— Я услышал крик и выбежал посмотреть, что происходит, — сказал он.

— Вы видели кого-нибудь вокруг?

— Ни души, — произнес отец Бёрк.

По щекам миссис Гэвин снова потекли слёзы.

— Я вижу, что вы очень расстроены, — сказала Лотти. — Офицер полиции О'Донохью запишет ваши данные и позаботится о том, чтобы вас отвезли домой. Мы с вами свяжемся позже. Постарайтесь отдохнуть.

— Я присмотрю за ней, инспектор, — сказал отец Бёрк.

— Теперь мне нужно поговорить с вами.

— Я живу в доме священника за собором. Вы можете найти меня там в любое время.

Уборщица положила голову ему на плечо.

— Я должен пойти с миссис Гэвин, — сказал он.

— Хорошо, — смягчилась Лотти, наблюдая, как обезумевшая женщина старела у неё на глазах. — Я свяжусь с вами позже.

Отец Бёрк кивнул и, поддерживая миссис Гэвин под руку, повёл её по мраморному полу к двери за алтарём. О'Донохью последовала за ними.

Порыв холодного воздуха ворвался в собор, когда вошли эксперты-криминалисты. Суперинтендант Корриган поспешил приветствовать их. Джим МакГлинн, глава команды криминалистов, в спешке пожал ему руку, и, избегая коротких разговоров, тут же принялся давать указания своим людям.

Пару минут Лотти наблюдала, как они работали, затем обошла вокруг скамьи настолько близко к телу, насколько позволил бы МакГлинн.

— По всей видимости, это женщина среднего возраста, хорошо одета по погоде, — сказала Лотти Бойду, стоявшему за её спиной, словно приросшему к ней. Она вернулась к ограждению у алтаря, отчасти чтобы посмотреть на место преступления с хорошей точки обзора, но в основном для того, чтобы оценить расстояние между собой и Бойдом.

— Гипотермия здесь ни при чём, — сказал он, обращаясь, по сути, к самому себе и утверждая очевидное.

Лотти вздрогнула, ощутив, что спокойствие собора было нарушено повышенной активностью. Она продолжала наблюдать за работой технической группы.

— Этот собор — наш худший ночной кошмар, — сказал Джим МакГлинн. — Один Бог знает, сколько людей тут бывает каждый день и оставляет за собой частичку себя.

— Убийца удачно выбрал место, — сказал суперинтендант Корриган. Никто ему не ответил.

Внимание Лотти привлёк стук высоких каблуков в центральном проходе. Маленькая женщина, спешившая к ним, была укутана в чёрный пуховик, который зрительно делал её ещё меньше. Она бренчала ключами в одной руке, а затем, будто вспомнив, где находилась, бросила их в чёрную кожаную сумочку в другой. Она обменялась рукопожатием с суперинтендантом, когда он представился.

— Штатный патологоанатом, Джейн Дор, — сказала она тоном резким и профессиональным.

— Вы уже знакомы с детективом сыскной полиции Лотти Паркер? — спросил Корриган.

— Да. Я постараюсь закончить всё быстро, — обратилась патологоанатом к Лотти. — Не терпится провести вскрытие немедленно. Чем быстрее я смогу вынести какое-либо заключение, тем раньше вы сможете официально начать действовать.

Лотти впечатлило то, как эта маленькая женщина справилась с Корриганом, ловко поставив его на место прежде, чем он начал читать нотации. Джейн Дор была ростом не выше пяти и двух футов и выглядела миниатюрной рядом с Лотти, которая и без каблуков была ростом пять и восемь футов. Сегодня Лотти была в удобных уггах и джинсах, неряшливо заправленных в сапоги.

Надев перчатки и белый тефлоновый комбинезон, закрывающий даже обувь, патологоанатом продолжила проводить предварительную экспертизу тела. Она провела пальцами под шеей женщины, изучая провод, вдавленный в горло, затем приподняла её голову, сосредоточившись на изучении глаз, рта и головы. Когда криминалисты повернули тело на бок, в воздухе раздалось зловоние. Лотти осознала, что лужица, образовавшаяся на полу, состояла из мочи и экскрементов. В последние секунды жизни жертва обмочилась.

— Есть предположения о времени смерти? — спросила Лотти.

