Мои ноги уже стояли на земле, когда я услышала крики стражников, заметивших мой побег. Что есть мочи я ринулась к Цветнику супруги, откуда было ближе всего до ворот. Ноги болят: бархатные башмачки — не лучшая обувь для забега на длинные дистанции, но другой нет. Натренированные и закаленные мужчины начинают догонять, и мне ничего не остается, кроме как расстаться с обувью, кинув ей в них. Летающие башмаки ненадолго отвлекли их, я ускорилась. Долго наслаждаться ветром в лицо не получилось — в Цветнике супруги меня поймал и скрутил кто-то из стражников. Заломил руки и ударил в живот. Больно.

— Не стоит бежать, — усы незнакомого мужчины щекочут мою щеку.

На них зла я не держу, ведь стражники всего лишь выполняют приказ короля, а вот на Циллара, темным силуэтом появляющегося из-под любимого королевой кипариса я злюсь.

— Так, так, так, — королевский заклинатель подходит ко мне, — наша маленькая книжница вздумала бежать от своей судьбы? — его мерзкие шесть пальцев вцепились в мой подбородок. — Девчонка, как ты смеешь! Его Величество оказал тебе столько милостей, а ты противишься его указу. Заприте ее, — рявкнул он стражникам, — проследите, чтобы служанки снова отмыли эту грязь, и не смейте допустить подобного конфуза снова.

Меня снова привели в дорого обставленную комнату, снова поместили в горячую ароматную ванну, снова натирали розовым маслом и пахнущими растворами, снова облачили в дорогое платье. Когда служанки закончили и удалились, за окнами уже брезжил рассвет. У меня больше не осталось времени на новую попытку побега.

Когда паланкин перестало трясти, я поняла — цель достигнута. Когда шорох шагов стих, я догадалась — мои провожатые покинули меня. Руки и ноги были связаны веревкой, ведь Циллар позаботился, чтобы ужин драгула сбежал по дороге. К счастью, пока меня трясли по кочкам и ухабинам, я смогла истончить свои путы, грызя их зубами всю дорогу. Последний рывок — и веревка распалась на два куска. Через пол минуты на свободе оказались и ноги. Помассировав затекшие запястья и ступни, я откинула плотную занавеску паланкина и выбралась наружу.

Меня окружала небесная синь, а под ногами была горная порода. Я подошла к обрыву, чтобы разузнать, как же высоко нахожусь и есть ли шанс убежать. Внизу однотонным ковром расстилалась земля. Очевидно, я была очень высоко, ведь разглядеть что-либо кроме этого травяного полотна мне ничего не удавалось, зато курчавые облака были видны во всей своей пушистой красе. Горестный вздох вырвался из моего рта одновременно с осознанием, что с этой горы я точно не сбегу. Нужно было искать другие способы спастись от неизведанного драгула. То, что кроме меня на горе никого обнаружено не было, говорило о том, что хозяин этих мест сейчас не дома.

Идея отсидеться в паланкине была сразу отброшена. Во-первых, он тесный и неудобный, я едва смогла просидеть там всю дорогу до места жертвоприношения и больше возвращаться туда не хотела. Во-вторых, он был красный словно новогодний подарок, как и платье, в которое меня нарядили, и, естественно, привлекал внимание: в таком точно нет шанса остаться незамеченной. И, в-третьих, у меня не будет возможности сбежать, если драгул решит засунуть свою морду (или что у него там есть) в подаренный паланкин или, не дай Боже, вознамерится скинуть “дар” с горы. Отвернувшись от пропасти, я заметила пещеру. Вот там я и попытаюсь спрятаться. Я попыталась не придавать значению размеру входа, но судя по нему, драгул — зверь огромный.

Внутри горы было холодно. Мои плечи, безжалостно оставленные служанками без какой-либо ткани, почти сразу покрылись мурашками. Обнимая себя руками и переминаясь с ноги на ногу, я продвигалась вглубь, стараясь найти укромное место, где можно спрятаться. И если сначала я имела хоть какое-то освещение от большой дырки за моей спиной, то дальше я оказалась в полном мраке. Так я и шла, на ощупь перебирая сталактиты и сталагмиты на своем пути, пока прямо передо мной не зажегся небольшой огонек.

