— О чём ты?

— Представь, что стоишь и ведёшь милую беседу с кем-то из королевской семьи, а затем этот человек смотрит на твой герб. Его лицо бледнеет и покрывается потом, а ты внезапно понимаешь… Боги, я уничтожил целую мужскую линию твоей семьи? Вот что неловко.

— Представляю.

Они продолжили путь, и Дагмар не удивилась, когда Гвенваель спросил:

— А как ты получила имя Зверь?

Дагмар остановилась у огромной двери, ведущей в Главную залу и опустила глаза, сохраняя голос спокойным. Внутри было больно.

— Жена одного из моих братьев так меня назвала из-за безэмоциональности. Она хотела задеть меня, и ей это удалось.

Гвенваель поднял ей голову длинным, толстым пальцем. Она смотрела ему в глаза, изо всех сил стараясь не выглядеть совсем уничтоженной. Дагмар со счету сбилась, сколько уже раз пришлось рассказывать историю происхождения её прозвища. Она не лгала ради веселья, всё дело в том, что правду она не могла поведать никому. Вина из-за действий и их последствий даже спустя долгое время была довольно свежей. Тем не менее, формулирование истории в зависимости от того, кому она её рассказывает, было забавно, и приносило либо жалость, либо страх — в зависимости от того, что Дагмар требовалось.

Истории она сочиняла лёгкими и простыми, чтобы избежать ловушек, на случай если потом придётся их воспроизвести.

— Моя милая, милая Дагмар, — произнёс Гвенваель тихо, соблазняюще. — Все было бы просто идеально… если бы ты смогла заплакать.

Дагмар удостоверилась, что выглядит смущённой, а не раздражённой.

— Что, милорд?

— Тебе стоит научиться плакать. В противном случае вся твоя легенда в самом конце разрушится. Даже одна слезинка творит чудеса. — Он провёл пальцем вниз по её щеке, и Дагмар тут же запрокинула голову.

Гвенваель улыбнулся.

— А вот теперь ты настоящая. Посмотрите в эти глаза. Если бы они были кинжалами, то исполосовали меня на лоскуты.

— Я вообще не понимаю, о чём ты говоришь, милорд.

— Конечно. Ты же просто глупая женщина. Без мозгов в голове. — Гвенваель обошёл её, и Дагмар ощутила его ладонь на своей заднице. Она подскочила, а у него хватило наглости сделать испуганный вид. — Пойдём, глупая женщина. Познакомишь меня с более важными людьми.

Гвенваель последовал за врушкой леди Дагмар — неужели она действительно считала, что он поверит в эту историю? — в крепость Рейнхольд. Здесь всё было не так жалко, как он ожидал, но Гвенваель видел необитаемые пещеры, которые были гораздо теплее и дружелюбнее. Первый этаж замка был одной огромной комнатой с невероятных размеров камином и рядами обеденных столов, на которых было несколько зажаренных кабанов.

За столом беседовала группа женщин, и если они и видели спящего под столом мужчину, то не обращали внимание. Собаки, которые совсем не были похожи на тех, что Зверь разводила для сражений, бегали по залу и подбирали то, что находили на полу.

К тому времени, как Гвенваель и Дагмар добрались до центра помещения, вся деятельность прекратилась, и все устремили взгляды на них. Огромный мужчина, с пинтой эля в руке, встал перед ними и с подозрением посмотрел на Гвенваеля.

— Дагмар.

— Брат.

— Кто это?

— Лорд Гвенваель. Я веду его к отцу.

Мужчина с Северных земель внимательно осмотрел Гвенваеля и сказал:

— Похоже, он южанин. Такой загорелый.

— Идеальный золотистый цвет, — поправил его Гвенваель. — Трагически мне приходится жить в той части, где два солнца не прячутся за облаками, боясь быть увиденными пугающими людьми с Севера.

Когда брат Дагмар просто продолжил смотреть на Гвенваеля, тот перевёл взгляд на Дагмар. Она усмехалась, и он понял, что попал в точку. В этой группе весь ум достался дамочке.

— Милорд Гвенваель, это мой брат и старший сын Рейнхольда Эймунд. И я не думаю, что он понял твою шутку.

Печальная правда. Он не понял.

— Лорд Эймунд.

Северянин заворчал, но продолжил пялиться на Гвенваеля. Дракон понятия не имел, был ли это молчаливый вызов, поэтому произнёс:

— Мужчины на севере очень красивые. Особенно, ты.

