Эта среда обитания привычна для нее, с завистью подумал он, вспомнив свое бедное детство и дом, в котором вырос. Его родители до сих пор жили там. Сильнее всего ему досаждала теснота (до семнадцатилетнего возраста, в котором Том покинул родной дом, он спал в одной кровати с младшим братом). В его памяти сохранились часто выходивший из строя водопровод, мебель мрачных тонов, потертые ковры, красные от домашней работы руки матери.

– Почему ты пригласила меня сюда? – спросил он Алексис, когда они спустились вниз и стали пить шампанское.

Она очаровательно улыбнулась.

– Мне пришло в голову, что это внесет приятное разнообразие в наши встречи. Я всегда приезжаю к тебе. Я подумала, что ты захочешь увидеть мой дом.

В дополнение к другим её талантам она была потрясающей лгуньей. Если бы Том не знал правду, он бы поверил ей. Она казалась такой невинной, когда сидела, опираясь на леопардовые подушки, в простом черном платье из джерси, с единственным украшением – толстой золотой цепью на талии. Хотя Том не считал себя знатоком моды, он мог бы поручиться за то, что две эти вещи стоили больше, чем его отец заработал за всю жизнь своим тяжелым и честным трудом.

Не поэтому ли он охотно согласился принять участие в шантаже? Не потому ли, что знал о тщетности тяжелого и честного труда? Того труда, который лишь преждевременно сводил человека в могилу? Возможно. Том не сожалел о своем решение заработать легкие деньги. Он лишь не предвидел, что влюбится в женщину, мужа которой они собирались шантажировать. К сожалению, это осложняло ситуацию.

Когда их дело завершится, его все равно будет тянуть к Алексис. Он боялся даже подумать о конце этого романа. Не следует ли ему попросить её развестись с Иэном и выйти замуж за него, несмотря на разницу в возрасте? Но что на уме у нее? Чего хочет она?

– Мне нравится твой дом, – сказал Том, решив, что он может хотя бы предпринять такую попытку. – Он тебе очень идет. Твои родители были богатыми?

– Очень богатыми.

Они впервые коснулись её происхождения.

– Так я и думал.

– Что ты имеешь в виду?

– Это заметно. Я был ребенком из трущоб.

– А вот это совсем не заметно. – Она снова обворожительно улыбнулась ему. – Хочешь копченую лососину?

– Конечно. Спасибо. Она прибыла из той же части страны, что и я. Однако была нам не по карману.

Детские воспоминания о пище были связаны с овсянкой на завтрак, зеленым горошком с салатом на ленч и жареной селедкой на обед.

– Ты меня избалуешь.

– Именно это я и хочу сделать, – сказала Алексис.

Она поставила перед ним тарелку с копченой лососиной и снова наполнила его бокал. Том не имел привычки к употреблению спиртного, особенно днем. Сейчас он любовался приятным, самодовольным блеском шампанского. Вот это жизнь, восхищенно подумал он. Увидели бы его сейчас парни с родной Делри-роуд! Они бы рухнули от изумления на землю.

– Ты никогда не спрашивала себя, почему я продолжаю встречаться с тобой? – спросил он Алексис, немного осмелев.

Том заметил в глазах Алексис искорку удивления, которую она тотчас погасила, кокетливо и миролюбиво улыбнувшись.

– Думаю, потому что я тебе нравлюсь, – сказала Алексис.

– Ты мне действительно нравишься.

– Тогда что тут загадочного? – Однако она насторожилась, приготовилась к атаке. – Не понимаю.

Он допил второй бокал шампанского.

– Скажем так. Возможно, ты мне нравишься, но у меня есть и другая причина для того, чтобы заниматься с тобой любовью. Более меркантильная.

Наполняя бокал Тома, она внимательно смотрела на него. Он заметил, что её собственный бокал оставался нетронутым.

– Другая причина? Какая именно, дорогой?

Она и прежде называла его дорогим, но сейчас это слово прозвучало почти зловеще.

– Ты должна её знать, – сказал Том. – Именно она заставила тебя принять участие в этом деле.

– В каком деле? О чем ты говоришь?

– Не притворяйся, Алексис. Тебе нет нужды разыгрывать неведение. Я все знаю. Можно сказать, что мы – соучастники.

Ее глаза округлились и потемнели от страха, но голос понизился до шепота.

