Лейла виновато улыбается и сжимает мою руку.

— Я буду в соседней комнате.

Она осторожно проходит мимо Мэддокса, он входит, закрывая за собой дверь. Я открываю рот, но его взгляд падает на коробку на полу, затем на пустые бутылки из-под вина, затем на палочку на стойке с разложенной инструкцией. Делает шаг вперед и берет палочку.

Парень замирает, его лицо превращается в мрамор. Бросив палочку, он бьет кулаком в зеркало, и оно разбивается на миллионы острых маленьких осколков. Я кричу, дрожа. Он выбегает из комнаты.

— Мэддокс! — кричу, пытаясь догнать его.

— Что происходит? — спрашивает мама, когда я спускаюсь по лестнице следом за ним.

Мэддокс выбегает за дверь и садится в свою машину, а я падаю на колени.

ЯРОСТЬ.

Чистая, неразбавленная ярость пульсирует в моих венах, как адреналин, которого я никогда раньше не чувствовал. Она носит его ребенка. Это должен быть мой гребаный ребенок. Хватаюсь за волосы и медленно еду к отелю, в котором остановился Трэвис. Я знаю, потому что следил за ним, чтобы убедиться, что он не будет проблемой. Теперь это большая гребаная проблема.

Я подъезжаю к главному входу отеля, не пытаюсь припарковаться или дождаться парковщика. Мое лицо известно каждому, мою машину припаркуют за меня. Влетаю в вестибюль и нажимаю кнопку его этажа. Лифт поднимает меня наверх, ничто не может успокоить моего зверя. Двери открываются, и я быстро иду по холлу, протискиваясь мимо молодой семьи. Добравшись до его двери, я пинаю ее, и она распахивается. Трэвис разговаривает по телефону. Наши глаза встречаются.

— Слишком поздно, он уже здесь. — Неужели это она? Аметист, бл*дь, предупредила его, как будто ей, бл*дь, не все равно?

Я убью его.

— Объясни, бл*дь, прямо сейчас.

Трясущимися руками засовывает телефон в карман. Он напуган. Я смеюсь. Хорошо.

— Я люблю ее.

Подхожу ближе.

— Осторожней…

Он ухмыляется.

— Теперь у нас есть, что-то общее с ней, и зная Аметист… — Трэвис наклоняет голову. Этот ублюдок жаждет смерти. — Она семейная девушка с семейной моралью.

Я не смог остановиться. Мой кулак соприкасается с его лицом, и он падает на пол.

— Ты е*аный…

— Прекрати! — Кричит Аметист с порога. — Пожалуйста, прекрати!

Я нависаю над Трэвисом, подняв кулак в воздух.

— Отойди от него, Мэддокс…

Я, бл*дь, не хочу.

— Пожалуйста, Мэддокс…

Она использует свой нежный голос. Аметист знает, что ее мягкость — единственное, что может успокоить моего зверя. Я мгновенно слезаю с него, но напоследок пинаю его ногой.

Идиот смеется, кровь покрывает его зубы и губы.

— Отойди, Мэддокс, — шепчет девушка.

Я иду в другой конец комнаты, потому что она права. Убью этого дурака, если он скажет какую-нибудь глупость.

Она снова смотрит на Трэвиса.

— Как?

Он достает сигарету и закуривает, глядя в потолок.

— А ты как думаешь? Я имею в виду, что мы очень часто…

— На твоем месте, я был бы чертовски осторожен, принцесса… — ухмыляюсь ему.

Е*аный красавчик.

Трэвис выпускает густое облако дыма.

— Я принимала таблетки, Трэвис. Относилась к этому серьезно.

Он лучезарно улыбается ей.

— Я люблю тебя, и хочу жениться на тебе! У меня есть кольцо и все остальное. Я собирался сделать тебе предложение после свадьбы… — Трэвис замолкает, и я вижу, как ее глаза закрываются. — Я подменяю тебе таблетки пару месяцев.

Ее глаза распахиваются.

— Что ты делал?

— Ты, бл*дь, что? — Мои плечи распрямляются, и я делаю шаг к нему. Аметист протягивает руку, чтобы остановить меня, но отталкиваю ее, смотря на кусок дерьма на полу. — Я убью тебя на хрен, — рычу на него.

