Мы останавливаемся у бара «Morningside Heights», но всю дорогу сюда я думала о том, каково было ему, не только потерять свою мать, но и быть там, когда она умирала. Это то, что никогда не смогу понять. Я поворачиваюсь к нему лицом.

― Мэддокс, я знаю, что напоминаю заевшую пластинку, но все это…. Просто не знаю… Я все еще чувствую, будто должна извиниться за это.

Мэддокс смотрит мне в глаза.

― За что?

― Твоя мама… ― внутренне вздрагиваю от выбора своих слов.

Я не шутила, когда говорила, что полный ноль в светских беседах и во всем, что может вызвать любые эмоции. Чувствую себя неловко, сталкиваясь с проблемами, после чего у меня начинается паранойя из-за того, что они подумают, будто я не искренна, потому что стараюсь выглядеть, будто мне действительно жаль. Не могу представить потерю кого-то настолько близкого, но я борюсь с выражением человеческих эмоций.

― Это не твоя вина, тебе не нужно извиняться, ― он вылезает из машины и закрывает дверцу.

Я выбираюсь наружу и следую за ним, когда он направляется ко входу в бар. Ярко-синие неоновые огни вспыхивают поверх старого кирпича. Это больше обычный бар, чем ночной клуб, поэтому здесь нет огромной очереди и чрезмерного количества вышибал, но возле двери есть один охранник. Лысая голова, обтягивающая черная футболка, из-под которой выпирают мышцы.

Он наклоняет голову, когда видит Мэддокса.

― Здорово, мужик. Смотрел бой в эти выходные?

Мэддокс смеется.

― Да. Хороший бой, хотя я ставил на Грэхема, ― Мэддокс делает паузу, рукой потянувшись за моей.

Я слегка поправляю свой лифчик (потому что такое ощущение, что мои сиськи сейчас выпрыгнут) когда рефлекторно беру его за руку. Дерьмо. Жар поднимается от моих ладоней к груди. Должна ли я отпустить? Или это будет слишком очевидно? Двойное дерьмо. Мы входим в бар, все еще держась за руки. Мэддокс крепко сжимает ее, когда ведет нас к сидящими за столом Вульфу, Тэлону, Лизе и Лейле, их стаканы уже пусты.

― А вот и любовнички! ― объявляет Лейла, сияя от радости.

― Иди к черту, ― говорю я, скользя рядом с Мэддоксом.

Как только его рука исчезает, я как дурочка начинаю скучать по ней.

Френд-зона.

Мэддокс кладет свою руку мне за спину, как только Лейла указывает на барную стойку.

― Давайте возьмем напитки.

Я снова выскальзываю и направляюсь к бару. Она цепляется своей рукой за мою.

― Что происходит между тобой и Мэддоксом? Выкладывай.

― Что? ― я изображаю невинность. ― Ничего.

― Да… между вами двумя что-то есть. Я не знаю, это странно, ― она качает головой, вытягивая барный табурет. ― Чувство, как будто вы знаете друг друга уже много лет.

Я тихонько хихикаю.

― Можно и так сказать.

― Видишь! ― она оборачивается и пялится на меня. ― Выкладывай!

Качаю головой.

― Не сейчас.

Позволяю ей заказать напитки и заплатить за них. У меня нет сил доказывать ей, что я не в настроении напиться, поэтому, решаю, что один напиток не навредит.

Один превращается в «слишком много» очень быстро, когда ты гуляешь с Лейлой.

― Лей, ― говорю я, уперев руки о лоб. ― Честно, мне нужно учиться. У меня есть рабо…

― Аметист! Остынь, девочка. Мы хорошо проводим время. Просто расслабься.

Тэлон тянет меня к себе и обнимает за плечи. Мы не задержались надолго в баре, вскоре мы все вместе сели в такси и отправились в один из ночных клубов города. Серьезно, я действительно не хотела никуда выходить сегодня. Особенно потому, что братья завтра вечером устраивают вечеринку. Я определенно не буду принимать в ней участие. Вообще.

― Ты собираешься сказать мне, что между вами с Мэддоксом происходит? ― снова спрашивает Лейла, медленно подходя ко мне, пока во рту вертит свою соломинку. К этому моменту я уже жалею о нашей дружбе.

Я качаю головой, наклоняясь к ее уху.