— Ух, спасибо, а то темень такая, хоть глаз выколи, — радостно поблагодарила я своего неизвестного спасителя.

Радость от встречи с кем-то, кто разделяет мою участь, длилась недолго, а именно пока я не подняла глаза. Первое, что я увидела — большая морда, больше похожая на валун неправильной формы с двумя светящимися янтарными глазами и узкими щелками-ноздрями, из которых и вырывался спасительный для меня огонек. Дальше мой взор скатился по короткой шее, усеянной небольшими шипами, к громадному туловищу ящерицы.

— Аааа! — заорала я, как только оцепенение спало, и кинулась со всех ног убегать от монстра.

Я бежала, не чувствуя ног и то и дело натыкаясь на камни и стенки пещеры. Чудище бежало за мной: об этом свидетельствовал громкий топот за моей спиной. Очевидно, оно старалось догнать меня и сожрать, о чем свидетельствовал лязг, будто кто-то точил когти. Бежать, бежать, бежать — это было единственное, чего я хотела. Я не знала, сколько еще бегала по темным коридорам, когда ноги сами собой подкосились. Я не могла больше бежать, оставалось только пятится, попой протирая платье до дыр. Драгул медленно приближался, скаля клыки и щуря глаза. Моя спина наткнулась на стену, и я поняла: мои старания тщетны, этот драгул меня сожрет. Но сдаваться я не собиралась.

— Отвали от меня, — я принялась лупить приблизившегося драгула по валуну-морде найденным в карманах платья веером, — отвали от меня бусурманская морда! — ругательство на родном языке против воли вырвалось из меня.

Драгул, до этого злобно щуривший глаза и скалящий клыки, попытался отстраниться, но я, увлеченно пытающаяся забить обидчика дамским аксессуаром, не собиралась отпускать его живым. И только когда существо поднялось на ноги, я не смогла больше защищаться из-за невозможности до него достать. Драгул уставился на меня, даже не думая нападать, я в таком же молчании уставилась на него, недоумевая, что могло заставить его отступить.

— Русская? — звук русской речи из пасти зверя удивил меня.

Я заторможенно кивнула. Паника потихоньку начала отступать, и с осознанием того, что драгул способен говорить, почему-то на языке моего родного мира, пришло и понимание, что есть меня теперь никто не собирается. Тем временем драгул прекратил скалиться, на морде даже появилось подобие улыбки. Встав на задние лапы, он радостно захлопал большими кожаными крыльями, отчего меня едва не сдуло. Благо, стена пещеры за моей спиной спасла меня от столь нерадостной перспективы.

— Русская! — продолжал гундосить драгул. — Русская, слава Богу! Я уж думал сдохну тут в одиночестве.

Я все еще молчала, переваривая новую информацию и наблюдая за поведением драгула.

— Эй! — драгул наклонился ко мне, пристально разглядывая. — А почему ты человек, а я — нет? — он наклонился к моему лицу, щуря в недоверии глаза. — Читер?

— Нет, — я яростно замотала головой, — Марина, — дальше я поведала новому знакомому большую часть моей истории: и то, как проснулась в чужом мире, и как познакомилась с Филисом, и как меня учили языку, и как я попала в королевский дворец, и почему я оказалась на горе. — А вы?

— Толик, — протянул драгул непомерную лапу, пожать которую я не смогла, отчего просто погладила ладонью. На ощупь напоминало наждак.

Как оказалось, он, так же как и я, когда-то проснулся в совершенно незнакомом месте, только, в отличие от меня, забросило Толика в тело, совершенно отличное от прошлого, и в социализации ему некому было помочь. Люди пугались огромного чудовища и пытались его убить, к другим драгулам Толик соваться боялся по той же причине, поэтому всю свою новую жизнь он провел в одиночестве. Естественно, сейчас мой новый знакомый был рад встретиться с кем-то, кто его понимает и с кем можно поговорить. Уж не ожидала я, что, отправляясь на съедение огромному чудовищу, встречу попаданца-соотечественника.

— Мне никогда не везло с рандомом, — завершил свой рассказ Толик. — Но зато теперь ты будешь жить тут, и мне не будет скучно. — янтарные глаза драгула тут же засветились радостью.