— Мне так жаль, — прошептала она.

А затем ушла, заперев за собой калитку. Оказавшись снаружи, Дагмар огляделась. Уже поздно, а она ничего не ела, но, по правде говоря, была не голодна. Да и усталости не чувствовала.

Вздохнув, она направилась обратно к замку, но остановилась, услышав шмыганье. Следуя за звуком, она обогнула конюшню, и то, что всегда считала болезненно чёрствым сердцем, растаяло прямо в груди. Она села на корточки рядом с мужчиной. Он был таким большим, что Дагмар даже стоя, пока он сидел, была не намного выше. Дагмар положила руку ему на колено и улыбнулась, глядя в слезящиеся серебристые глаза, обрамлённые длинными тёмно-синими ресницами.

— Мне очень жаль, — вновь произнесла она, понимая, что слова ничем не помогут.

— Я буду скучать по ней, — признался Эйбхир, пытаясь утереть слёзы. — Я буду чертовски скучать по ней.

— Понимаю. Я едва её знаю, но уверена, что буду скучать по ней.

Он смущённо пожал плечами.

— Похоже, что твои родственники не плачут.

— Мой отец плакал однажды. Он не знает, что я в курсе, но моя няня рассказала об этом перед смертью.

— Почему он плакал?

— Из-за смерти матери, рожавшей меня. Она выбрала спасти меня. Точно так же, как Аннуил решила спасти своих детей.

Он кивнул.

— Я знаю, что это её выбор. Это же Аннуил, она рискнёт всем ради тех, кто ей дорог.

Огромный синий дракон в человеческом обличье запрокинул голову, прислонившись к стене.

— Но Фергюс… он никогда не оправится от этого. Не полностью.

— И ты можешь быть с ним, дать ему понять, что он не одинок.

— Так и поступлю. — Он попытался утереть лицо, но Дагмар достала из кармана платья чистый платок и вытерла ему слёзы.

— Ты ведь никому не скажешь, что застала меня плачущим? — спросил он.

— Твой секрет навеки в безопасности, Эйбхир Синий, — сказала Дагмар.

Гвенваель наклонился и заглянул в кроватку. Девочка нахмурилась, как её отец… нет, не так. Она нахмурилась, как и его отец. И от этого Гвенваель нервничал сильнее. Особенно когда она так пристально смотрела на него ярко-зелёными газами, словно раздумывала, перерезать ему горло или нет. Однако её брату быстро наскучило пялиться на Гвенваеля, и снова заснул.

К счастью, его племянница и племянник выглядели людьми, даже больше, чем он ожидал. У них не было ни чешуи, ни крыльев, ни хвоста, что, в лучшем случае, неловко. Они были похожи на всех остальных человеческих младенцев, которых ему довелось видеть. Если не считать того, что выглядели они на три-четыре месяца, а двигались так, будто и того старше. Уже через несколько дней они смогут переворачиваться и ползать, как большинство детёнышей.

Боги, что ждёт их в будущем? Как бы то ни было, Гвенваель чувствовал, окружающую их, магию. Нет, не так. Она не окружала их, а лилась из них потоком. Из каждой поры. Дети всё ещё слабы и ужасно уязвимы, но однажды… их сила станет феноменальной.

— Как они?

Гвенваель обернулся. Фергюс топтался в дверном проёме, не желая входить.

— Хорошо. Они здоровы — две руки, две ноги, и нет того, о чём нужно было бы беспокоиться. — По крайне мере, пока. — Тебе стоит на них взглянуть.

— Нет, мне нужно вернуться к Аннуил.

— Понимаю. — Гвенваель взял девочку на руки. Он уже дала так, и сразу же положил на место. Она явно хотела, чтобы её не трогали, но Гвенваелю нужна была та её реакция. И он её получил. Девочка покраснела и начала плакать.

— Что ты делаешь? — потребовал Фергюс. — Ты расстраиваешь… её или его.

— Её. Она, в итоге, прекратит плакать.

Но он знал, что она не успокоится, потому что не хотела быть на руках Гвенваеля. Да, очень похоже на то, как ведут себя только что вылупившиеся драконы.

Мальчик резко открыл глаза, угольно-чёрные, как у отца и деда, в которых сейчас плескалась злость, и тоже начал плакать, потому что это его сестра, и ему не нравилось, что она плачет.

