Мужик неловко опустился на корточки, не удержал равновесия и плюхнулся задницей на землю. Лёха смерил его добрым отеческим взглядом. Охрютка, наконец, сумел принять правильное положение.

— Не ссы, разрулим всё как полагается, — сказал Герой, без слов понимая, о чём тревожится Охрютка.

Крестьянин в ответ лишь вздохнул, вспоминая родную деревеньку, на которую напали живые мертвецы. Как разрулить проблему такого масштаба — он не представлял совсем. Но всё-таки решил положиться на Лёху.

— Там же ж родичи все… Встают… Ох, батюшки… — вздохнул мужик.

— Как встали, так и лягут, — рассудил Избранный. — Я этих зомбаков знаешь сколько видал? Тысячи, бля.

Уточнять про телевизор и фильмы ужасов Лёха не стал.

Охрютка поёрзал, разгоняя кровь по затёкшим ногам.

— Тебе легко говорить, ты Герой. А я как батю покойного своего увидал — чуть сам не преставился от страха, — тихо произнёс он.

Лёха вдруг вспомнил своего батю. Точнее, те обрывки воспоминаний из далёкого детства, когда помнишь только смутные образы и яркие ощущения. Мать говорила, что его отец — герой. Космонавт на международной космической станции. По рассказам матери у него вообще была очень насыщенная жизнь. До того, как стать космонавтом, он был капитаном дальнего плавания, на ледоколе «Ермак», на том самом, который зажало во льдах, и моряки были вынуждены зимовать на льдине. А после космической миссии Лёхин отец сразу же уехал воевать куда-то в Африку, где стал героем в третий раз.

Но это всё рассказы. Единственное, что Лёха помнил сам — то, как батя подкидывает его под самый потолок, лицо его размыто, но видны сильные руки в синих наколках. Надпись «Север», в честь той арктической экспедиции, всякие тайные знаки, восходящее солнце, точки. Батя его был непростым человеком. Вот кто был настоящим героем.

— Не ссы, говорю, — сказал Избранный. — Всё чётко будет.

Солнце окончательно вышло на небосвод и Лёха резко встал, готовый к новым подвигам. Охрютка встал чуть медленнее, но всё равно пошатнулся, а перед глазами пронеслась целая россыпь чёрных точек.

— Петрович, бля! — окликнул его Лёха.

Петух вышел медленно и вальяжно, но, увидев хозяина, чуть ускорился.

— Пошли, бля. Пора, — произнёс Герой.

Дорога на Широкие Ручьи повела их навстречу новым приключениям.

Охрютка не соврал, и до несчастной деревеньки добрались только к вечеру четвёртого дня. Древнее искусство ходьбы пешком на дальние расстояния Лёха, как и любой современный человек, не особо котировал, поэтому на финише просто упал плашмя и вставать отказывался.

Широкие Ручьи стояли на небольшом холме, зажатом между двух широких ручьёв, которые и дали деревне такое название. Чуть дальше, на другом холме, примерно в километре от деревни, стояла каменная башня, верхушка которой была укрыта небольшой грозовой тучей, хотя над всей остальной землёй висело безоблачное голубое небо. По башне иногда били молнии, но грома Лёха так ни разу и не услышал.

— А это чё за херня? — спросил он.

— Эта? — уточнил Охрютка. — А, это так. Ерунда.

— Нихера себе ерунда, — пробормотал Герой.

— Ну там это… Колдун живёт. Ну он такой… Безобидный, мы уж и внимания не обращаем, — сказал мужик. — Он уж лет тридцать из башни не выходит.

— Ну и дела, в натуре, — удивился Лёха.

Нужно было решать вопрос с восставшими мертвецами, но Лёхе решительно не хотелось ничего делать. Его одолел внезапный приступ лени, когда не хочется даже и пальцем пошевелить. Он так и разлёгся поудобнее на траве, сорвал какой-то стебелёк, сунул в зубы, закинул ногу на ногу. Все геройские дела могут и подождать.

Петрович нервно бегал кругами, то и дело поглядывая то на зловещую башню колдуна, то на заходящее солнце, то на Охрютку, который всё порывался уйти домой.

— Ну это… Я-то домой пошёл, значит. Я вон тама, на отшибе живу, ты уж тут теперь сам, эт самое… — мямлил крестьянин.

Лёха только махнул ему рукой, мол, свободен.

— Лёха, — протянул петух. — Слышь, Лёха.

— Хули надо? — лениво протянул Герой.

— А ты чего на обочине разлёгся? Мог бы в хате отдыхать.

— Пох, — ответил Избранный.