― Мы знали друг друга, когда были детьми. Это сложно объяснить, я расскажу тебе завтра.

Она смотрит на меня, затем притягивает к себе.

― Ты серьезно?

Я смотрю на нее и киваю.

― Да.

Она отодвигается от меня, сжимая мои руки своими.

― Вы, ребята, должны быть вместе, Эми. Я вижу это, все мы видим, как вы смотритесь вместе. Почему ты борешься с этим?

Я скрещиваю руки на груди, сбитая с толку.

― Я не знаю, Лей! ― ради пущего эффекта вскидываю руки вверх.

Боже, я ненавижу напиваться. Алкоголь ― отстой. Никогда больше не буду пить. Я откидываюсь на стуле, а Мэддокс приближается ко мне и обнимает за талию.

Свирепо на него смотрю.

― Я ненавижу пить. Это все твоя вина.

Пот блестит на его верхней губе, гладкая, загорелая кожа светится при вспышках света. Из динамиков гремит песня The Weeknd «Six Feet Under». Он опускает взгляд на мой рот, а затем поднимает обратно к глазам.

― Ты права, это моя вина. Что ты собираешься с этим делать?

Я сглатываю.

Он откидывает голову и смеется, затем губами касается изгиба моей шеи и рычит:

― М-м-м, так я и думал.

Чувствую, что собираюсь воспламениться, когда он, высунув язык, скользит им по моей коже. Комната сжимается, мои ноги трясутся и сердце, кажется, готово выпрыгнуть из груди. Я закрываю глаза и считаю до десяти в жалкой попытке собраться. Боже, я так разочарована в себе, когда дело касается Мэддокса. Почему ты борешься с этим? Мне нужно выбросить голос Лейлы из головы, здесь нет для нее места.

Я игриво отталкиваю его.

― Остановись.

Мэддокс не сдвигается с места, его лицо остается напротив моего горла. Я физически ощущаю, как ускоряется мое дыхание. Он целует меня под ухом.

Господь, укажи дорогу.

― М-м-м?

Парень посылает мягкую вибрацию по коже шеи, которая, не шучу, отзывается у меня между ног. Дальше не зайдет.

Он кладет руку на мое бедро.

― Ответь на один вопрос, честно…

Я прочищаю горло, потягивая свой напиток.

― Хорошо.

Мэддокс слегка откидывается назад, достаточно, чтобы мог изучить мои черты, но достаточно близко, что его губы почти касались моих.

― Ты хочешь этого так сильно, как и я?

Бесстрастно разглядываю его лицо и подумываю над тем, чтобы солгать ему, чтобы ударить по его самолюбию, но мой рот не понимает намек.

― Да.

― Тогда почему ты борешься со мной?

― Не борюсь, ― я снова поднимаю свой стакан.

― Борешься.

― Ты определенно не нанес первый удар, ― спокойно отвечаю я.

― Первый удар? ― насмехается он. ― Аметист, я трахал тебя пока ты, бл*ть, не могла ясно видеть, и ты хочешь сказать, что не нанес первый удар? Я непобедимый, детка. Попробуй…

Я резко поворачиваю голову к нему и вижу его дерзкую улыбку на его самодовольном лице.

― Ты такой придурок.

Он пожимает плечами.

― Никогда не утверждал, что не являюсь им.

В ПОНЕДЕЛЬНИК Я ВВАЛИВАЮСЬ В КЛАСС, когда в кармане вибрирует телефон. Осторожно вытаскиваю его, глядя на экран и скольжу на свое место.

Мэддокс: Ты не приехала в субботу, почему?

Быстро пишу ответ. Я не пришла, потому что меня мучило похмелье, да, но после вечера пятницы мне нужно было восстановиться. Я не создана для их образа жизни, и у меня было слишком много что терять, если не отдохнуть хорошенько. После того как мы с Мэддоксом немного повздорили в городе, я рассердилась и ускользнула от них. Только когда благополучно забралась в такси и уехала в кампус, я отправила ему и Лейле сообщение, в котором сообщила, что сбежала, и что все выходные буду занята учебой. После этого я выключила телефон и не включала его до сегодняшнего утра. Не намеренно просто потому, что была сильно погружена в выполнение заданий. Было несколько сообщений от Лейлы и только одно от Мэддокса со словом «Мило». Я не была уверена, был ли он зол на меня или разочарован. В любом случае, мне это не очень понравилось.