— В чем дело? — Я наполняю все рюмки.

— В эти выходные… Мэддокс женится.

Бутылка выскальзывает у меня из рук, обрызгивая Лизу. Такое ощущение, что кто-то ударил меня кулаком в живот.

— Дерьмо, — восклицаю я, поднимая бутылку. — Мне очень жаль, Лиза.

— Ничего страшного!

Лиза бежит на кухню и возвращается с полотенцем.

Я сейчас заплачу.

Нет, это не так. Ты управляешь ситуацией.

Нет, я сейчас заплачу.

Я могу делать и то, и другое, потому что сейчас я плачу.

Рыдаю, снова падая на задницу. Я виню во всем водку.

Тэлон обнимает меня.

— Я здесь, малышка. Все будет хорошо.

Теперь я знаю. Мэддокс и Аметист расстались навсегда. Я должна закончить эту главу моей жизни, закрыть чертову книгу и начать совершенно новый роман — надеюсь, на этот раз без опечаток.

Шесть месяцев спустя

МОИ ГЛАЗА БОЛЯТ от пролитых слез, а сердце от потери любви. Любовь должна спасать мир, но она не смогла спасти даже меня. Смахиваю слезы со щек.

— Я любила его, — бормочу я тихо, здесь нет никого, кто бы услышал. Ненавижу это место и эти стены. — Если бы эти стены могли говорить, они бы выдали все мои секреты?

«Наверное, нет», — думаю я. Встаю с односпальной кровати и смотрю в окно, из которого открывается вид на свежескошенный луг. Вывеска «Психиатрическая больница Хикльберри» покачивается на ветру, это нормально, потому что я вижу ее в последний раз. Последний раз, когда я что-то вижу.

Все думают, что я сошла с ума, и, может быть, так оно и есть, но это из-за любви. Может я и сумасшедшая, но во всем виновата любовь. Он женат. Просовываю голову в петлю, пока она не оказывается у меня на шее, и закрываю глаза.

— Я люблю тебя.

Затем я делаю последний шаг с кровати.

— Снято! — Кричит Тим, режиссер, снимая наушники. — Ты хорошо справилась, малыш!

Спрыгиваю вниз и снимаю веревку.

— Спасибо, так и есть…

Я дрожу, беру пластиковый стакан кофе у своей помощницы. Дую в чашку.

— Аметист, у тебя запланировано интервью с «E! Hollywood» в эти выходные, если ты дашь мне…

Я отрицательно качаю головой.

— Нет, я не могу. В эти выходные свадьба моей лучшей подруги, так что еду домой. Я думала, что упоминала об этом? — говорю я, хватая сумочку и огромные солнечные очки.

Сериал снимается последние полгода. Теперь возле моего дома обитают папарацци.

Потрясающе.

Все из-за сериала.

Я, конечно, не Анжелина Джоли, но достаточно известна, чтобы привлечь к себе внимание.

— Нет, — говорит Алиша, потирая виски. — Все в порядке, я освобожу твое расписание на эти выходные.

— Спасибо, — я улыбаюсь ей.

Руки обвивают мой живот, губы прижимаются к шее.

— Эй, детка, ты готова прокатиться?

Трэвис Дэшелл. Мой парень и коллега.

— Ага! — Я вырываюсь из его объятий, надвигая очки на глаза. Мы выходим из «Studio 32» и направляемся к его красному «Феррари». Я раздраженно вздыхаю.

Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к Трэвису и его чрезмерности, но благодаря Лейле я хорошо знакома с его породой.

— Ты уже собрала вещи? — спрашивает Трэвис, глядя на меня поверх руки.

Я киваю, пью кофе и стараюсь не пролить его на обивку.

— Мне нравится черный цвет. — Я указываю на новый кожаный салон. Трэвис ухмыляется, вдавливая педаль газа в пол.

Я трогаю свои волосы.

— Вот дерьмо! — Снимаю с головы парик, бросаю его на пол и распутываю свои свежевыкрашенные розовые волосы из нелепого пучка.

Трэвис стонет.

