стремление парламента к дальнейшим мирным переговорам, король не мог проводить полноценную военную подготовку к войне, пока его посольство находилось во Франции. Это не помешало в середине февраля провести "стратегическое планирование" по обороне моря, английских границ и Кале во время любой экспедиции короля.[289] В этих обсуждениях участвовали герцог Йоркский, граф Дорсет, Генрих, лорд Скруп и сэр Томас Эрпингем[290] — все опытные военные, которые должны были участвовать в кампании. Король не все делал в одиночку. Материалы, подобные этому, показывают, как много деталей было оставлено его доверенному окружению. Не считая братьев короля и его ближайшего друга графа Арундела, люди, присутствовавшие на этом совете, скорее всего, были главными командирами, что делает казнь Скрупа за измену накануне отъезда еще более значимой. Эти обсуждения также показывают, насколько сильно было беспокойство о внутреннем мире во время возможного отсутствия короля. Оуэн Глендауэр так и не был захвачен, а парламент в ноябре 1414 года выразил обеспокоенность тем, что валлийские мятежники беспокоят пограничные графства, "как если бы они были землей, охваченной войной".[291] Йорк и его советники рекомендовали разместить 180 воинов в Северном Уэльсе и 120 в Южном Уэльсе до отъезда короля, а также обеспечить хорошую оборону частных замков в Уэльсе.[292] Более 300 воинов было рекомендовано для Бервика и Шотландских марок, 300 — для Гина, в дополнение к 900 в Кале. Однако перед отплытием экспедиции численность войск для Кале и обороны побережья была сокращена, но в Северный Уэльс было направлено дополнительно 120 человек, что опять же отражало опасения по поводу неприятностей в этом регионе.[293] В Англии забота о внутренней безопасности привела к проведению ширских и клерикальных собраний за несколько месяцев до отплытия короля: 27 мая было приказано ввести в действие систему маяков.[294] И снова нам напоминают о том, насколько Генрих считал себя незащищенным. Помните, что информатор Фузориса сказал ему, что Генрих может обнаружить, что в его отсутствие против него будут подняты восстания, как это было против Ричарда II в 1399 году.[295]