— Знаешь, как тупо выглядит? Нелогично, — заметил Петрович.

— Пох, — ответил Избранный. — Я — Герой, чё по кайфу — то и делаю.

Петух обеспокоенно прошёлся вокруг Лёхи. Вечерело.

— Лёха, — снова начал петух. — Скоро стемнеет совсем.

— И чё? — хмыкнул Герой.

— Мёртвые встанут, драться полезут.

— Как встанут, так и лягут. А по хатам ныкаться мне западло, — пояснил Герой.

Петрович никак не мог понять, то ли это хитрый план Героя, то ли очередной приступ непроходимой тупости, но Лёха так и продолжал валяться на траве. Солнце тем временем опускалось всё ниже, над ручьями стал клубиться клочковатый туман, застрекотали сверчки.

В башню колдуна снова ударила молния, впервые за всё время прозвучали раскаты грома, напугав Петровича, который подскочил на полтора метра вверх, потешно хлопая крыльями. Лёха тоже вздрогнул, но от вида питомца гнусаво заржал.

— Да не ссы, нормально всё будет, — хохотнул Избранный.

Летом обычно долго темнеет, а кое-где и не темнеет вовсе, но сейчас, к удивлению Лёхи, сумерки сгустились почти моментально, а на небо выползла ехидная жёлтая луна. Из темноты раздался жуткий вопль, и Лёха вскочил на ноги, напряжённо озираясь по сторонам. Теперь ему было не до смеха. Петрович и вовсе прижался к ноге хозяина и мелко дрожал от страха.

— Чё за нах, бля, — пробормотал Герой.

Вопль повторился уже с другой стороны, Лёха резко повернулся на звук. Каждый силуэт в темноте казался крадущимся монстром, каждый шорох заставлял его приготовиться к драке. Он вдруг почувствовал себя героем дешёвого фильма ужасов категории «Б», только вместо дурацких спецэффектов здесь всё будет по-настоящему, а вместо кетчупа будет литься натуральная кровь. Вполне возможно, его собственная.

— Лёха… — прошептал петух.

— Да не ссы ты, бля, — отмахнулся Герой нарочито вальяжно.

— Лёха! Вон он! — вскудахтнул Петрович, испуганно хлопая крыльями.

Избранник Богини обернулся, увидел чёрный силуэт в свете луны и сам подскочил, будто ужаленный, судорожно сжимая кулаки, но в то же время понимая, что кулаки ему не помогут. Лёха почувствовал, как по спине пробежал холодок, а колени предательски задрожали.

— Слышь, бля, чёрт, — дрогнувшим голосом произнёс Лёха.

Силуэт остановился в нескольких метрах от него. Лёха судорожно перебирал в голове способы борьбы с зомби, подсмотренные в кино. Самым действенным был танк или бронемашина, потом в Лёхином списке значился помповый дробовик. В мире меча и магии, само собой, вещи недостижимые.

Блеснула молния над колдовской башней, и Лёха успел разглядеть полуразложившееся лицо, тупо глядящее сквозь него. Ударил раскат грома, и Петрович едва не запрыгнул хозяину на плечо.

— Лёха! Бежим! — закудахтал петух.

— Да куда, бля, — процедил Паладин, всё-таки начиная медленно отступать.

— Да хоть куда! Подальше! — взвизгнул Петрович, не отрывая глаз от живой мертвечины.

Мертвец, в свою очередь, не отрывал пустого взгляда от Лёхи.

— Ааа… Уыы… — заворчал он.

— Чё, бля, побазарить решил? — ощерился Герой.

Лёха решил отступать к домам, спрятаться и переночевать там, а уже наутро разобраться с проблемой. Но едва он сделал пару шагов в сторону деревни, как оттуда снова раздался истошный женский крик, а зомби, наблюдавший за Лёхой, глухо зарычал.

— Да всё-всё, хорош, бля… — пробормотал Герой. — Угомонись, бля, нормально же общались…

Он обернулся и посмотрел на деревню. По единственной улице бродили неприкаянные мертвецы, Лёха насчитал пятерых. Они слонялись между домов, изредка натыкаясь на деревянные изгороди, которые тут же принимались ломать и крушить.

Зомби снова заворчал и протянул чуть подгнившую руку в сторону Лёхи. Сделал пару неловких шагов, остановился, снова неуверенно пошёл. Лёха тем временем успел отойти уже на приличное расстояние, но идти в деревню не рискнул, а пошёл кругом, пытаясь постоянно держать всех мертвецов в поле зрения и искренне надеясь, что они не кинутся на него всем скопом.