— Детка, я люблю розовый, пойми меня правильно, но мне нравятся натурально выглядящие девушки… тебе двадцать три года. Не пора ли вернуться к естественному цвету?

Я привыкла к тому, что Трэвис придирается к моей внешности.

«Детка, ты ох*ительно экзотична. Избавься от розовых волос… если бы ты была на размер меньше… детка, ты думаешь, тебе стоит это есть? Ох*еть, это прыщик?»

Я никогда не понимала, почему он начал встречаться со мной, если постоянно хотел что-то изменить во мне. С другой стороны, мне было все равно. Я не уверена, как отношусь к Трэвису, сейчас он согревает мою постель, но возникающая пустота… не заполняется.

Я улыбаюсь.

— Мне и так хорошо. Спасибо.

— Хорошо, просто говорю, на фотографиях в эти выходные…

Я перестаю обращать на него внимание, мои мысли проигрывают различные сценарии, которые могут возникнуть в эти выходные. Ночь, когда я узнала, что Мэддокс женится, была ужасной. Я выпила еще две бутылки водки и оказалась в больнице, где мне промыли желудок. В течение следующих недель у меня было алкогольное отравление. Поскольку после той ночи меня все еще тошнило, в выходные, когда состоялась свадьба Мэддокса, я купила унцию травки и курила, как потерянный кузен Чича и Чонга (прим. пер.: Чич и Чонг — американский дуэт, их образы — хиппи и латиноамериканец, любящие покурить коноплю). Это было не очень. Я могла бы перекурить Снуп Догга. Было много слез, песен Ленни Кравица и Мэрилин Мэнсона, чипсы прилипали к моим волосам, но, в конце концов, это привело меня в чувство. По крайней мере, за это я была ему благодарна. С того уик-энда я поклялась, что больше не буду думать о Мэддоксе. Он был женат. Подписано, скреплено печатью и, бл*дь, отправлено. Только когда ночи становились холодными и в небе гневно гремел гром, я, свернувшись клубочком в постели, могла позволить своим мыслям вернуться к плохому мальчику, которого чуть не заполучила.

Было тяжело потерять кого-то. Я не имею в виду смерть. Смерть объяснима. Оплакивать потерю любимого человека, который все еще жив, — невообразимая боль.

Я с ним покончила. Я готова встретиться лицом к лицу.

Мы садимся в самолет, когда Тэлон пишет мне.

Мой любимый брат: Счастливого пути, Роуз.

Я хихикаю. Некоторое время назад он переименовал себя в моем телефоне, также переименовал Вульфа, записав его как: «Мой капризный брат».

Я: Скоро буду. Приготовь водку.

Он мгновенно отвечает.

Мой любимый брат: Ты, должно быть, шутишь…

Да. Наверное.

— ПАПА! Бабушке нужна твоя помощь! — кричит Кеннеди из кабинета отца. Она всегда зовет Джессику бабушкой. Это не волнует меня, но я не уверен, как к этому отнесется Аметист. Я знаю, что она полюбит Кеннеди. Аметист будет ох*енной мамой. Просто сейчас все немного запутано. Мысль о том, что Аметист станет мамой чьего-то ребенка, заставляет меня испытывать бешенство.

Я вхожу в кабинет отца и вижу, как Джессика балансирует на стуле и тянется к одной из книг на полке.

— Что ты делаешь?

Она пораженно вздыхает и спрыгивает со стула.

— Я пытаюсь достать свой семейный альбом сверху. В нем полно старых фотографий, но, в основном, там фото дня встречи Лейлы и Аметист. Они ругались друг с другом, но было видно, что они подружатся. Это был их первый день в колледже, и они только что встретились в общежитии. Я решила, что это отличное время, чтобы сделать снимок.

У меня перехватывает горло, но я сглатываю, зная, что Кеннеди находится в комнате.

— Бабушка, почему я никогда не встречала Аметист? Разве она не моя тетя?

Я давлюсь слюной и запрыгиваю на стул.

— Я достану его.

Конечно, не проходит и дня, чтобы я не думал о ней. Я, бл*дь, смотрю каждый эпизод этого дерьмового сериала, в котором она участвует.