— Мое первоначальное наблюдение указывает, что она умерла в течение последних двух часов. Я смогу подтвердить это после завершения вскрытия. — Джейн Дор сняла латексные перчатки со своих крошечных рук. — Джим, когда закончите, тело можно перевезти в морг в Талламоре.

Не в первый раз Лотти хотелось, чтобы Исполнительный орган по вопросам здравоохранения не переводил морг в больницу города Талламор, которая была в получасе езды отсюда. Ещё один гвоздь в гробу Рагмуллина.

— Как только сможете подтвердить причину смерти, прошу, сообщите мне немедленно, — сказал Корриган.

Лотти едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Для всех было очевидно, что жертву задушили. Патологоанатому лишь нужно было официально классифицировать смерть как убийство. Не было ни единого шанса на то, что эта женщина случайно или ещё каким-то образом сама себя задушила.

Джейн Дор бросила своё тефлоновое одеяние в бумажный пакет и покинула место преступления так же быстро, как и появилась, оставляя за собой эхо стука каблуков.

— Я возвращаюсь в офис, — сказал Корриган. — Инспектор Паркер, соберите свой отдел по тяжким преступлениям немедленно. — Он зашагал по мраморному полу вслед за патологоанатомом.

Команда криминалистов провела ещё час вокруг жертвы, прежде чем расширить зону действий за пределы собора. Тело поместили в мешок для трупов, застегнули и подняли на подготовленную каталку с тем почтением, с каким это можно было сделать с большим резиновым мешком. Они вышли, и деревянная дверь скрипнула, закрывшись за ними. Машина скорой помощи включила сирену, что было совсем не обязательно, ведь пациент был мёртв и уже никуда не спешил. 

Лотти надела капюшон куртки и прижала его к ушам. Она стояла на заснеженных ступенях собора, оставив за спиной шум и суету. Каждый уголок в соборе будет обыскан, каждый дюйм мрамора исследован.

Она вдохнула холодный воздух, всматриваясь в небо. Первые хлопья моросящего снега упали ей на нос и растаяли. За коваными железными воротами, теперь обнесенными сине-белой лентой, огораживающей место преступления, располагался большой, но спокойный средневековый город Рагмуллин. Когда-то процветающий фабричный город каждый день изо всех сил пытался проснуться, как и сама Лотти. Его обитатели кое-как проживали дневные часы, пока темнота не накрывала их дома, давая им отдохнуть до рассвета следующего рутинного дня. Лотти любила анонимность, которую давал им этот город, но также знала, что он, как и многие другие, имел свои глубоко захороненные секреты.

Жизнь покинула город вместе с упадком экономики. Молодые люди бежали на берега Австралии и Канады, чтобы присоединиться к тем счастливчикам, которым уже удалось бежать. Родители оплакивали тот факт, что им не хватало средств на ежедневные нужды, не говоря уже об айфонах на Рождество. «Что ж, до следующего Рождества ещё год, — подумала Лотти, — и скатертью ему дорога».

Грохот трафика с кольцевой дороги, казалось, сотрясал землю, хоть та и находилась в двух километрах отсюда, что мешало мелким торговцам вести свою деятельность. Лотти посмотрела на деревья, чьи ветви прогибались под тяжестью снега, и изучила почву перед собой, инстинктивно зная, что невозможно будет найти никакие улики. Земля была замёрзшей, а мягкий снег падал и сразу застывал. Следы от шагов тех, кот приходил на утреннюю мессу, были скрыты под ещё одним слоем снега и льда. Полицейские при помощи щипцов с длинными ручками вычищали землю в поисках подсказок. Она пожелала им удачи.

— Четырнадцать, — сказал Бойд.

Когда он вторгся в её личное пространство, дым от его только что зажжённой сигареты заклубился вокруг Лотти. Она шагнула в сторону. Бойд подошёл к месту, где она ранее стояла, задевая её рукавами своей куртки. Он был высоким и худым. Как однажды сказала её мама, воротя носом, — мужчина с голодным взглядом. Карие глаза с каштановыми крапинками делали его лицо интересным, кожа лица была упругой и чистой, уши слегка оттопыривались. Его короткие волосы быстро седели. Ему было сорок пять; под увесистой курткой он был одет в безупречную белую рубашку и серый костюм.