Из подсобки появляется крупная женщина в комбинезоне и красном платке поверх дредов. Я узнаю в ней продавщицу, которая в прошлый раз предложила мне ириску. В обеих руках у неё по цветочному горшку, но, увидев нас, она ставит их на пол и утирает со щеки каплю пота.

– Корали? – переспрашивает она. – Ты ли это, девочка моя? Слышала, ты снова в городе.

– Собственной персоной! – стрекочет Корали, повисая у женщины на шее. Её крохотная фигурка почти скрывается в могучих объятиях.

– Итан, это Мак, – объявляет Корали.

– Ой. Гм, ясно, – говорю я, пытаясь скрыть удивление: мне почему-то казалось, что Мак – мужчина. Подхожу пожать ей руку. Она снимает грязную садовую рукавицу, протягивая грубую, как джутовый мешок, всю в глубоких царапинах ладонь. – Мне нравятся ваши кошки.

– Не обращай на него внимания. Ему тут пока немного… не по себе, скажем так, – фыркает Корали.

– Приятно познакомиться, Итан, – ворчит Мак, оглядывая меня с ног до головы. – Ты ведь здесь не ради солёных ирисок?

– Мы бы взяли немного, – перебивает Корали, прежде чем я успеваю ответить. – А зелёные яблоки у тебя есть?

– Есть, что греха таить.

– А ещё мы хотели узнать, можно ли воспользоваться библиотекой, – продолжает Корали. – Думали уроки поделать.

– Я-то не против, – отвечает Мак, – если, конечно, мама Итана возражать не станет.

Я снова звоню маме, на этот раз с телефона Мак. Та произносит пару успокаивающих фраз и кладёт трубку.

– Говорит, заедет за тобой в пять.

Потом лезет под прилавок, протягивает нам с Корали по три солёные ириски в вощёной бумаге и выпускает через заднюю дверь в тускло освещённую комнату, от пола до потолка заставленную пыльными книгами.

– Ух ты, – выдыхаю я, обводя комнату взглядом. Должно быть, здесь тысячи книг. У окна с видом на океан притулился простой деревянный стол, в углу, вокруг столика поменьше, сгрудились мягкий диван с двумя креслами.

– Будь как дома, Итан.

– Это все ваше? Круто!

– Что-то вроде коллекции, – усмехается Мак. – Я живу наверху, а здесь занимаюсь всякими исследованиями. И время от времени сдаю в аренду в качестве библиотеки. Для избранных, – подмигивает она моей спутнице. – Располагайтесь. Если понадоблюсь, кричите громче.

Едва она выходит, Корали плюхается на диван.

– Вы родственницы? – интересуюсь я. – В смысле, ты и Мак?

Она качает головой.

– Магазин достался Мак после смерти отца, а до того она была учительницей английского. Маму мою учила, тётю, да вообще половину города. Некоторые из этих книг у неё уже пару десятков лет стоят. Чудесное местечко, скажи?

– Ага, – отвечаю я, вне себя от радости, что не стал придумывать отговорок, чтобы не ходить. – Просто шикарное.

Мы с Корали как раз успеваем закончить половину задач по математике и большую часть погодных карт по естествознанию, когда я слышу из магазина голос Мак:

– Итан, карета подана!

– Ещё минуточку! – вопит в ответ Корали.

– Тебя подвезти? – спрашиваю я. – Думаю, мама не откажет.

– Да ладно, – зевает она. – Я, наверное, ещё посижу, книжку какую-нибудь почитаю, а потом на велосипеде доеду. Но спасибо.

– Нет проблем, – говорю я, закидывая на плечо рюкзак.

– Приятно познакомиться, новенький, – хмыкает она мне вслед, при этом лицо расплывается в озорной улыбке. – Завтра в то же время?

– Ага, было бы круто, – отвечаю я.

И понимаю, что это и в самом деле так. Было бы круто снова потусоваться с Корали.

Пока я иду к двери, Мак умудряется сунуть мне ещё одну ириску.

– На дорожку, – бурчит она. – Надеюсь ещё увидеть тебя в наших краях.

Я благодарю её, машу на прощание рукой и пробираюсь к двери, высматривая наш «субару». Но, совершенно забыв про Зору и Зельду, спотыкаюсь о них. Одна из кошек шипит на меня, выгнув дугой спину.

Тут, перекрыв её сетования, над улицей разносится мощный гудок, и я замечаю ржавый пикап дедушки Айка.