Потребовалось какое-то время, чтобы смысл слов пробрался сквозь толстый череп до медленно работающего мозга, но когда это произошло, Эймунд пристально посмотрел на Гвенваеля.

— Эм… что?

— Брат, если ты нас извинишь, — Дагмар махнула Гвенваелю следовать за ней к концу огромного зала, — то мы отправимся к отцу.

Они подошли к простой деревянной двери и Дагмар постучала.

— Войдите.

Она толкнула тяжёлую дверь и указала Гвенваелю войти, приказав той лакомой собаке оставаться снаружи. Когда за ними закрылась дверь, Дагмар подошла к столу своего отца, сложив руки перед собой и ведя себя как можно более непринуждённо.

— Отец, тебя кое-кто хочет видеть.

Рейнхольд поднял взгляд от карт, что лежали перед ним на столе, посмотрел на Гвенваеля и тут же вернулся к прерванному занятию.

— Я его не знаю.

— Понимаю. Но ты с ним встречался.

— Разве?

— Это утренний дракон.

Добротный мужчина медленно поднял серые глаза, так похожие на глаза дочери, откинулся на спинку кресла и посмотрел за Дагмар, чтобы увидеть Гвенваеля.

— Ты меня разыгрываешь? — спросил он у дочери.

— Ведь я известна своим богатым и развитым чувством юмора?

Из-за сухого тона, каким все это было сказано, Гвенваель посчитал Дагмар довольно забавной.

— Отличное замечание, — ответил отец. — И все же…

— Знаю, что в это трудно поверить. Но это он.

Рейнхольд тяжело вздохнул и выпрямился в кресле.

— Ладно, итак… Что он здесь забыл?

— Попросил встречи с тобой.

— Последнее, что я помню, мы ему ничего не рассказали.

— Верно. Но у меня не было иного выбора, как привести его сюда. Он попросил об убежище, так как иноземец, и я, согласно этикету Северных земель, который он явно изучал, предоставлю ему ночлег на одну ночь.

— Ты ведёшь себя так, будто он голодный лесной человек, упавший у твоих ног. Он чёртов дракон.

— Верно. Но трудно было прогнать его, когда он заплакал.

Широко распахнув глаза, хозяин замка снова откинулся на спинку кресла и уставился на Гвенваеля.

— Заплакал?

Это слово так и тонуло в отвращении.

— Да, отец. Это были, определённо, слезы. Почти рыдания.

— Я очень чувствительный, — ответил Гвенваель.

— Чувствительный? — Мужчина произнёс это так, будто раньше ничего подобного не слышал. — Он… чувствительный?

Дагмар кивнула.

— Очень чувствительный и любитель поплакать. Поэтому… я просто оставлю вас двоих.

— Тащи свою тощую задницу обратно, — прохрипел требовательно владелец замка прежде, чем Дагмар удалось сделать и три шага.

Гвенваель не стал бросаться, чтобы защитить женщину, как делал в большинстве случаев. Его инстинкты подсказали, что его помощь не требуется, и понимал, что Дагмар совсем не похожа на большинство женщин.

Дагмар выгнула бровь, и её отец сделал то же самое.

— Когда ты так выражаешься, отец…

— Дерзкая злыдня, — пробормотал он, а затем вернул внимание к Гвенваелю. — Так что тебе нужно?

Гвенваель приложил руку к груди и спокойно ответил:

— Горячая еда, мягкая постель и хороший ночной сон. Это всё, о чем я прошу.

Хозяин замка изобразил то, что некоторые слепые существа могли бы принять за улыбку.

— На что ты надеешься? Что утром она передумает? Не передумает. Я тебе это прямо сейчас говорю.

— Ты не можешь выбить из неё информацию?

Хотя Дагмар отчаянно пыталась скрыть смех кашлем, он всё услышал.

— Мы здесь такое не делаем, — ответил Рейнхольд. — Оставляем это вам, южанам. В северных землях хорошо относятся с женщинами.

— Ох! Имеешь в виду, как к скоту!

Отец так на неё посмотрел, что Дагмар задумалась, неужели дракон вообще не беспокоится за свою голову. Или хочет, чтобы она висела на стене в спальне её отца, как две головы полуторатонных медведей, что он убил зимой?

— Лорд Гвенваель, уверена, ты не пытаешься оскорбить моего отца. Снова.