О'Мэлли прислонился к двери машины.

— Садитесь, на улице холодно, — сказала Лотти и села вслед за ним на заднее сиденье.

Кирби сидел впереди, жуя сигару и глядя в зеркало заднего вида. О’Мэлли был чисто выбрит, на нём была свежая одежда, исчез запах болезненной неопрятности.

— Где вы были всё это время? — снова спросила его Лотти.

— В хостеле на Патрик-стрит, — ответил О’Мэлли, — меня там приняли.

— Почему же вы раньше к ним не обратились? — Лотти развернулась, чтобы смотреть на него.

— Никогда особо не задумывался, просто слонялся по городу. Но… после того, что случилось со Сьюзен и Джеймсом… Я почувствовал себя иначе. — О’Мэлли замолчал. — Я обязан ради них собрать кусочки своей жизни и начать всё заново.

— Мистер О’Мэлли, я должна забрать вас в участок на допрос.

— Да ради Бога, мне нечего скрывать.

Лотти изучала его: на его лице не было ни страха, ни вины.

— Записка, — начала она, — найденная в спальном мешке. Вы её написали?

— Ах, да. Можно и так сказать, — ответил О’Мэлли. — Я начал её писать, но не закончил. Решил сначала наладить свою жизнь, да так и не вернулся сюда за своими вещами. Не то чтобы здесь осталось что-то стоящее.

— Так зачем же вы пришли сюда сейчас?

— Сегодня я услышал, что нашли очередное тело. Просто пришёл посмотреть, что за шумиха. Думаю, это старина Тревор. Должно быть, замёрз до смерти, бедняга.

— Расскажите мне, о чём вы писали? — настаивала Лотти.

— Я начал кое-что вспоминать. Ну, после нашего с вами разговора в участке. Я думал, что стану следующим. Мне не хотелось умирать, так что я взял себя в руки, отряхнулся и сказал себе, что не сдамся без боя. Как и юный Фитци.

Лотти достала из сумки старую папку и показала О’Мэлли фотографию пропавшего мальчика.

— Это может быть Фитци?

О’Мэлли задумчиво потирал бороду.

— Я не уверен, инспектор. Это было очень давно.

— Но вы считаете, это может быть он?

О’Мэлли изучал лицо мальчика с фотографии.

— Как я уже сказал, я не уверен.

— Убийство, которое вы описали — можете вспомнить, когда оно произошло? В каком году?

— Я многого не помню. С тех пор я выпил слишком много бутылок вина. Но как я уже говорил, мы назвали это ночью Чёрной луны. Семьдесят пятый или семьдесят шестой год. Дело было после Рождества, так что, возможно, в январе.

— Чёрная луна? — повторила Лотти.

— Это когда в одном месяце появляются две полные луны, — откликнулся Кирби с переднего сиденья.

— Когда зло ступает на землю, — ответил О’Мэлли.

Лотти почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Мистер О’Мэлли, вы сбиваете меня с толку. Это вы убили Сьюзен и Джеймса? И даже отца Кона?

— Я поражён… в полном шоке, что вы… что вам такое могло прийти в голову. Но опять же, кто я такой? Для вас я просто никто.

— Это не ответ, — встрял Кирби.

Лотти пожала плечами.

— Для меня очевидно, что всё это связано с «Санта-Анджелой». И вы тоже. В те годы вы знали Сьюзен и Джеймса, и отца Кона. Теперь они мертвы, а вы единственный, оставшийся в живых.

— Не забывайте о Брайане…

— А что насчёт него? Мы пытались разузнать о нём, но вполне вероятно, что он сменил имя. Может быть, он уже мёртв. Можете рассказать о нём хоть что-нибудь?

— С тех пор я его не видел.

Лотти вспомнила недавние откровения миссис Мерты.

— Мистер О’Мэлли… Патрик, вы когда-нибудь встречали епископа Коннора?

О’Мэлли разразился смехом, перешедшим в кашель.

— Что смешного? — спросила Лотти.

— Я? Я! Думаете, я мог знать епископа? Я несчастный бездомный. Какие у меня могут быть дела с каким-то епископом?

— Принимаю это как «нет».

— Конечно, — отметил он, — и…

— …и что, мистер О’Мэлли? — фыркнула Лотти. Он говорил загадками, и терпение её было на исходе.

— Вы делаете свою работу, инспектор, — сказал он. — Просто делайте свою работу и не впутывайте меня в это.