– Вот уж не думал, что ты за мной придёшь, – говорю я, распахивая дверь. Та издаёт протяжный стон.

– Твоя мама опять сожгла ужин. – Жидкую шевелюру дедушка Айк прикрыл красной бейсболкой с настолько выцветшим логотипом, что я не могу его разглядеть, и натянул громоздкую кожаную куртку, хотя сейчас, должно быть, градусов тридцать. – Весь день капризничала, – продолжает он, взмахнув рукой, – жаловалась на кухню: совсем, мол, я её запустил, и что-то ещё про лежачий камень. Даже маляров вызывала, прицениться. В общем, была слишком занята, чтобы заметить, что запеканка уже два часа в духовке. Дыму полон дом, топор можно вешать, а кто виноват? Конечно, я: не почистил духовку. Придушил бы, да… – Дедушка Айк осекается. Он только что нарушил одно из главных правил доктора Горман, о котором она, думая, что я не слышу, говорила маме после одного из приёмов: не поднимать тему смерти, пока я сам этого не сделаю.

Должно быть, дедушка Айк сознаёт, что сглупил, потому что откашливается и предлагает мне горсть семечек.

Я качаю головой.

– Итан, я не…

– Всё в порядке, – перебиваю я. Не хочу, чтобы дедушка Айк передо мной извинялся, будто я на сто частей разорвусь, если он что не так скажет. И на всякий случай добавляю: – Я тоже в порядке.

Мы уже выехали за город и теперь катим мимо клубничных грядок. Вдоль дороги попадаются деревянные ларьки, в которых обычно продают свой товар фермеры, но все они пусты. У одного из таких ларьков дедушка Айк резко сворачивает на обочину.

– Ты чего?

– Тебя кто-нибудь машину водить учил?

– Нет, если не считать картов. – Мы с Кейси часто ходили на картодром. – Мне ведь всего двенадцать. Это…

– На два года больше, чем было мне, когда я сел за руль. Давай-ка поменяемся. – И, не дожидаясь ответа, дедушка Айк хлопает водительской дверью. Я расстёгиваю ремень, перебираюсь к рулю. Живот скручивает от того, что я сперва принимаю за страх, – знакомое ощущение.

Но потом, почувствовав тёплые покалывания, словно взлетающие из костра искры, я понимаю, что впервые за долгое время по-настоящему возбуждён.

Педали я осваиваю довольно быстро. С рулём тоже всё просто – не сильно отличается от карта. А вот переключение передач требует определённой концентрации. Я тотчас же глохну, а через пару метров – ещё раз. Сзади сигналит сверкающий «лексус». Дедушка Айк крутит ручку окна, высовывает руку. Думаю, я в курсе, что показывает эта рука.

– Не волнуйся, – говорит он. – Просто поезжай вперёд.

К тому времени, как мне наконец удаётся без запинки переключиться на вторую, а потом и на третью передачу, правая ладонь уже взмокла от пота.

– Прирождённый водитель, – хмыкает дедушка Айк, когда я торможу перед поворотом на ведущую к нашему дому грунтовку. Грузовик вздрагивает и останавливается.

– Я ведь очень медленно ехал, – отвечаю я, но от его похвалы на душе всё так же тепло. – А можем мы как-нибудь повторить?

– Не вопрос. Некоторые вещи мужчина просто обязан знать. И кто-то должен его научить.

– Спасибо, – бормочу я, когда мы снова меняемся местами и дедушка Айк выводит пикап на дорогу. – Это было… круто.

Дедушка Айк пожимает плечами.

– Только родителям ни слова. И может, тебе стоит попробовать убедить маму сводить вас сегодня поужинать в «Рыбный дом»?

– Ага, отличная мысль.

– Так ты вместо маминых вегетарианских экспериментов получишь сэндвич с тунцом и кукурузные оладьи, а я – целый час тишины и покоя.

– Ты разве с нами не поедешь?

– В «Рыбном доме» ветчину с ржаным хлебом не подают, – усмехается он, сворачивая к дому. – И потом, я люблю поесть в одиночестве.

Похоже, дедушка Айк много чего любит делать в одиночестве.

– Мне жаль, что мама хочет переделать твой дом.

– Мы с твоей мамой не первый раз сталкиваемся лбами. – Складки вокруг его рта собираются в мрачную гримасу.

– Почему вы не ладите? – вдруг спрашиваю я. – И почему мама никогда раньше не возила нас к тебе в гости?