Лейла смеется, призывая меня жестом успокоиться.

— Успокойся, сучка. — Она подмигивает мне, а затем хмуро смотрит на Тиффани. — Аметист может о себе позаботиться.

Лимузин подъезжает к нашему отелю, и Рокки выходит, открывая нам дверь.

— Здравствуйте, дамы.

Лейла сжимает его щеки, прежде чем скользнуть внутрь. Я последняя.

Похлопываю его по лицу и касаюсь груди.

— Я обещаю вести себя хорошо сегодня вечером.

Он закатывает глаза и подмигивает. Парень хорошо меня знает.

Играет «5 °Cent», музыка из нашей школьной поры, вызывая восторженные улыбки. Мы подъезжаем к первому ночному клубу. Выйдя из машины, направляемся к вышибалам, которые тут же нас впускают. Преодолевая ряды стонущих и жаждущих женщин, и я не имею в виду выпивку, Лейла расталкивает их всех, а мы следуем за ней. Дива.

Я много пью, отвлекаю Лейлу от Тиффани и Лизы. Последняя сердито смотрит на меня, когда мы оставляем ее с Тиффани в отдельной кабинке.

Мы с Лейлой начинаем тереться друг о друга, изображая грязные танцы под «Do you mind?» от DJ Khaled и Ники Минаж (прим. «Ты не против?»). Я запрыгиваю на сцену, где находится диджейская будка, хватаюсь за шест. Мое внимание бесцельно перемещается к одному из маленьких телевизоров в баре, и на экране я вижу Мэддокса во время боя. Я заметила его. Это реклама его предстоящего боя. Е*ать.

Комната начинает вращаться, и все лица сливаются в одно смазанное пятно. Я трусь о шест в такт песне.

Я пьяна.

Несомненно.

Мне это нравится. Господи, зачем Лейле понадобилось выходить замуж?

Я хватаюсь за шест и вращаюсь.

Почему мама осталась с Эллиотом?

Оборачиваю ногу вокруг шеста.

Почему я все ещё люблю Мэддокса?

Вращаюсь у шеста.

Почему… Меня перекидывают через крепкое плечо. Плечо, которое прижимается к моему животу.

Мой желудок сжимается, и я закрываю глаза, пытаясь не обращать внимания на тошноту.

— Отпусти меня, — бормочу я, но мой голос заглушается музыкой. Дерьмо.

Наконец меня ставят на ноги. Мэддокс свирепо смотрит на меня.

— Ты заставляешь меня ревновать, усади свою задницу обратно.

Я сглатываю, садясь в кабинке рядом с Лейлой.

— Эм, почему вы здесь, ребята? — смеётся Тиффани. — Вы не должны быть здесь.

Лейла и Лиза закатывают глаза.

Я фыркаю.

— Это братья Стоун. — Я перевожу взгляд на Тиффани. — Как, черт возьми, Вульф может позволить своей невесте веселиться без него.

Моя рука тянется к губам.

Тиффани поднимает брови.

— Хммм, мужчины моего типа…

— Что ж, они все заняты! — рявкаю я, прежде чем успеваю остановиться. — Черт Возьми. Гребаная водка.

За столом раздаются смешки, но я смотрю на самодовольного Мэддокса.

— Это правда, Роуз?

«Да, черт возьми. Ты мой». Это то, что я хочу сказать, но не говорю. К счастью.

Я почти чувствую, как Тиффани насмехается надо мной.

— Немного перебрала водки, да, сестренка? — Тэлон ухмыляется мне из-за спины Лизы. Мигающие яркие огни беспорядочно отражаются на деревянных стульях кабинки, от этого у меня немного кружится голова.

Я киваю, словно ребенок. Ненавижу пьяную Аметист.

— Дай ей немного воды, Лей, мы же не хотим снова оказаться в больнице…

Тэлон небрежно машет мне рукой.

— Я в порядке…

Мэддокс резко поворачивается к Тэлону.

— Что?

— Также ты говорила примерно за 30 минут до того, как твоя задница оказалась окружена медсёстрами.

Тэлон смотрит на меня.

— Что, бл*дь, случилось? — Мэддокс наклоняется, глядя на брата.

Тишина, не считая доносившуюся из динамиков песни «Get You Right» Pretty Ricky’s. Немного странно для клубной музыки, они, должно быть, готовятся к закрытию.

Я смотрю на Мэддокса, который откровенно пялится на меня, теперь он выглядит злым.

— Мать твою, Мэддокс! — рявкаю на него. — Почему каждый раз, когда я смотрю на тебя, ты выглядишь так, будто собираешься оторвать мне голову или сорвать одежду!

