— Мне неприятно думать о многих других вещах, — фыркнул Луис. — Ну ладно, допустим, мы покончим и со вторым списком. Что тогда?

— Тогда масса уменьшится на семь с половиной процентов. Учитывая пониженную тягу двигателей, это даст нам скорость 8,27 километра в секунду.

— А нам надо девять с половиной. Мало. Надо где-то взять еще двенадцать процентов.

— Я не совсем понимаю, — вставила Дари Лэнг. — А как насчет оборудования для полета в атмосфере? Все эти двигатели, складные крылья, стабилизаторы, шасси?

Талли кивнул:

— Часть этого оборудования понадобится для взлета. Если расстаться со всем остальным, мы получим еще два процента и скорость 8,44 километра в секунду. Однако общее мнение таково, что нам не следует терять способность лететь в атмосфере. Капитан Ребка считает, будто это может понадобиться ввиду других обстоятельств.

— Да, я так считаю. Продолжай. Ты еще не сказал про жуков.

— Я подхожу к этому пункту. Жуки движутся медленно, возможно, из-за снега. Но они все же приближаются. По всей вероятности, намерения у них далеко не мирные.

— Поэтому нам, возможно, понадобится срочно перелететь в другое место. После этого можно будет сжечь мосты и расстаться с воздушными двигателями. Остался еще один вопрос, для решения которого я, собственно, и созвал совещание. — Ненда оглядел собравшихся. — Мы летим на одном корабле, и решения должен принимать кто-то один: куда лететь, когда и как. Многим из вас уже доводилось бывать в чрезвычайных ситуациях, некоторым — даже чаще, чем мне. Вы хорошо понимаете, что в этих случаях демократия не годится.

— Только меня не заставляйте командовать, — вставила Дари. — Мне, чтобы принять решение, нужно год думать.

— Сейчас ты приняла его сразу. Впрочем, принято.

— В отличие от Дари, — заметил Ханс Ребка, — я умею решать быстро. К несчастью, я не так хорошо знаю этот корабль и его возможности, как ты, Луис. Поэтому командиром должен быть ты. Остальные могут слушать и советовать, не более того.

— Не скажу, что мне это очень нравится, но любой другой вариант еще хуже. — Луис встал. — Ладно. Я сам объявлю, когда стартуем. А пока воздушные двигатели не трогаем. Все остальное — долой.

Внезапно в дверном проеме — сама дверь давно была снята с петель и выброшена за борт Архимедом — появились Торран Век и Тери Даль, с ног до головы покрытые снегом.

— В чем дело? Мы тут заняты. Есть проблемы?

— С двигателями и взлетной полосой все в порядке, — выступил вперед Торран. — Там есть еще работа, хотя мы все сделаем. Только происходит нечто странное, мы не понимаем...

— Ну?

— Мы до сих пор считали, что Марглот всегда повернут к газовому гиганту одной стороной.

— Так оно и есть. Просто теперь здесь не Теплый полюс, и везде одинаково холодно.

— Это мы и сами знаем — за бортом минус семьдесят. Дело в другом — теперь Марглот вращается гораздо быстрее.

Ненда отказывался верить. Не верили Ханс Ребка и Дари. Да и вообще — не верил никто. Однако в итоге пришлось уверовать. Ночь была ясной и звезды хорошо видны. Показания датчиков обработал компьютер, через микросекунды ответ был готов.

— В момент прибытия в систему Марглота период вращения планеты составлял 39,36142 стандартного часа с неточностью в последней цифре, вызванной внутренней активностью планеты. В настоящий момент скорость обращения Марглота составляет 14,388 стандартного часа.

— Это значит, что теперь Марглот имеет собственную скорость вращения, независимую от газового гиганта?

— Верно.

— И как, черт побери, это могло случиться?

Ненда обращался к своим спутникам, но ответил ему компьютер:

— В моей базе данных нет механизма, объясняющего этот эффект.

— В моей тоже, — добавил Талли.

— Наблюдения также показывают, что скорость вращения Марглота продолжает увеличиваться каждый час на 0,0644 радиана в час.

Талли растерянно покачал головой:

— Я этого не понимаю.

— Я тоже не понимаю, и мне это совсем не нравится. Впрочем, факт остается фактом. Талли, нам нужно срочно расправиться с твоим списком. Помогать будут все. Если в чем-то сомневаетесь, не спрашивайте — просто выкидывайте за борт. — Луис махнул рукой. — Быстро, быстро! Все за работу!

Путешественники бросились к выходу. Остались лишь Ребка и Атвар Х'сиал. Капитан взглянул на торговца.

— Ты же понимаешь, что этого недостаточно. Даже если они все выбросят, до орбиты мы не долетим.

• — Конечно, понимаю — не идиот же я! А что делать, панику разводить? Что бы ты сам делал на моем месте?

— То же самое — очистил бы двигатели, сбросил вес, потом помолился — и вперед. Не беспокойся, я тебя не критикую. Просто хотел убедиться, что мы друг друга понимаем.

— Понимаем. Ладно, пошли, поможем им. Ребка вышел.

— А ты что же, Ат? Слишком гордая, чтобы работать?

— Когда речь идет о моей собственной жизни ? Нисколько. Нет, я хотела бы привлечь твое внимание к факту, который ты, по-видимому, упустил. Сначала ответь на один вопрос: где сейчас находится «Все — мое» по отношению к оси вращения Марглота?

— На бывшем Теплом полюсе, то есть почти точно на теперешнем экваторе. Что ты хочешь сказать, Ат? Сейчас у нас нет времени для урока географии.

— Зато урок элементарной механики явно не помешает. Пока Марглот вращался сравнительно медленно, центробежное ускорение на экваторе было пренебрежимо малым по сравнению с ускорением свободного падения, составляя всего одну тысячную от его величины. Сейчас планета вращается почти в три раза быстрее, и центробежное ускорение возросло примерно в десять раз, но пока еще составляет незначительную величину. Однако скорость вращения продолжает увеличиваться. Предположим, что она будет расти и дальше. Это вызовет три эффекта: два нежелательных и один полезный. Во-первых, инерция атмосферы вызовет сильнейший восточный ветер, который, как я полагаю, уже поднялся. Во-вторых, центробежная сила приведет к изменению формы планеты — она станет слегка сплюснутой, расширившись в области экватора. Это без сомнения должно вызвать крупные землетрясения.

— Чудесно! Еще одна причина поскорей уносить отсюда ноги — если сможем.