– Соучастники?

– Преступления.

Она безуспешно попыталась рассмеяться.

– Право, Том, ты перебрал шампанского. Я понятия не имею, о чем ты бормочешь.

– Тогда почему бы тебе не спросить Харри?

При упоминании этого имени она замерла.

– При чем тут Харри?

– Это была его идея, верно? Весь план. Он разработал его. Но, кажется, он забыл сообщить тебе, что мне обещана треть всего навара.

– Треть? – растерянно повторила она.

– Почему ты так удивлена? Я заслуживаю этого. Хорошо сыграл мою роль.

– Какую роль?

– Я сделал вид, будто позволил тебе соблазнить меня, верно?

– Ты хочешь сказать

– Да, я знал, что ты попытаешься это сделать. Харри предупредил меня. Однако должен признать, что ты действовала тонко. Не бросилась сразу на меня. Повела себя противоположным образом. Заставила меня выполнить всю работу. Это был впечатляющий спектакль.

Она изумленно уставилась на него.

– Теперь ты видишь, что я – вовсе не тот доверчивый, по уши влюбленный паренек, за которого ты меня принимала. Во мне есть нечто большее, чем ты могла вообразить. Гораздо большее. – К своей досаде, он икнул. – Понимаешь, соучастница?

– Ты знал все это время, – произнесла она наконец.

– Верно. – Он одержал победу и наслаждался каждой секундой. – Я с самого начала был в курсе.

– Сент-Мориц… – Она словно разговаривала с самой собой. Ее невозмутимый фасад полностью обрушился. – Харри сказал тебе в Сент-Морице.

– Но он не сказал тебе. Обо мне.

– Нет.

Она выглядела так, словно была в шоке. Том знал, что она удивится, но не ожидал такого потрясения. Необходимость поделить семьдесят пять тысяч фунтов на три части, должно быть, огорчила её сильнее, чем он предполагал. Внезапно его охватила жалость к Алексис. Может быть, иметь деньги с детства не так уж и здорово. Потерявший их человек приспосабливается тяжелее, чем тот, кто изначально не имел никаких средств. Бедная Алексис. Но у неё по прежнему есть он. Любящий её человек. Если они объединят их усилия, то получат в итоге пятьдесят тысяч фунтов, а это – не пустяк.

– Ты с самого начала знал об убийстве, – потрясенно произнесла Алексис.

Он, конечно, ослышался.

– Об убийстве?

– Харри сказал тебе все. Почему? – Она безудержно зарыдала. – Почему он это сделал?

Том обнял её, попытался успокоить, но она оставалась подавленной, безжизненной. Он не мог понять причину её странного взрыва эмоций.

– Мне ничего не известно об убийстве, – сказал он.

Она вытерла слезы тыльной стороной ладони, как ребенок, и, похоже, взяла себя в руки.

– Тебе больше нет нужды лгать, Том. Я понимаю, что ты знаешь о Саре. Все совершенно ясно.

– А мне нет. При чем тут Сара?

Но Алексис, похоже, оставалась в мире её печалей.

– Должно быть, Харри любит тебя сильнее, чем я думала.

Том тотчас насторожился.

– Что тебе известно обо мне и Харри?

– Все.

Он ощутил неприятное жжение в желудке.

– Что значит – все?

– Вы с Харри были любовниками, – бесстрастно произнесла она. Возможно, остаетесь ими. Я уже не знаю, чему верить.

Том отодвинулся от нее, словно Харри вогнал между ними клин, что в некотором смысле было правдой. Харри обманул их обоих.

Том пожалел, что позволил Харри соблазнить его в тот вечер в Сент-Морице, после закрытия дискотеки в «Альпине». По возвращении из Сент-Морица Том переспал с Харри только один раз, и это произошло до начала его романа с Алексис. Больше у него не возникал интерес к мужчинам. Это укрепляло его уверенность в том, что он любит её. Он хотел, чтобы она хоть как-то ответила на его чувство. Сделав это, она бы застраховала его от новых экскурсов в тайный мир гомосексуализма.

Но Харри предал его, рассказав Алексис об их связи. Почему он это сделал? Этот поступок в данных обстоятельствах казался ненужным и странным. Какую выгоду он принес Харри? Том испытывал растерянность и гнев. Харри действительно подставил его. Ну и черт с ним.