Он наклоняет голову, сжимая руку в кулак на столе.

— Потому что это две вещи, которые я всегда хочу сделать с тобой, Аметист! Как, бл*дь, по расписанию.

— Тогда, бл*дь, сделай это уже!

Оох. Подожди, что?

— Вставай.

Мэддокс тянет меня за руку.

— Оу, ребята, сколько бы я на вас двоих ни ставила денег, вы продержались дольше, чем рассчитывала, прежде чем начнётся старая история «влечения и притяжения», хочу напоминать вам обоим, что Аметист занята.

Я вырываю свою руку из его.

— И ты женат!

Ой. Я что кричу? Почему музыка изменила тональность?

Мэддокс обхватывает рукой мой подбородок сжимает его, притягивая мое лицо к своему.

— Был женат.

— Ох.

Слишком поздно, меня вытаскивает из кабинки разъяренный пещерный человек, пробираясь и лавируя между огромного количества потных тел. Грубо. Выходим наружу, Мэддокс держит меня за руку, наши пальцы переплетаются. Он бьется кулаками с парой вышибал, тянет меня за руку. Я не отстраняюсь. А должна. Это все водка.

Мы идем по пустой улице, когда парень заканчивает разговор с вышибалой, направляясь Бог знает куда. Когда клуб исчезает из виду, и только наше дыхание заполняет пространство между нами, он сжимает мою руку.

— Я не могу сделать это с тобой снова, Мэддокс.

Не могу дышать, все движется словно в замедленной съемке.

Он останавливается и поворачивает меня лицом к себе, рука обвивает мою талию притягивая к себе.

— Что делать?

Я сглатываю.

— Это.

— Оу, ты имеешь в виду это?

Он наклоняется, пока губы не касаются моих.

— Мэддокс, — хрипло шепчу я, задыхаясь.

— Это мое имя, детка, но я предпочитаю, когда ты выкрикиваешь его в моей постели.

Мои бёдра сжимаются.

Он хихикает, затем облизывает мою нижнюю губу. Мэддокс отступает, но, прежде чем я успеваю остановить себя, приподнимаюсь на цыпочки, обнимаю его за шею и притягиваю его губы к своим. Замирает, вероятно, в шоке, а потом рычит мне в рот и поднимает меня за заднюю часть бедер. Я оборачиваю ноги вокруг него. Он направляется в темный переулок, сжимая в кулак мои волосы. Ударившись о холодную кирпичную стену, я стону. Он проводит языком между моими сиськами и срывает топ без бретелек, высвобождая часть груди, засасывая мой сосок в рот. Выгибаюсь ему навстречу. Парень слегка стягивает джинсы, его большой палец прижимается к моему клитору, отодвигает трусики в сторону, проводя пальцами по киске, затем подносит пальцы ко рту, не сводя с меня глаз, слизывает доказательство моего возбуждения со своих пальцев.

Он ухмыляется.

— Моя.

Я целую его, втягивая нижнюю губу в свой рот.

Прерывает поцелуй, его дыхание настолько глубокое, грудь поднимается и опадает, прижимаясь к моей. Смотрит мне в глаза.

— Бл*дь, я так часто представлял себе, как это происходит, все время с членом в своей руке. — Снова рычит. — Но, детка, прямо сейчас я собираюсь тебя затрахать. Помнишь, как я сказал, что люблю тебя? — Он наклоняется к моей шее и кусает меня за ухо. — Хм? Ты помнишь то время, когда я говорил, что люблю тебя, Аметист? Ответь мне, детка.

Я сглатываю.

— Да.

— Думай об этом следующие несколько минут, потому что я собираюсь трахнуть тебя так, будто ненавижу.

Он толкается внутрь меня, мои глаза закатываются от удовольствия. Мэддокс касается моего горла рукой. Грубо трахая, прижимается ко мне. Шероховатая кирпичная стена царапает спину, но я ничего не чувствую. Ничего, кроме его вторжения внутрь меня. Вскоре его губы касаются моих, язык скользит в рот, когда мы оба кончаем.

Парень опускает меня на землю, мы оба тяжело дышим. Я поправляю топ и волосы, а затем разворачиваюсь и ухожу от него.

— Аметист! — кричит Мэддокс, преследуя меня. Я смахиваю злые слезы с глаз, когда он, наконец, догоняет меня. Рука тянется ко мне, но я отстраняюсь, свирепо глядя на него.

— Почему? — кричу я, ударяя его по груди. — Почему ты трахнул меня? Ты разрушил мою жизнь, Мэддокс! Ты бросил меня! Ради неё!