Вик подумал о своей матери. Потом он подумал о Лен.

После крещения начался собственно обряд свадьбы — он растянулся на весь день.

Вернувшись в дом старейшины Василия, Вик нашел здесь подаренную ему родом роскошную одежду из украшенного вышивкой полотна и зимнюю одежду из меха каких-то неведомых ему зверей. Дом был переполнен людьми, суета царила невероятная. У дома фыркали лошади, запряженные в несколько телег, поставленных вместо колес на деревянные брусья — такие зимние телеги фермеры называли санями.

И гривы лошадей, и сбруя, и сами зимние телеги были украшены лентами — полотняными, меховыми, кожаными. Сани были щедро застелены звериными шкурами.

Вик и его новая родня отправились на этих санях к дому, из которого девушки вывели ту, что предназначалась ему в жены. Она по-прежнему не подымала глаз.

Сани двинулись к дому Всемогущего Бога, и тот же человек в красивом древнем одеянии, что утром совершал обряд крещения, совершил еще один обряд, назвав Вика и Надежду — таково было имя девушки — мужем и женой.

Обряд был красив и более прост, чем крещение, но Вика больно ранила эта красота и простота. Он видел стоящую рядом с ним Лен. Это она должна была стоять сейчас здесь, рядом с ним, и вместе с ним радоваться красоте обряда. Вик едва подавил вспыхнувшую в душе ненависть к Надежде, с ее покорно потупленными глазами. Она ни в чем не виновата. Он сам принял решение. Он добровольно отказался от своего счастья. Девушка не виновата, что ему пришлось сделать это.

НА ВСЮ ЖИЗНЬ… Но предстоит война с серыми, и его жизнь может оказаться совсем не такой уж и длинной…

С такими мрачными мыслями Вик (его молодая жена лишь робко поглядывала на хмурящегося мужа) вернулся в дом старейшины Василия, где было приготовлено роскошное угощение. Вика не радовали ни ломящиеся от пищи столы, ни веселые, доброжелательные лица старейшин и его новых родных, ни песни. Вик хотел лишь одного: чтобы все это поскорее закончилось. Он несказанно обрадовался, когда Ярослав прошептал ему, что он с женой может, даже должен удалиться, не дожидаясь, пока все будет съедено и выпито — свадебное застолье может затянуться надолго.

Ярослав провел их к стоящим перед хижиной саням и отвез в хижину Вика. Здесь неслышно сновали туда-сюда несколько женщин из его рода. Вик увидел, что они успели придать хижине вполне жилой вид. Ярослав увел Вика в одну комнату, Надежду одна из женщин увела в другую. Ярослав старался держаться серьезно, как предписывал обряд, но, уходя, не удержался и привычно грохнул Вика ладонью по плечу:

— Доброй ночи, Вик!

Вскоре все та же женщина отвела его в комнату Надежды. С тяжелым сердцем Вик увидел фигурку в длинной — до пят — белой полотняной рубашке, присевшую на краешек постели. Женщина удалилась.

Они остались вдвоем.

Девушка подняла глаза и посмотрела на Вика. Она была красива. Но взгляд ее не выражал ничего, кроме робости и покорности. Вик вежливо пожелал жене доброй ночи и ушел спать в другую комнату, на лавки.

Его разбудил плач. Некоторое время Вик лежал неподвижно, слушая плач девушки, потом вернулся к ней в комнату. Надежда плакала, словно обиженный ребенок. Вик присел на постель, осторожно коснулся волос девушки, погладил ее по голове, утешая. Она подняла на него заплаканные глаза, их руки соприкоснулись, потом соприкоснулись их губы. Этот поцелуй был просто знаком примирения. Но следующие поцелуи были совсем иными…

Вик понимал, что любви в его сердце нет, есть лишь жалость. Но жалость — тоже чувство, а страсть рождается из самых разных чувств…

Охота не была для фермеров основным способом добычи пищи: в каждом поселке хватало коров и менее крупных животных — коз, за которыми ухаживали женщины.