— Следующий в моём списке Майк О’Брайен.

Лотти наблюдала, как О’Мэлли вяло шёл в гору, подальше от железнодорожной станции. Она не верила, что он был убийцей. Но у него было тяжёлое прошлое, и он был глубоко ранен. Всё было возможно.

— Вы отпустите О’Мэлли? Вот так просто? — спросил Кирби.

— Мне не за что его задержать, — сказала Лотти. — К тому же я не думаю, что у него хватит сил задушить и котёнка, не говоря уже о троих людях.

Она связалась с Линч, пока Кирби разворачивал машину.

— Дерьмо, — выругалась Лотти, завершив звонок.

— Что? — спросил Кирби, включая дворники на полную.

— Никаких признаков Шона. Но они снова связываются с его друзьями и с их родителями. Мне нужно его найти.

— Подождите, пока обзвонят всех его друзей.

— И Линч не может найти О’Брайена, — добавила Лотти. — Его нет ни дома, ни в спортзале.

Лотти взглядом следила за О’Мэлли. Он пересёк мост через канал и исчез в жёлтом свете вечерних уличных фонарей. Каким-то образом он казался меньше, словно груз, всю жизнь тяготивший его, внезапно обрушился на него всей своей тяжестью. Она сомневалась, что он когда-нибудь сможет идти по жизни полностью свободным.

Лотти мысленно пожелала ему удачи. Она ему понадобится. Как и ей. 

Было темно. Кромешная тьма — так мама говорила. Шон почувствовал лёгкое дыхание Джейсона на своём плече. Было тесно, ему сильно хотелось в туалет, и он понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор, как этот мужчина ушёл. Джейсон зашевелился.

— Очнулся? — спросил Шон.

— Ага. Что происходит?

Шон подвинулся и встал, пытаясь освободить запястья от верёвок.

— Кто этот ненормальный?

— Не уверен, кажется, видел его раньше. Это всё какое-то безумие, — ответил Джейсон, лёжа на полу.

— Ну же, приятель. Надо двигаться, иначе у нас ничего не получится.

— А что мы можем поделать? Ничего.

— Не собираюсь так легко сдаваться. Надо выбраться отсюда.

— Безнадёжно, — ответил Джейсон.

Шон извивался и изворачивался. В конце концов, ему удалось ослабить верёвку, и она упала. Он начал обхаживать комнату в кромешной темноте, пока не наткнулся на дверную ручку. Он крутил её, тянул и толкал, но она не поддавалась. Шон двинулся дальше, вдоль стены, и нашёл вторую дверь. Тоже безрезультатно. Окон не было. Но должен же быть способ сбежать. Шон обшарил карманы штанов и достал нож. По крайней мере, у него имелось оружие.

— У меня есть нож, — сказал он.

— И что будешь с ним делать? Покончишь с собой?

— Не будь говнюком. Давай, двое против одного. Надо всё обдумать.

— У меня нет сил думать.

Шон подошёл к Джейсону и пнул его.

— Без тебя мне этого не сделать.

— Не сделать чего?

Шон задумался — должен же быть выход из этой ситуации.

— Хотя бы помоги мне. Это ты у нас мозговитый.

— Ага, настолько умный, что подохну здесь, — отозвался Джейсон.

Шон сел на холодную половицу и достал телефон. Он был разряжен. Мальчик теребил нож. Хватит ли ему смелости пырнуть человека? Он не был уверен в этом.

— Прошу… думай, — шептал он. — Нам нужен план.

Джейсон заставил себя присесть, и Шон перерезал верёвки на его руках, связанных за спиной.

— Ну ладно, по крайней мере, мы можем дать отпор.

Шон передал нож Джейсону.

— Швейцарский ножик? — спросил тот, чувствуя гладкий клинок.

— Так никогда и не воспользовался им. До сих пор. — Шон забрал нож и вынул разного вида клинки. — Этой штукой можно сильно поранить. — Он достал самое длинное лезвие и задвинул остальные обратно.

— Я с тобой, — сказал Джейсон. — Но нам всё же нужен план.

Сидя в тишине, Шон сунул оружие обратно в карман.

— Военный план. 

Епископ Коннор взглянул на Майка О’Брайена, сидящего на краю стула с золотыми филигранными ножками. Маленькие чёрные глаза О’Брайена выглядели уставшими. Сам же он чувствовал себя хорошо.