— Мэддокс! — умоляет Аметист.

— Отвали, Эми.

Я снова бросаюсь к нему, но две пары рук тянут меня назад. Тэлон и Вульф.

— Я убью тебя, ублюдок! — кричу, желая разодрать его на части и послать по кусочку каждому гребаному человеку, который любил этого тупого ублюдка.

— Что будет с Кен, если тебя посадят в тюрьму, придурок? — говорит Тэлон, толкая меня к стене.

Я немного успокаиваюсь и смотрю на Аметист через плечо Тэлона.

Она смотрит на него. Потрясенно? Или как-то по-другому? С ненавистью? Чувством долга? Бл*дь.

— Эми… — говорю я, пытаясь привлечь ее внимание.

«Посмотри на меня, детка».

— Я позабочусь о тебе и об этом ребенке. Воспитаю его как своего.

Ну же.

Аметист не смотрит на меня.

Она сосредоточена на Трэвисе.

— Детка… — шепчу я.

Ее глаза закрываются, по щекам текут слезы. Я уже знаю, что она собирается сказать, еще до того, как открывает рот.

— Отвези его домой, Ти. Мне нужно остаться здесь и разобраться со всем этим дерьмом.

Я бью кулаком в стену. Тэлон и Вульф выводят меня из комнаты, моя рубашка срывается в процессе.

— Отпусти ее, брат, просто отпусти, — Тэлон сжимает меня в объятиях.

— Я не могу…

— Попытайся, — говорит Вульф. — Просто, бл*дь, попытайся, бро…

Я пытаюсь перевести дыхание, глядя на закрытую дверь. Стискиваю челюсть, затем отталкиваюсь от них, вытаскиваю телефон из заднего кармана и иду обратно к лифту.

Двери открываются, и я вхожу внутрь, не потрудившись посмотреть, следуют ли за мной Тэлон и Вульф.

Открыв новое текстовое окно, я вытираю пот со щеки тыльной стороной ладони и пишу Тиффани.

Я: Завтра ты идешь со мной на свадьбу.

Все внутри меня обрывается. Да, я, может быть, и неразумный ублюдок, но видит Бог, я бы преисподнюю прогнул ради Аметист. Не чувствую обиды или боли от разбитого сердца, потому что то, что было у нас с Аметист, было не так просто, как любовь. Это было охрененно сложно, грязно и, бл*дь, безумно. Моя жизнь начиналась и заканчивалась с ней, но больше нет.

Разрушитель только что был уничтожен.

«Иногда следовать зову сердца, значит потерять рассудок».

— Неизвестный автор.

~

«Надеюсь, мое отсутствие будет преследовать тебя»

— Achelei.

Шесть месяцев спустя

Я ПОРВАЛА С ТРЭВИСОМ по дороге домой со свадьбы, но не хотела быть с Мэддоксом в тот момент. Знала, что, если расстанусь с Трэвисом на глазах у Мэддокса, он будет умолять меня остаться с ним. Мне нужно было пространство, чтобы понять, как мне быть матерью одиночкой и что делать с работой. Я хотела обрести гармонию и осознать, что скоро стану мамой, прежде чем позволить нашим с Мэддоксом проблемам снова поглотить меня. Моя паника длилась недолго, потому что через неделю я потеряла ребенка. Не прошло и двенадцати недель, как проснулась в окровавленном белье.

После случившегося, последние три месяца, я провела, приходя в себя. Я построила хафпайп рядом с бассейном, именно там, где его представляла. Сидеть на краю хафпайпа и смотреть на Лос-Анджелес, мое самое любимое занятие. Когда я не поглощена работой, то провожу время на скейте. В последнее время работаю над фильмом, это будет мой первый большой проект. Изо всех сил стараюсь быть звездой телешоу и фильма «Безрассудный», я постоянно занята, за что очень благодарна. Папарацци становятся невыносимыми. Теперь я не могу пройти по улице, чтобы меня не узнали. Я люблю Лос-Анджелес, но скучаю по простоте Нью-Йорка. Я не возвращалась туда после свадьбы. Случившаяся в тот период катастрофа убивает меня. Воспоминаний слишком много, и то, как Мэддокс поступил в тот день, практически уничтожило меня…