— Какого чёрта ты творишь? — Фергюс забрал дочь из рук Гвенваеля. — Она явно хочет, что её трогали.

— Я просто пытался помочь.

— Бесполезно и глупо.

— Но она уже не плачет.

Фергюс моргнул и уставился на дочь.

— У неё глаза Аннуил.

— Точно. — Он усадил брата в кресло рядом с кроватками. — А у мальчика твои.

Гвенваель уложил девочку на изгиб одной руки Фергюса, а мальчика — на другой.

— Видишь?

— А волосы Аннуил.

— Да, и я по взгляду вижу — он уверен, что доставит отцу немало неприятностей.

— Уверен, ты ему в этом поможешь.

— Я? Нет, естественно. Мне не нужны конкуренты.

Гвенваель принялась расхаживать по комнате, пока не убедился, что Фергюс удобно сидит с детьми на руках; затем присел на корточки перед братом.

— Знаешь, Фергюс, держу пари, им очень не хватает мамы.

Фергюс поморщился и быстро заморгал.

— Что? — уточнил он, разрываясь между смущением и гневом.

— Ну, хоть на пару минут увидеться-то с ней можно.

Он успокоился, понимая, о чём говорил Гвенваель, и кивнул.

— Да, ты прав.

Гвенваель помог брату встать и пошёл за ним в комнату Аннуил. Внутри было невыносимо тихо, если не считать тяжёлого дыхания Аннуил. Вместе они положили малышей рядом с матерью на кровать. Малыши тут же прильнули к ней, их крошечные кулачки уже могли схватить то, что хотели.

Фергюс опустился на колени у кровати, поднял безвольную руку Аннуил и зажал её между своими большими ладонями.

Гвенваель сжал плечо брата и направился к двери. И заметил в дверном проёме вспышку белого одеяния. Он выбежал из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Морвид, подожди.

Она отмахнулась.

— Отстань от меня, Гвенваель, пожалуйста.

Он смотрел, как она убегает, впервые не зная, что делать дальше. Через несколько минут из-за угла вышел Брастиас и резко остановился, увидев Гвенваеля.

— И?

Гвенваель открыл рот, но сказать ему было нечего, так что он покачал головой.

— А она?..

— Пока нет, но скоро.

Брастиас прислонился спиной к стене, глядя куда-то вдаль. Они с Аннуил всегда были близки, как брат и сестра, которые вместе прошли через ад. Генерал оглядел коридор и внезапно выпрямился.

— А где Морвид?

Гвенваель долго смотрел на мужчину-человека, прежде чем махнул рукой в сторону коридора.

— Подозреваю, в своей комнате.

Брастиас ушёл прочь, и Гвенваель почувствовал, как его сердце разрывается из-за невозможности помочь родным.

Морвид вбежала в комнату и захлопнула дверь, к которой прижалась лбом и, наконец, позволила слезам вырваться наружу.

У неё не вышло, она всех подвела — брата, подругу, племянника и племянницу. Именно она держала кинжал, которым разрезали Аннуил. Мать никогда прежде этого не делала, а Морвид да. Только две роженицы из десяти, которым Морвид помогла, не выжили, их беременность с самого начала была трудной. А Аннуил слишком слаба. Её тело настолько истощилось. У них не было другого выбора, кроме как вырезать близнецов или рискнуть потерять и мать, и детей.

Она знала, что Аннуил сделала выбор. Она поверила тому, что сказала им Дагмар. Но всё это ничуть не облегчало горе от неудачи.

Затем она пришла к Аннуил, когда Фергюс и Гвенваель положили младенцев к их матери. Как и все детёныши, они хотели внимания матери и были раздражены тем, что не получали его, но ещё не достигли того возраста, когда могли бы объяснить, почему. Но Фергюс знал почему, и больше от этого отразилась на его лице. Из всей родни они с Фергюсом ближе всех, и мысль о том, что она подвела его, что подвела его в чём-то столь важном, терзала так, как она никогда не считала возможным.

— Морвид.

Вздрогнув от голоса, донёсшегося из-за двери, она отшатнулась.

— Морвид, открой дверь.

— Мне… Мне нужно время…

— Открой дверь.

Не потрудившись утереть слёзы с лица, Морвид распахнула дверь и быстро отступила, отвернувшись. Брастиаса она тоже подвела. Морвид знала, как он относится к королеве. Аннуил и Брастиас много раз сталкивались со смертью. Ему тоже больно.