Домашние животные в изобилии снабжали фермеров молоком и мясом. Однако, как объяснил Вику Ярослав, охота считалась почетным, чисто мужским занятием. Ведь кроме куропаток и зайцев охотникам приходилось сталкиваться с кабанами, медведями, стаями собак и волков. У фермеров не было воинов, как таковых, но каждого охотника можно было считать воином. На языке Централи охотников следовало называть скорее службой оружия, нежели службой пищи.

На этом и строил свои расчеты Вик.

Примерно луну он потратил на то, чтобы познакомиться со всеми охотниками своего рода. Не пропуская ни одной охотничьей экспедиции, Вик быстро завоевал не только доверие, но и уважение своей смелостью, выносливостью, умением управляться с акэмом. Автоматчики участвовали только в охоте на крупных зверей, на живность помельче охотились лучники. Упорно тренируясь, Вик выучился стрелять из лука, хотя и чувствовал себя с ним куда менее уверенно, чем с верным акэмом в руках. В свою очередь фермеры помоложе учились у Вика прицельной стрельбе из автомата и умению обращаться с ним. Эти тренировки сдерживало то, что каждый патрон был на счету. И вот, однажды, Вик как бы между прочим сказал Ярославу:

— Пожалуй, лишний ящик патронов нам бы не помешал.

— Ящик?! — изумился Ярослав. — Да столько и во всем поселке не наберется!

— Я знаю место, где наберется.

— Где же? В Городе?

— Нет, поближе. В зоне эрапорта.

Простодушный Ярослав даже не поинтересовался, откуда у Вика такие сведения. Он только разинул рот от восхищения.

— Ящик патронов! Если бы до него добраться!

— Так надо пойти и взять его.

— Ты смеешься, — начал приходить в себя Ярослав, — пойти и взять… Я видел однажды, как в тех местах подорвалась на минах стая собак. От них одни клочья остались.

— Я знаю проход в минных полях.

— Все равно это очень опасное место, Вик, видит Бог!

— Видит Бог, — подхватил Вик, — охотники не трусы. Они не отступают перед опасностями!

Вик знал, на чем сыграть. Уговорив Ярослава, он без труда набрал отряд из десятка самых горячих голов своего рода. Они отправлялись, якобы, на охоту — но на самом деле Вик прямой дорогой привел охотников в зону эрапорта.

Ему пришлось потрудиться, чтобы отыскать подземный склад: снег опять скрывал все его следы. Однако в конце концов Вик благополучно провалился в знакомую трещину.

На сей раз его страховала обвязанная вокруг пояса веревка.

Зажигать факел в подземелье Вик не рискнул. Он подождал, пока глаза привыкнут к царящему здесь полумраку, а потом двинулся вглубь склада, сбивая замки с ящиков.

В первых пяти были акэмы и магазины к ним, здесь же лежали коробки с автоматными патронами. В шестом ящике оказалось напоминающее акэм оружие — но его отличал от автомата необычайно длинный ствол и незнакомые Вику приспособления на стволе и затворной раме. Вик обратил внимание на магазины к этому оружию: вдвое более емкие, чем у акэмов. В седьмом ящике лежали какие-то странные металлические трубки. Они вообще не были похожи на оружие, однако являлись им, судя по спусковому крючку. Рядом с трубками лежали крупные продолговатые мины.

Остальные ящики были меньшего размера, и не прямоугольные, а квадратные. В них Вик обнаружил предметы, которые принял за мины. Однако взрывателей у них не было. Может быть — взрывчатка? Вик прихватил один из загадочных предметов с собой и выбрался из подземелья к своему сгорающему от нетерпения отряду.

Ничего не скрывая, он рассказал обо всем увиденном. После короткого бурного спора решено было взять с собой ящик с акэмами, а патронами набить кожаные охотничьи сумы. Несколько охотников отправились за жердями, к которым можно было бы подвесить ящик, как обычно они подвешивали туши крупных зверей. Вик тем временем поставил на снег извлеченный из подземелья предмет, отошел подальше и выстрелил в него из акэма. Пуля отбросила предмет в сторону, однако он и не подумал взрываться. Вик подобрал его… и почуял вкусный запах пищи. Из проделанного пулей отверстия пахло мясом, самым настоящим мясом!